Взгляд прошел от двух раковин к унитазу и Матвей, вспомнив об особенностях американской сантехники, плотоядно улыбнулся. То, что доктор прописал!
- Милый, давай, ты это один сделаешь, - пискнула дама. – Я тебя там подожду!
Но волк, молча, подтащил волчицу к белому другу. Как он и предполагал, вода стояла, наполовину заполнив чашу.
- Ты же хотела охладиться, детка? – мурлыкнул он и резким движением макнул голову брюнетки в воду, второй рукой одновременно нажав на спуск.
Вода сразу поднялась еще выше, почти до самых краёв, полностью промочив волосы женщины, и, издав звук взлетающего самолета, всосалась в канализацию.
Самка не успела ни захлебнуться, ни вывернуться, зато запах вожделения стал намного слабее. Как Матвей и предполагал, феромоны нанесли женщине непосредственно на кожу головы и волосы.
Не разжимая пальцев и не обращая внимания на испуг и слабый протест несостоявшейся любовницы, альфа практически на руках перенёс ее в ванну и включил душ.
Женщина дернулась, зашипев, как кошка, но поймала яростный взгляд волка и сникла, покорно отмокая.
- Дальше – сама, - бросил мужчина и вышел, хлопнув дверью.
Шакалы недорезанные! Койоты бесхвостые! Решили подсадить его на суку? Запрещенный прием, запрещенное повсеместно средство, за применение которого можно и головы лишится.
Нанюхавшийся феромонов свободный самец, подсаживался на первую попавшуюся самку. Не на всю жизнь, разумеется, но пару недель он был бы маловменяемым и на все согласным, особенно, если продолжать искусственно поддерживать возбуждение, обливая самку феромонами и подливая ему в еду кое-какие травы.
Потом, неизбежно, наступит откат, и мало никому не будет. Видимо, коровьи бизнесмены рассчитывали, прежде чем волк избавится от наваждения, он безропотно подпишет все договоры, и они успеют слинять с ними на другой конец континента. Не рассчитали, шавки, что он сумеет сдержаться.
И эти гиеновые собаки, наверняка, выкрутятся, ведь он не сможет предъявить доказательства. Потом, здесь территория американцев, затевать многомесячное разбирательство ни к чему.
Придется вспомнить методы Дикой стаи и помочь потерявшим берега скотоводам сильно пожалеть, что они были столь неразборчивы в средствах. Для начала – подыграть, пусть думают, что у них все получилось.
Между тем, совершенно промокнув, брюнетка решилась вылезти из ванной и попыталась вернуться в комнату.
- Всю одежду сняла и еще раз вымылась. Быстро, - рявкнул волк, доставая сотовый. Женщина пискнула и метнулась назад, плотно притворив дверь.
- Ром, ну, что успели узнать? Да? Жаль. Ладно, это можно немного отложить. Мне нужна женская одежда, что-нибудь безразмерное – туника подойдет. Да. Белья не надо, только что-то приличное – накинуть сверху, чтобы попу прикрывало. Постарайся скорее. Как вернешься, сразу меня набери.
Через несколько минут голая, мокрая и жалкая брюнетка опять показалась на пороге, вопросительно глядя на волка.
- Простыню возьми, завернись, - бросил ей волк. – Хочешь жить?
Самка закивала головой, преданно глядя на Матвея.
- Стони.
- Что?
- Стони, говорю. Да погромче и с выражением. Вспомни свой самый улётный секс и старайся.
- З-зачем?
- Жить хочешь? Тогда стони сама, или я возьмусь за тебя на самом деле.
- А-ах!
- Громче!
- А-а-а!!!!
- Во-о-т! Громче, чувства добавь! – говоря это, Матвей подошел к дивану и принялся его толкать, заставляя раз за разом биться о стену.
Брюнетка старалась, повышая голос до визга, вскрикивая и издавая протяжные и низкие стоны. Диван таранил стену, распространяя вибрацию и звуки ударов.
- Ах-ар-р-р-р!!! – Матвей задрал голову и издал низкий победный рёв, от которого у незадачливой любовницы дыбом встали мокрые волосы.
- Так, пять минут перерыв, - приказал волк. – Можешь вернуться в ванну и глотнуть воды. Мне нужны убедительные стоны сладострастия, а не хрип загнанного осла.
- Зачем тебе это?
- Сама не догадываешься? Для твоих нанимателей мы сейчас занимаемся трахом, то есть, затея удалась, я на тебя подсел. Пусть порадуются, пока есть такая возможность. Через некоторое время перезвонит мой бета, ты наденешь, что он привезет, я возьму тебя на руки и, целуясь, как сумасшедшие, мы проследуем наружу, сядем в мой автомобиль и уедем в отель.
Врлчица дернулась, пытаясь возразить, но Матвей пресек на корню:
- Будешь слушаться, останешься живой и целой. Попробуешь испортить мне игру – пожалеешь, что на свет родилась. Так, время вышло – заводи пластинку!
- Что?
- Ори, говорю! Вложи в крики всю страсть и силу, чтобы все, кто услышат, поверили, что тебя дерёт русский альфа.
Пока волчица упражняла легкие, Матвей, морщась, подобрал ее одежду, поискал, куда пристроить. В комнате ничего подходящего не нашлось, и он вернулся в ванную, бросив мокрый комок в мусорный пакет. После того, как он собрал тряпки, а самка вымылась, туман из головы почти полностью выветрился. Но злость, хорошая такая, первоклассная – осталась. Как и желание устроить зарвавшимся скототорговцам небольшой армагеддец.
В воображении мелькали одна за другой идеи – как подоходчивее объяснить янки, насколько они неправы.
Тем временем, волчица, тревожно косясь на странного самца, активно выводила рулады.
Матвей хмыкнул, подошел к ней, сгреб на руки, от чего та завопила уже по-настоящему – от страха – и шмякнул ее голой попой на стол.
- Поелозь, - скомандовал он замолчавшей от удивления женщине. – И не молчи, что остановилась-то? Пальчиками себя приласкай. Да, активнее, активнее!
Волк протянул руку и ущипнул за призывно торчащий сосок. Брюнетка взвизгнула.
- Продолжай сама, громкость добавь, и елозить не забывай.
- Зз-ачем это все? – выдохнула женщина. – Отпустите меня, пожалуйста!
- С чего это? – удивился альфа. – Тебя ко мне, зачем отправили – ублажать? Вот, старайся. И не делай такие глаза. Может быть, меня именно такие игры и возбуждают? Ага, отсюда чую – ты уже вся мокрая. Прекрасно! Поёрзала на столе – переходи на диван.
Сам Матвей, проходя мимо, сдвинул несколько стульев, уронив один на пол. Огляделся и, быстро пройдя по периметру комнаты, внёс в пейзаж кое-какие коррективы. Комната приняла довольно расхристанный вид – ясно было, что кто-то оторвался по полной.
Время от времени волк рычал так, что дрожали стекла, поддерживая вопли самки.
- Души добавь, что ж ты, как повинность отбываешь? – посетовал он в перерыв. – Хочу слышать страсть и вожделение.
- Я не умею!
