От эйфории слегка кружилась голова — уж, теперь-то, ему море по колено!
Ложку дёгтя подбросили родители — они никак не могли понять, почему теперь не только редко видят Дмитрия и совсем не видят внучку, но почему сын почти перестал им звонить, и даже не пригласил на семейный обед по случаю образования новой семьи.
Все объяснения Димы, что свадьба будет летом, и они обязательно получат пригласительные, а это так, реверанс для родных Ксении, воспринимались ими, как отговорки.
Мама выговаривала, торопясь высказать всё, что накопилось, пока сын не сбросил вызов, отец молчал, но его молчание было громче крика.
И никто не интересовался, что чувствует, что хочет сам Дмитрий!
Пожалуй, Маша его избаловала, он привык к удобству, к обожанию, к тому, что он всегда прав и всё, что он говорит и делает, априори, воспринимается, как истина.
Тогда ему казалось, что эти щенячьи глаза Марии, эта её всегдашняя готовность помочь, поправить, поддержать раздражала и мешала жить. А теперь он в полной мере ощутил, насколько ему с Машей было комфортно!
Сейчас все постоянно от него что-то требуют, Сомов не успевает выполнять пожелания. А кто подумает о нём?
Нет, у него всегда чистая и наглаженная одежда, еда подается вовремя, хоть и не самая любимая, зато полезная. Дом вылизан, прислуга старательна и незаметна. На работе всё идет, как по маслу, тесть ценит, Ксения… Вот, жена — не очень. Он всё время чувствует, что не она — для него, а он — при ней. Наверное, похожие ощущения испытывает ребенок, которому подарили огромную разноцветную коробку, сказав, что внутри подарок. Он разворачивает цветные обёртки, предвкушая, что там. Разворачивает, разворачивает, каждая следующая коробочка всё меньше, пока, наконец, у него в руках не оказывается маленькая игрушечная машинка. Конечно, тоже хороший подарок, но он, судя по размеру первой коробки, ожидал что-то намного большее и ценное! Идиотское ощущение, но пока положение не переменить, приходится терпеть.
Внешне — все отлично.
Но в доме нет тепла, нет уюта, нет жизни…
Удочерение прошло без проволочек.
Дмитрий с удовлетворением рассматривал новое свидетельство о рождении Таисии — Дмитриевна и Сомова, как и положено! Всё, теперь Ксюхе придется играть по его правилам! И Ксюхе, и Машке!
А то, ишь, самостоятельная!
Кстати, теперь, когда они друг другу никто, ничто не мешает ей вернуться в Инстрэл. Хотя… Нет, не надо. За ним и так в микроскоп наблюдает весь офис, ожидая, когда высоко взлетевший мужчина споткнется, чтобы налететь и разорвать, а если рядом будет Мария… Да он же не выдержит, не сможет скрывать, что неравнодушен, и между ними до сих пор связь.
А она есть, эта связь? Что-то, при редких встречах, Маша не похожа на горящую от любви женщину!
Ничего, это потому что она еще в себя не пришла после развода. Это для мужчины развод — долгожданная свобода, а для женщины — конец света.
Он сумеет снова зажечь в её глазах жизнь!
Как и намеревался, в один из дней, которые Ксения проводила у родителей, Сомов пригнал рабочих и грузовик. Вещи с мебелью быстро погрузили, и вся компания переместилась к дому, где он купил для Марии квартиру.
И — облом, ключи не подходили!
Первый порыв — выбить дверь на фиг, Сомов пресек. Маша может неадекватно отреагировать, что-то она никак не приходит в себя, не хочет понимать, что он не ушел из ее жизни, а просто у них немного изменились акценты в отношениях. Да и соседи повылезали на лестничную площадку. Пока он думал, что делать, приехал какой-то хмырь с охапкой обоев, по-хозяйски открыл дверь в квартиру и скрылся за ней прежде, чем Дмитрий сообразил его остановить. Пришлось звонить, а потом объясняться.
Через полчаса переговоров стало понятно, что это — наемный рабочий, который занимается ремонтом, в квартиру он их не пустит, вещи и мебель без хозяйки не примет. И не дал Машкин телефон!
Вернулся, несолоно хлебавши, вещь снова разместили в доме прислуги.
Ксения кривилась, но терпела.
А последней каплей стал выверт родного отца!
Николай Дмитриевич, как сын и просил, оформил бумаги на внучку, но в руки сыну их не дал, озвучил на словах. Оформил, как выяснилось, не дарственную, а завещание. И не на Сомову Таисию Дмитриевну, а на «родных по крови внуков от моего сына Сомова Дмитрия Николаевича».
— И чего ты орешь? — спокойно спросил он, когда Дмитрий взял паузу, дух перевести, после первой реакции на текст завещания. — Как жил, так и дальше живи, из дома тебя никто не выгоняет, всё, по-прежнему — твое!
— Я же не могу распоряжаться ни домом, ни участком!
— А чего ими распоряжаться? — пожал плечами родитель. — Дом есть, служебные постройки — тоже. Сад, газон, клумбы, зона отдыха — все путём. Умру — всё достанется внучке, как ты и хотел. Будешь настаивать на изменении завещания — подарю недвижимость детскому дому.
— Папа!!!???
— Не ори, не глухой. Не понимаю, с чего ты завелся?
— Ты назвал внуков, кстати, почему во множественном числе??? — своими единственными наследниками!
— Ну и что? Ты и так не бедный, твоя новая жена — тем более. По документам усадьба моя? Значит, имею право назвать наследника по своему усмотрению. А что во множественном числе, так, жизнь длинная, вдруг, вы еще кого-нибудь родите?
Уперся, и танком не сдвинешь.
Зря, ох, зря Ксения запрещала им общаться с Таей, обидела родителей. Глядишь, отец не выкинул бы такой фортель, если бы невестка была бы к ним внимательнее и отпускала внучку в гости.
А дома концерт закатила уже Ксения.
Да, многого он о себе не знал, не подозревал!
Такое впечатление, что, лишившись возможности распоряжаться домом, она лишилась чего-то жизненно-важного. И это Ксюха еще не знала, что завещание не на Таю, а на «внуков»
Доведенный упреками до белого каления, он впервые повысил на жену голос, недвусмысленно дав понять, что такого обращения не потерпит!
Ксения мигом собралась и унеслась к родителям, прихватив Таисию.
Если она думала наказать его этим, то крепко ошиблась — так спокойно и хорошо Дмитрию давно не было, хоть бы подольше не возвращалась!
Когда позвонил тесть, Сомов вежливо, но твердо дал понять, что прогибаться больше не будет.
— Ксения — моя жена, Тая — моя дочь, их место — в моем доме. Нет, я не собираюсь выполнять маленькую прихоть, тем более что по стоимости, она отнюдь не маленькая! Ксения — полноправная хозяйка в моем доме, я не понимаю, что ей еще не хватает, зачем так срочно менять владельца усадьбы? Тем более что ребенок недееспособен, так и так дарственную пришлось бы мне принимать и от ее имени всем распоряжаться. Ах, не мне, а Ксюше? Нет, это вы ошибаетесь, Леонид Иванович! Я жене многое позволяю, но отдавать в ее полное распоряжение недвижимость не собираюсь, равно, как не позволю пренебрегать моими распоряжениями и устраивать концерты. Объясните это дочери.
