Я выгнула спину, молча попросив его дать мне больше, дать мне все. Кажется, он понял мое желание, и начал двигаться быстрее и быстрее. Руками он сильно сжимал мои бедра, затем опустил одну руку и снова начал гладить меня там, не сбавляя при этом темп толчков.
Я больше не могла терпеть. Чувствовала, как приближается волна, она все ближе и ближе и я уже ничего не могла сделать, чтобы остановить ее. Мы были связаны, двигались в одном темпе, и как только он прошептал мое имя, я оказалась почти на грани.
Но у него были другие планы. Райан резко вышел из меня, я так хотела его, нуждалась в нем. Задыхаясь, я пробормотала:
— Что ты делаешь? Нельзя так останавливаться.
Он стоял рядом, такой чертовски сексуальный, мокрый, с искрами в глазах:
— Мне нужно видеть твое лицо.
Прежде чем я успела сообразить, он поднял меня и уперся руками в стену, чтобы удержать наш вес. Ногами я обхватила его за спину, стены душевой кабины задрожали, когда он ворвался в меня. Мы не обратили на это внимания, ведь были слишком заняты.
На этот раз Райан не остановился. Он толкнул нас к пику, и мы вдвоем одновременно упали в бездну. Я крепко сжала его плечи, с каждым новым толчком у меня заканчивались силы, а вода все продолжала литься на нас.
Очень долго мы смотрели друг на друга. Голые, настоящие. Между нами было все — любовь, страсть и желание. Еще, конечно, боль, разочарование и что-то еще, что-то большее... может быть, отчаяние?
— Дай-ка мне закончить то, что я начал, — произнес он, и я подумала, что он уже готов ко второму раунду.
Я уже почти сказала ему, что мне нужна еще минутка, чтобы передохнуть, но он потянулся к моим волосам и продолжил массировать, втирая кондиционер. Я закрыла глаза и позволила его пальцам творить свою магию, а затем повернулась и начала помогать ему. Пальцами провела по его прессу, он вздрогнул, когда я дотронулась до его бедер, в глазах ровно на секунду мелькнул дьявольский огонек, затем тут же погас.
Момент был слишком сладок для чего-то другого, мы могли лишь завернуться в полотенца и забраться вместе в кровать.
Райан крепко прижал меня к себе, я придвинулась еще ближе, мы оба оказались слишком вымотаны, чтобы надевать одежду. Если бы ночь не была такой горько-сладкой, уверена, мы бы снова и снова занимались сексом, пока солнце не усыпило бы нас.
Но сейчас это было слишком опасно. Заниматься сексом и узнавать друг друга еще лучше, укреплять отношения, которым не суждено быть. Вместо секса мы обнимались так, как будто весь мир рухнет, если ослабить объятия.
Я не помню, как уснула, но знаю, что в этот момент была у Райана в объятиях. И когда проснулась, он все еще обнимал меня.
У меня был ранний вылет. Его будильник зазвонил через пять минут после моего, и я тут же выключила его, пока Райан не проснулся.
Затем оделась, забрала свою одежду и пошла к выходу. На пороге обернулась, мне очень хотелось вернуться к нему в постель. Я подошла к кровати, но только на секунду, вдохнув мягкий аромат шампуня, и нежно поцеловала Райана в лоб.
Его веки задрожали, и мое сердце едва не остановилось.
Но он вновь заснул.
Я могла идти.
Я сбежала из дома, никого не встретив, и когда добралась до аэропорта, у меня остались силы лишь на то, чтобы написать Райану сообщение. Я пыталась одиннадцать раз пыталась набрать текст и все никак не могла решить окончательно, что отправлять, пока шасси самолета не оторвались от земли.
Прежде чем связь оборвалась, я нажала «отправить».
Никогда бы не подумала, что один заказ на пиццу может привести к тому, что мой мир рухнет. Я выключила экран телефона, закрыла глаза и взмолилась всем небесным силам, чтобы мой мир — который сейчас пребывал в полном хаосе — каким то образом смог найти способ прийти в себя.
Молитвы не помогали.
Ну, как минимум, не сию секунду.
Когда самолет приземлился в Лос-Анджелесе, я окончательно во всем запуталась.
Я написала папе, чтобы он забрал меня и ждала его, сидя на тротуаре под знаком «Солнечная страна».
Он лишь секунду смотрел на меня и тут же распахнул объятия:
— Все будет хорошо, милая. — Затем крепко прижал меня к себе. — Я обещаю.
Глава 46
Райан
Солнце слепило мне глаза, я повернулся, протянув руку, чтобы обнять Энди, но рука нащупала лишь кровать. Несколько секунд я водил рукой по постели, но все еще не мог открыть глаза. Может, она была в ванной?
Я не слышал плеска воды, вообще ничего не слышал, так что, наконец, открыл один глаз.
Сердце начало бешено колотиться, как только я увидел пустую кровать.
Я знал, что вчера завел будильник, поэтому сейчас не могло быть больше восьми часов. Обычно я слышал будильник, потому что рано утром вставал на тренировку, а если на нее опоздать, то будут проблемы. Старые привычки изменить трудно.
Я потянулся за телефоном, провозившись с ним пару секунд, и моргнул. Не может быть. Десять утра? Это значит, что я проспал на целых два часа больше. Два часа?
Я быстро встал с кровати, надел штаны и вышел из комнаты. Сбежал по лестнице вниз, где мама читала газету у камина, по гостиной разливался аромат кофе. Проигнорировав и маму, и кофе, я рванул к часам на плите. Они всегда шли правильно, мама за этим следила. Она даже иногда ждала двух или трех ночи, чтобы проверить, правильно ли ее часы перешли на зимнее или летнее время.
Десять-ноль-четыре. Мое сердце заледенело. У Энди самолет в десять.
Я побежал обратно в комнату, перепрыгивая через две ступеньки, игнорируя мамины призывы на завтрак. Когда почти добежал до комнаты, мне пришло сообщение. От нее.
Милый Райан!
Я люблю тебя.
Прощай.
С любовью, твоя девушка из службы доставки.
Я выругался, и мама спросила, все ли у меня в порядке.
— Все в порядке, мам, — крикнул я ей в ответ, хотя ничего было не в порядке. Я был злой как черт — не на Энди, нет, на Джоселин. За то, что она все это начала, за то, что заставила Энди сбежать.
Энди бескорыстна, и я ни минуты не сомневался, что Джоселин сказала ей нечто такое, что заставило Энди сбежать от меня. Что-то такое, от чего Энди почувствовала себя виноватой в том, что станет помехой моему успеху. Энди поверила бы Джоселин, потому что она нежная и святая, с сердцем глубиной с Тихий океан.
Что ж, я не собирался позволять Джоселин разрушить лучшее, что когда-либо со мной случалось.
Я побросал вещи в рюкзак. Даже не знаю, сложил ли туда нужную одежду или бросил лишь пятьдесят пар боксеров и ни одной рубашки, мне было все равно.
