История Киберонской экспедиции хорошо известна
, и нет необходимости подробно на ней останавливаться. 17 июня корабли с 4500 солдатами и офицерами отплыли от берегов Великобритании, 25-го бросили якорь в Киберонском заливе. Десант сопровождался постоянными конфликтами как среди руководителей экспедиции, так и между ними и шуанами. Роялистам противостояли войска под командованием Л. Гоша, который уже к утру 21 июля смог нанести противнику решающее поражение. Части эмигрантов, включая де Пюизе, удалось вернуться на корабли, несколько сотен попало в плен и было казнено республиканцами.
К этому хотелось бы добавить несколько комментариев. Прежде всего явной ошибкой стало стремление де Пюизе опереться исключительно на силы французов. В теории, учитывая отношение к иностранному вмешательству, оно было абсолютно верным. В воззвании де Пюизе говорилось:
Французы! Во имя Господа, во имя вашего Короля и ваших законных принцев, мы пришли к вам со словами мира. Да не слышен более будет глас ненависти, мести и недоверия! Мы пришли не затем, чтобы проливать кровь, но затем, чтобы заставить уважать ваши права.
Далее специально отмечалось, что экспедиционная армия «полностью состоит из французских войск»
. Как докладывал Воронцов в Санкт-Петербург,
г-н де Пюизе и все видные французы требовали, чтобы первый десант состоял только из французов без каких-либо английских войск, чтобы страна увидела, что ее не собираются завоевать для иностранцев
.
Но на практике это не сработало: поддержка десанта шуанами по ряду причин оказалась слишком скромной. А те операции, которые должны были произойти синхронно, не реализовались и помочь экспедиции не смогли. Планировалось, в частности, что корпус Конде перейдёт границу и углубится в ту часть Франции, где роялисты были наиболее сильны (в качестве вариантов рассматривались Франш- Конте, Дофине и Прованс)
. Из доклада прекрасно информированного американского посла во Франции, будущего президента США Джеймса Монро Государственному секретарю от 1 августа недвусмысленно следует, в Париже также планировалось поддержать высадку какими-то действиями
. Готовился и второй экспедиционный корпус, на этот раз состоявший из англичан. Уже 6 (17) июля в депеше Воронцова говорилось об отправке на Киберон 5 тысяч англичан и сообщалось, что планируется отплытие ещё 7-8 тысяч под командованием лорда Мойра
через восемь-десять дней
. Из письма от 31 августа (11 сентября) мы узнаем, что войска лорда Мойра должны были насчитывать 15-18 тысяч человек, но при получении известия о мире между Францией и Испанией английское правительство приняло решение о переброске корпуса в Вест-Индию. В состоявшейся после этого беседе с Воронцовым лорд Гренвиль специально подчеркнул, что у Англии просто физически нет больше войск, поскольку в армию не существует принудительного призыва
.
Также активно разрабатывались планы доставки во Францию одного из принцев, чтобы он мог на месте возглавить мятеж. Наиболее вероятной кандидатурой здесь был граф д’Артуа, принявший после провозглашения его брата королём, титул Месье. Герцог де Ла Фар передавал разговор с английским послом:
Благополучная высадка Месье в Вандее в короткие сроки изменит весь ход дел [...] будет иметь решающее значение, три великие державы тогда уже не откажутся признать Людовика XVIII, поскольку в этом случае у Короля будет то, что представляет собой настоящую королевскую власть, а именно территория, подданные, армия, суды, доходы от налогов, одним словом, будет всё, что нужно суверенам Европы, чтобы его признать [...] Послу на это нечего было возразить
.
Не отказываясь окончательно от планов прибыть к армии Конде, Людовик XVIII думал и о том, не стоит ли предпочесть берега Рейна Вандее. В западную Францию было добраться, несомненно, сложнее, однако это позволяло положиться на помощь не австрийцев, а англичан. 30 июня король пишет Георгу III большое собственноручное письмо:
Возвышенная и благородная душа Вашего Величества, его прозорливость, которая с первых мгновений революции во Франции позволила ему оценить опасность, даёт мне основания быть абсолютно уверенным, что я найду у него ту же поддержку, которую находил Король, мой племянник. Ваше Величество хочет положить конец бедам моего королевства, но, как бы ни было велико его могущество, скажу ему по правде, что этого можно достичь, только опираясь на законную власть, которая единственная может объединить всех добрых французов и заставить увидеть в войсках Вашего Величества лишь союзников и друзей. Ваше Величество знает желание моих верных подданных из Бретани и Пуату, я настоятельно прошу его ему последовать и доставить им моего брата. Но ничего не будет сделано, если я вскоре не прибуду сам. Это моё единственное желание, мой долг, и именно к Вашему Величеству я обращаюсь со всем доверием, дабы достичь сей цели, столь необходимой для блага моего королевства
.
20 июля он развивал те же мысли в послании принцу Конде. К этому времени де Пюизе уже доложил в Верону, что высадка прошла успешно и что присутствие там монарха «может оказать положительное, а быть может, и решающее влияние» на ситуацию в регионе.
В то же время я получил письмо от лорда Гренвиля, который очень любезно заявил мне, что Король Англии отправляет мне корабль и фрегат, чтобы я мог встать во главе роялистов. Заверяю вас и заверьте от моего имени мою верную армию, что если я и удаляюсь от неё, то лишь для того, чтобы лучше ей послужить, и что мы встретимся в центре королевства
.
По всей видимости, дело обстояло не столь радужно, поскольку в беседе с лордом Макартни Людовик XVIII также пытался прозондировать эту возможность
, а его окружение пыталось выяснить у дипломата, не смогут ли англичане подобрать и переправить туда подобающую королю лошадь
. Российский поверенный в делах в Генуе Лизакевич сообщал в шифрованной депеше от 2 (13) августа 1795 г., что Маккартни якобы готов был предоставить Людовику XVIII английскую эскадру, чтобы переправить того в Вандею, где Англия и обещала признать его королем. И Людовик XVIII якобы даже намеревался туда отправиться
. В действительности англичане предпочитали, чтобы сначала в Вандее оказался граф д’Артуа, и готовы были этому поспособствовать. Ф. Мэнсел пишет, что Англия предлагала королю вместо этого переехать в Гибралтар, однако Людовик XVIII счёл это бессмысленным
. И тут ситуация была несколько иной: Гренвиль считал, что лучше всего Людовику XVIII было бы, если его вышлют из Вероны, поселиться в Империи или Испании, а на худой конец в Риме. И отмечал, что он готов предложить как вариант Гибралтар, но этот вариант не очень желателен, учитывая неминуемые конфликты с испанским правительством
. После заключения мира с Испанией, Людовик XVIII вновь напишет Георгу III письмо с просьбой перевезти его по морю в Бретань
и вновь получит отказ
. В послании герцогу д’Аркуру король сетовал:
Они боятся за мою жизнь, но что значит этот страх по сравнению с моей честью и моей славой? За что британское министерство должно чувствовать большую ответственность, за жизнь человека или за судьбы королевства? Какой выбор! Как их можно сравнивать?!
К концу сентября российским дипломатам стало известно, что в Вандею собирается отправиться епископ Арраса, а король принял решение лично там появиться лишь в случае успеха своего брата
, однако иных следов этого замысла мне обнаружить не удалось.
