Доде рассказывает, что когда д’Аварэ находился при короле, именно он открывал все поступающие Людовику XVIII письма и передавал их ему вместе с проектами ответов, а перед сном они около часа беседовали, обсуждая события прошедшего дня и строя планы на будущее. И именно из-за д’Аварэ, по его мнению, маршал де Кастри, назначенный королём ответственным за общее руководство делами, отказался оставаться подле короля, а потом уступил свою должность де Ла Вогийону
. Не рискну с уверенностью утверждать, что Доде ошибается, поскольку своих источников он не раскрывает, но сам маршал объяснял лорду Макартни свой отъезд иначе: тяжело заболела его сноха, а кроме того, его дела были настолько расстроены, что требовали его участия
.
Де Ла Вогийон, продолжает Доде, пытался интриговать против д’Аварэ, но безуспешно, и они стали врагами, так же как стали врагами фаворита короля де Пюизе и д’Антрэг. Однако причина явно была не в том (или не только в том), что д’Аварэ стремился контролировать всё и вся. Бесконечные баталии герцога с фаворитом парализовывали работу двора. Если какой-то документ был составлен в обход де Ла Вогийона, тот делал всё, чтобы не давать ему ход
. В октябре 1796 г. Курвуазье напишет одному из агентов короля: «Должен вас предупредить, что D. 64 [де Ла Вогийон] утратил всякое доверие и полностью того заслуживает. Это самый опасный человек из всех, какие только входили в королевские Советы»
. Когда в конце весны герцог вскрыл положенное ему по ошибке адресованное д’Аварэ письмо, отставка его оказалась предрешена
.
Президент де Везэ
, во многом смотревший на двор глазами своего друга Курвуазье, записал в дневнике в марте 1797 г.:
Этот государь [Людовик XVIII] слаб, у него больше ума, знаний, чем стойкости и принципов... Г-н де Жокур - старая баба. Г-н де Флашсланден не много стоит по своим талантам... Г-н де Ла Вогийон - сплетник и болтун, проныра, а часто и просто дурак, беспринципен, фальшив... и, тем не менее, единственный из находящихся там государственных деятелей. Его хотят выгнать, но не решаются, да и кем его заменить?.. Король в замешательстве, а г-н д’Аварэ, при всех своих прекрасных намерениях, недостаточно знает людей и дела, чтобы направлять короля в столь сложные моменты, а этот государь нуждается, чтобы его направляли
.
Как выяснилось, проблема была отнюдь не в слабоволии короля; де Ла Вогийону просто искали замену. Граф де Сен-При описывал причины своего вызова ко двору следующим образом:
При этом маленьком дворе царила та же суета, что и при больших. Разница была лишь в размерах. Герцог де Ла Вогийон [...] открыл секрет, как завладеть всей корреспонденцией, которой он лишил барона де Флашсландена, но сам оказался в оппозиции к графу д’Аварэ, который был тогда фаворитом Его Величества [...] Оба соперника в борьбе за доверие не были равны, и она разворачивалась не в пользу Ла Вогийона, от которого д’Аварэ стремился любой ценой отделаться, но, поскольку он не мечтал сам взять в руки перо, то подговорил Короля призвать с этой целью меня. Король собственноручно написал мне об этом и передал письмо Ла Вогийону, чтобы тот его отправил. Представления не имею, откуда герцог узнал о его содержании. Суть в том, что он продержал это письмо шесть недель, прежде чем передать его на почту. Но его предал некий аббат Флёрьель (Freuriel), писец в секретариате, предупредивший д’Аварэ. Это дало тому предлог, которого он давно искал, чтобы избавиться от де Ла Вогийона. Он подтолкнул короля к тому, что тот публично устроил герцогу сцену
, спросив, по какой причине было задержано письмо, которое он мне написал и ему передал [...] В волнении герцог плохо себя защищал, а результатом стал приказ передать все бумаги, которые были в его распоряжении, и покинуть Бланкенбург, что тот немедленно и сделал
.
Доде полагает, что это заставило де Сен-При, когда тот был первым министром, постараться с фаворитом подружиться
, но ничего подобного. В воспоминаниях граф де Сен-При рассказывает и о таком эпизоде:
Мне было тяжело работать с Королем в присутствии д’Аварэ, столь отличающегося от меня по возрасту, по опыту и в тысяче других вещей; а тот уже вёл себя как первый министр. Я не смог удержаться и сказал Королю, что не могу служить под началом д’Аварэ
.
Граф признавал, что, удержись он на службе, то мог бы получить и Орден Св. Духа, и герцогский титул, и деньги для покрытия долгов, но предпочёл остаться честным в своих глазах. Сначала король решил было, что де Сен-При станет готовить черновики для ответов на письма, но граф вскоре увидел, что все его тексты правит д’Аварэ, чью сторону неизменно принимает Людовик, тогда как его собственные замечания во внимание почти не берутся. Он оставил двор и вновь отправился в Санкт-Петербург, полагая, что так ему лучше удастся послужить своему монарху
. На сей раз, в отличие от отставки де Ла Вогийона, проблема действительно была в противостоянии между министром и фаворитом.
Когда в 1796 г. король прибыл к армии Конде, то заносчивое поведение д’Аварэ чуть не привело к конфликту: граф потребовал, чтобы отныне он руководил всей охраной, поскольку ему доверена королевская гвардия. Кавалеристы, которые почитали за честь охранять принца, естественно, возмутились. Только вмешательство Людовика XVIII, повелевшего оставить всё как было, предотвратило серьёзную ссору
, причём претензии графа были тем более смешны, что король публично объявил, что влился в армию как простой дворянин.
При таком доверии короля, д’Аварэ, как это ни удивительно, никогда не занимал никаких государственных постов. Один из роялистских агентов писал ему по этому поводу:
Я думаю, как и вы, что вы никогда не должны становиться министром. В тех обстоятельствах, в которых мы пребываем, для Короля может оказаться необходимым пожертвовать министром ради популярности, в угоду важной персоне, ради успеха переговоров, и в таком случае вы, поскольку не можете стать жертвой, превратитесь в препятствие
.
Впрочем, не исключено, что граф не входил в Совет потому, что это сделало бы его одним из многих, тогда как у него было немало других инструментов воздействия на короля, которые позволяли ему формально оставаться над схваткой. Как писал жене в 1795 г. граф Эстерхази, «граф д’Аварэ часто находится в оппозиции тем, кто составляет Совет, и прибегает к отсрочкам, если не может изменить решений»
. В другом документе говорилось: «Все министры настолько уверены в его влиянии на короля и в их взаимной привязанности, что все обсуждают с ним свои проекты и до, и после, таким образом, он может вставить своё слово и до, и после...»
Рассказывая о королевском дворе в изгнании, современники уделяли д’Аварэ особое внимание. Граф д’Алонвиль называл его «глуповатым фаворитом» и подчёркивал, что тот принадлежит к «выходцам из прихожей»
. Президент де Везэ сообщал про первое знакомство с графом следующим образом:
Мне кажется, в г-не д’Аварэ нет ничего блистательного, но, тем не менее, он мне видится умелым и довольно разумным. Г-н Регент считает, что обязан ему жизнью за благополучное спасение из Франции: это фаворит
.
Граф де Сен-При вспоминал, что д’Аварэ
обладал над королём практически деспотической властью [...] Он не был лишён ни той сноровки, которая приобретается в свете, ни того поверхностного знания литературы, которое давало тогда любое мало-мальски тщательное образование [...] Граф д’Аварэ имел успех у женщин и самомнение, которое намного превосходило его таланты. Он ставил перед собой единственную цель - продвигаться по службе, находиться в фаворе у двора, одним словом, сделаться господином. Возможно, в этом ему повезло меньше, чем другим свитским дворянам, поскольку они все превосходили его по рождению; его происхождение было более чем скромно. Он называл себя Безьяд; на самом деле, его мать была Майи (Маіllу)
. Этот союз стоил его отцу покровительства герцога де Врийера (Vrilliere)
.
