– Нет. Ничего такого, – кашлянул Ланс. – Речь об отце.
Дженнифер Крюгер вздрогнула:
– Что???
Ланс сделал глубокий вдох, присел перед матерью на корточки и взял ее ладони в свои руки:
– Люди шерифа сегодня вытащили из Серого озера отцовскую машину.
Лицо Дженни побелело. Но она не замахала руками, не забилась в истерике и не упала в обморок. В ее глазах не отразилось никаких эмоций. Осознала ли она, что ей только что сказал сын?
– Ты уверен?
– Я видел машину своими глазами, – сглотнул Ланс. – Это автомобиль отца.
Несколько секунд Дженни Крюгер молча смотрела на их переплетенные руки. А когда она вскинула глаза на сына, Ланс увидел в них неуверенность.
– Он был в ней?
Ланс поколебался – все ли ей говорить?
– Они так думают…
– Значит, нет стопроцентной уверенности, что это Вик. – На имени мужа голос Дженни перешел в шепот.
– Нет, но установление его личности не займет много времени. Зубная карта отца приложена к делу.
Ланс потер своими большими пальцами пальчики матери:
– Скажи мне, что ты чувствуешь.
– Даже не знаю… – наморщила лоб Дженни. – С одной стороны, это все так неожиданно. После стольких лет я уже и не надеялась узнать, что с ним случилось. С другой стороны, это было ожидаемо. Я всегда знала, что с Виком произошло что-то ужасное. Сам он никогда бы нас не бросил.
– Мы оба это всегда знали…
– Это несчастный случай? – По щеке миссис Крюгер скатилась слезинка. – Он слетел с моста или что-то в этом роде?
– Нет. Близ того места, где его нашли, мостов нету. Машина съехала, или ее намеренно столкнули в воду с берега. – Ланс замолчал. Готова ли мать к такому обороту? Стоит ли ему быть с ней откровенным до конца? А есть ли выбор? Мать – очень умная женщина. Если он ей всего не расскажет, она сама узнает подробности. Ланс собрался с духом и выпалил: – Я думаю, что отца убили.
Мать высвободила одну руку и прикрыла ею рот:
– Ты уверен?
– Пока еще нет. Расследовать будет шериф.
И он – Ланс – тоже.
Дженни вытерла со щек слезы, ее лицо окаменело в трагической улыбке.
– Я думала, что уже выплакала все слезы по твоему отцу. А выходит, что нет.
– Я заночую у тебя. – На всякий случай Ланс держал все самое необходимое в своей старой спальне.
– Ланс, я не хочу, чтобы ты со мной нянчился.
– Но, мама… – запротестовал он. – Это не…
– Нет. – Голос миссис Крюгер прозвучал твердо и непоколебимо. – Извини. Я понимаю, что ты хочешь мне помочь. Но ты и так потратил на уход за мной всю свою жизнь.
– Мне это не в тягость.
– Знаю. – Грустная улыбка подернула уголок ее рта. – Много ли я тебе рассказывала о новой докторше, что проводит нам сеансы терапии последние два месяца?
– Ты говорила, что она напористая, бесцеремонная и что тебе она не нравится.
– Сначала не нравилась. Я привыкла к предыдущему врачу. Он вел нашу группу двенадцать лет. Я трудно привыкаю к новому. А некоторые вещи, которые побуждает меня делать доктор Блейк, доставляют мне небольшой дискомфорт, – зарделась миссис Крюгер. – Я медитирую и занимаюсь йогой.
Медитация? Йога?
Его ли это мать?
– Я себя не обманываю. Я никогда не смогу пойти в продуктовый магазин или в кино. И не буду мотаться по делам, как другие. Но я могу быть более самостоятельной. Мне не следует полностью изолироваться от общества, хотя я и ограничена в своих физических возможностях. Это выбор, а не неизбежность. Я могу, не выходя из дома, прекрасно общаться с другими людьми.
– Например, с Кевином, – вставил Ланс.
Мать кивнула.
– Тебе есть чем заняться и без меня. Ты должен жить своей собственной, полноценной жизнью. Увидев тебя с Морган, я поняла, насколько я была эгоистичной.
– Ты вовсе не эгоистична…
Миссис Крюгер подняла руку:
– Как и любой пациент с хроническим заболеванием, я должна научиться справляться с ним самостоятельно. – Дженни распрямила свои хрупкие плечи. – Должна!
Вид у нее стал решительный, а рассуждения звучали логично и обоснованно. Такой свою мать Ланс никогда прежде не видел. Возможно, она и сумеет обрести некоторую самостоятельность. Но слабый голос на задворках его сознания тут же шепнул ему: если матери это не удастся, все, чего она добилась за последние несколько месяцев, все это счастье, все надежды на улучшение ее психического состояния, – стремительно пойдет коту под хвост.
Дженни встала и прикоснулась к его лицу:
– Сынок, я не желаю быть обузой для тебя. Ты и так уже в своей жизни многим пожертвовал ради меня.
– Если ты чувствуешь, что справишься сама, это хорошо. Я тебя полностью поддерживаю, – сказал Ланс. – Но я всегда буду рядом! Чем я могу сейчас тебе помочь?
– Узнай, что на самом деле случилось с Виком. – Дженни провела руками по плечам, как будто ей стало зябко. – Я хочу оставить все это в прошлом. Понимаю, что прошу у тебя слишком многого. Он ведь был твоим отцом. Возможно, ты не хочешь копаться в его личной жизни.
– Я уже все решил для себя. Я разыщу убийцу отца.
– Тогда действуй. А со мной все будет в порядке. – Мать прикрыла ладонью рот и тихо всхлипнула. Ее плечи ссутулились, и от всей фигуры источилась скорбь, которую пытались отрицать ее слова. Опустив руку, Дженни сглотнула. – Мы оба любили его, но нам необходимо жить дальше. Пусть смерть Вика канет в прошлое.
– Хорошо, – кивнул Ланс.
Он уже решил, с чего начнет свой завтрашний день – первым делом он узнает результаты освидетельствования отцовских останков.
Глава 7
Джон Г. Роджерс
Капитан
Армия США
Ирак
14 ноября 1982 г. – 10 июля 2015 г.
Любимому мужу и отцу
Взгляд Морган застыл на надгробии. Одной ее части очень хотелось припасть к могиле мужа. А другой – убежать от нее. И как можно быстрее. Чтобы тоска, от которой Морган не так давно избавилась, не вцепилась в нее снова своими немилосердными, терзающими когтями.
– А где наш папочка? – нахмурилась трехлетняя Софи. – Ты же сказала, что он будет здесь.
Непонимание Софи прибавило тяжести на сердце Морган.
– Прости меня, дорогая, – начала она подыскивать нужные слова. Как объяснить маленькой дочери, что Джон лежит под этой травой, в ящике, на глубине шести футов? При мысли о теле мужа, разлагавшемся в гробу, Морган передернуло. Скорбь обернулась клаустрофобией.
