ГЛАВА 10
13 ВАНДЕМЬЕРА: КОМУ ВЫГОДНО?
К этому же времени, к осени 1795 г., относится и последнее парижское народное восстание эпохи Французской революции - восстание 13 вандемьера IV года республики (5 октября 1795 г.). В столице голосование по «декретам о двух третях» проходило особенно тяжело: их одобрила лишь одна секция из сорока восьми. Кроме того, секции сразу же отвергли все поставленные Конвентом ограничения по срокам созыва первичных собраний, равно как и запрещение сноситься друг с другом. После решения Конвента признать декреты вступившими в силу на депутатов посыпались обвинения в узурпации народного суверенитета, в ряде секций были высказаны предложения объявить заседания непрерывными и покарать зарвавшихся законодателей - как минимум урезав их полномочия. Противостояние вылилось в то, что за 20 дней до окончания работы Конвента парижские секции восстали. Депутаты призвали на помощь войска, в подавлении мятежа принимал активное участие Бонапарт, заслуживший даже прозвище «генерал вандемьер». Попытка вооружённого противостояния Конвенту закончилась поражением восставших.
Таким образом, сам ход событий видится хорошо известным. Тем не менее восстание 13 вандемьера представляется мне, пожалуй, одним из самых запутанных восстаний Революции. Свидетельства о нём столь противоречивы, что их весьма сложно принимать на веру, и в результате достоверность едва ли не каждой крупицы наших знаний может быть поставлена под сомнение.
Основная проблема возникает отнюдь не с хронологией событий и не с причинно-следственными связями между ними, а с их интерпретацией. За две сотни лет описание обстоятельств, связанных с восстанием 13 вандемьера, в общих чертах устоялось, и ныне в нём практически не встречается разночтений. Большинство авторов общих работ выстраивает повествование в следующей логике: «Роялистское восстание 13 вандемьера [...] опередило назначенные на 20-е выборы и увенчало собой волнение, проявлявшееся в Париже на протяжении предшествующих месяцев. 20 фрюктидора (6 сентября 1795 г.) парижская секция Лепелетье - секция Биржи и спекуляций - приняла акт о гарантиях, а секция Фонтана Гренель объявила свои заседания непрерывными
. Первичные собрания, в которых преобладали роялисты, исключили из своих рядов санкюлотов и бывших террористов. Брожение усилилось после публикации результатов плебисцита: 18 парижских секций оспорили его результаты. 9 вандемьера (1 октября) одновременно узнали о роялистском мятеже в Шатонёф-ан-Тимрэ и Дрё 27 фрюктидора (13 сентября) и о его подавлении; секция Лепелетье призвала к восстанию. 11 вандемьера (3 октября) по меньшей мере семь секций объявили себя восставшими. Конвент провозгласил себя заседающим непрерывно, назначил чрезвычайную комиссию из пяти человек (в число которых вошёл Баррас) и обратился с призывом к санкюлотам: 12 вандемьера (4 октября) был отменен декрет о разоружении бывших террористов и сформировано три батальона патриотов 89-го года
. Восстание получило развитие в ночь с 12 на 13 вандемьера при пособничестве командующего вооруженными силами генерала Мену; была создана Центральная комиссия; большая часть Парижа оказалась в руках восставших; Конвент был осаждён»
.
Таким образом, восстание однозначно признается роялистским и объясняется тем, что роялисты, недовольные принятием «декретов о двух третях», смогли взять под свой контроль ряд секций. Но нельзя не заметить, что это «роялистское» восстание не ставило перед собой никаких роялистских целей: в тексте Собуля нет ни слова о требованиях восстановить монархию, о стремлении призвать на французский трон Людовика XVIII, вообще о каких бы то ни было антиреспубликанских лозунгах мятежников.
Это не единственная странность, которую можно найти в работах авторов, признававших восстание 13 вандемьера роялистским, а именно этот эпитет обычно прилагается к нему в историографии вплоть до сегодняшнего дня
. Так, например, Фюре и Рише писали: «Правые были разобщены. Убеждённые роялисты испытывали презрение к этому брожению. Агенты графа д’Антрэга - Бротье и де Помель
- были враждебны движению, которое отстаивало суверенитет народа. По противоположным причинам, которые должны были привести к сходным результатам, мудрецы Собрания и салонов отговаривали от незаконных действий. Мадам де Сталь заявила Лакретелю, что движение секций может привести к гражданской войне и удушить в зародыше эволюцию в сторону умеренности»
.
Иными словами, и убеждённые роялисты (сторонники Людовика XVIII), и конституционные монархисты (по крайней мере часть из них) были против восстания. Но какие же роялисты тогда в нём участвовали? «Золотая молодежь», - отвечали Фюре и Рише, однако это звучало не очень убедительно. Впоследствии Фюре отказался от данной концепции, и в его книге «Революция» мятеж 13 вандемьера определяется уже как «восстание умеренных секций Запада, ведомых золотой молодежью»
.
Если же обратиться к книге А.З. Манфреда, то мы увидим ещё одно логическое противоречие. На страницах, предшествующих рассказу о восстании 13 вандемьера, автор отмечает: «Роялистская партия не представляла собой чего-либо единого. Напротив, не было ничего более пестрого, противоречивого, разноголосого, чем партия сторонников монархии»
. Но далее, по словам Манфреда, эта «партия» действует как единое целое: роялисты надеются на конституционный путь восстановления монархии, «дальше мечтаний о кровавом возмездии сплочённость роялистов не шла», «эта мысль в течение сентября воодушевляла всех сторонников монархии». И, наконец, при описании кануна восстания появляется, очевидно, ещё более сплоченная группа людей, именуемых «заговорщиками» - именно они дают сигнал началу восстания. Но кто эти «заговорщики»? Как они соотносятся с «роялистами»? Об этом книга умалчивает.
Ещё труднее приходится тем авторам, которые ставят своей целью объяснить, почему восстание считается роялистским, если никаких реальных данных, позволяющих судить о числе сторонников монархии среди восставших, не существует. Скорее, наоборот: сомнительно, чтобы среди 35 тысяч разоружённых после мятежа парижан они преобладали. «Роялисты смогли умело обмануть и объединить вокруг себя недовольных, консервативных республиканцев, всех, кто отвергал декреты»
, - пишет Э. Дюкудре. Быть может, но, опять же, какие именно роялисты, если далее говорится, что они делились на конституционалистов и абсолютистов? По мнению Ж. Лефевра, восстанием 13 вандемьера «руководили контрреволюционеры, но его поддерживали конституционные монархисты и все те, кто надеялся избавиться от депутатов Конвента»
. Бесспорно, поддерживали, но кто же эти «контрреволюционеры», что руководили восстанием? За что они выступали? Е.В. Тарле высказывается ещё осторожнее: «Роялисты были далеко не одни, - поясняет он, - они находились даже и не на первом плане ни при подготовке дела, ни при самом выступлении. Это-то и делало в вандемьере положение Конвента особенно опасным»
. Однако мне видится, что после этого тезиса вопрос о движущих силах восстания едва ли становится яснее.
Таким образом, несмотря на общую логику повествования, по двум ключевым группам вопросов согласия у авторов нет. Лежал ли в основе мятежа заговор? Как именно роялистам удалось направить толпу на Конвент?
Составляли ли они костяк этой толпы? И - с другой стороны, что за люди организовали восстание 13 вандемьера? Одним кажется, что конституционные монархисты
, другим - что «откровенные роялисты»
, третьим - что «чистые роялисты»
, четвертых вовсе не занимает эта проблема
.
