На горизонте замаячили красные крыши и пышные яблоневые сады Итмана. Медведиха мрачно погрозила кулаком, словно папаша Мартин мог ее увидеть. Бастиан усмехнулся: на месте незадачливого виновара он бы все выбросил, как только супруга полицмейстера возникла бы на его пороге.
Связываться с женщиной, которая может уложить медведя с одного удара, будет только безумец.
— Так вот, когда я возвращалась обратно, то обогнала Курта Гейнсбро, — сообщила Медведиха. — Он шел пешком, помахал было мне, но я не остановилась, конечно. Сажать эту мерзкую вонючку в свой экипаж? Увольте! Он испортит всю дорогу своими мерзкими разговорчиками и намеками. По его физиономии было видно, что он где-то успел сделать какую-то гадость. И вот, когда я проезжала мимо рощи, то увидела там человека под деревьями. Вон там!
Медведиха указала пышной белой рукой в сторону рощицы. Высокие светлые стволы поднимались в небесную синеву, зелень мягко трепетала на ветру. Под деревьями сидела компания молодых людей, устроивших пикник — на клетчатой скатерти стояла посуда и бутылки, слуга колдовал над мясом возле гриля. Один из юношей помахал экипажу, и Аделин махнула в ответ.
— Господа! — услышал Бастиан, и компания отсалютовала им бокалами. — Поздравляем!
— Счастья вам!
Ему сделалось неловко. Он никогда не думал о том, что женится, что его будут поздравлять, причем совершенно искренне. «Я останусь здесь, когда все закончится, — вдруг подумал Бастиан. — Дьявол с ней, со столицей, с ее сплетнями и гадостями. Буду единственным инквизитором на все Западные пустоши, ну и хорошо!»
Мысль оказалась неожиданно чистой и светлой. Жить с Аделин, никуда не торопиться, не волноваться ни о славе, ни о карьере. Может, у них родятся дети…
— Он стоял вон там, под березой. Вон она, с кривым стволом, — указала Медведиха, и Бастиан подумал, что некроморф трепал его совсем рядом. — Просто стоял и смотрел на дорогу, я еще подумала, не разбойник ли он какой? Потому что зачем иначе стоять ночью в роще? Для свидания не место, да и вообще… Ночь не для добрых дел, сами понимаете. Младший Гейнсбро это прекрасно доказал. Всмотрелась — нет, вид у него был как у джентльмена, а не как у разбойника.
Бастиан почувствовал, как кожа на загривке покрылась мурашками. Во рту появился призрачный привкус крови, словно он уже настиг жертву и сжал челюсти на ее горле. Подкопить сил, взять Следовик и отправиться в эту рощу… да хоть завтра вечером, после венчания!
— Лица вы, конечно, не разглядели, — предположил Бастиан. Убийца далеко не глуп, и его умения дают ему возможность надеть личину, чтобы спрятаться от возможных свидетелей. Но в его облике могут остаться те детали, которые дадут Бастиану зацепку.
Надо просто посмотреть в ту тьму, которая скрывала его лицо.
Медведиха вздохнула.
— Нет, было темно. Луна как раз ушла за облака. Он был высокого роста, стройный. Молодой, я бы сказала. Одет в темное, одежда сидит хорошо. Мой экипаж проехал, а через несколько минут я услышала крик. Гейнсбро-младший заухал филином. Мы, разумеется, не стали возвращаться. Не хватало еще попасть в неприятности из-за него.
Полицмейстер одарил супругу странным взглядом и произнес:
— А мне ты об этом не рассказывала.
Медведиха выразительно закатила глаза.
— Когда бы мне? Все так быстро закрутилось с бедняжкой Аделин, тебя и дома-то не было толком.
Экипаж въехал в поселок, прогрохотал сперва по одной улице, потом по другой и остановился у ворот дома Декар. Их уже ждали: Уве в компании служанки и слуги стоял на дорожке, и было видно, что молодого человека даже знобит от нетерпеливого ожидания.
— Лин! — воскликнул он, увидев сестру. Зажал ладонями рот, вздрогнул, опустил руки. — Господи, Лин, ты жива! Я сегодня увидел эту газету и…
Уве осекся и снова зажал рот, не сводя взгляда с Аделин, словно никак не мог поверить в то, что видит ее живой и невредимой.
— Конечно, она жива, сыночек, — мягко пророкотала Медведица. Все покинули экипаж, Аделин обняла брата, и какое-то время они так стояли вдвоем. Это было настолько трогательно и горько, что супруга полицмейстера промокнула платком краешек глаза.
— Я очень испугался. Газету бросили через забор вот с этим, — произнес Уве и, запустив руку в карман, извлек смятый листок бумаги. — Я собрался ехать в город, хотя бы проститься с тобой, но Барт, — он мотнул головой в сторону слуги, — не отпустил.
Барт важно кивнул.
— Встал у ворот с ружьем, — сказал он. — Не дело это, милорд, на такое смотреть. До беды недалеко, сами понимаете. Сорвутся узы, и все, поминай, как звали.
Аделин заглянула в листок и передала его Бастиану. На бледном девичьем лице вспыхнул гневный румянец, и над волосами Аделин поплыли рыжие искры. Бастиан невольно дернул пальцами, готовясь быстро сплести путы для пленения разъяренной ведьмы — и тотчас же мысленно дал себе оплеуху.
Это же Аделин!
В следующий миг он обрадовался: раз плывут искры, то к Аделин возвращается магия. Она поправляется, скоро с ней все будет в порядке.
— Как думаешь, — спросила Аделин, — чьих это рук дело?
«Ведьма сгорит, — было написано прыгающими буквами с сильным наклоном влево: писавший старался изменить почерк. — А с волка снимут шкуру».
— Наш убийца, разумеется, — ответил полицмейстер, стараясь оправдаться после новостей от супруги и показать себя в лучшем виде. — Вы, господин Декар, не должны были узнать о казни сестры, потому что могли бы сбросить с себя ее заклинания и обратиться. А он этого и добивался.
— Так, погодите! — Бастиан хлопнул в ладоши, призывая к тишине. Кажется, он начинал понимать, где искать убийцу девушек. Обернувшись к полицмейстеру, он спросил: — Господин Арно, вы знаете, что Уве не безумен? Знаете, кто он на самом деле?
Полицмейстер кивнул.
— Конечно, я знаю, — спокойно сказал он и, поймав потрясенный взгляд Аделин, объяснил: — Мне об этом сообщил ваш отец незадолго до смерти. Решил, что я должен быть в курсе и понимать ситуацию, и это было правильное решение. Но, разумеется, я все держал в секрете и буду держать и дальше. От меня никто ничего не узнает.
Медведиха тоже утвердительно качнула головой. Бастиан перевел взгляд на нее: кажется, сегодня он уже устал удивляться.
— А я как-то чувствую таких, как ты, сыночек, — ласково ответила она на незаданный вопрос, глядя в лицо Уве. — После того, как тогда медведицу убила в юности, стала чувствовать. Не знаю, как и почему. Вот смотрю на тебя сейчас и знаю, что ты волк. И шерсть у тебя палевая, и быть волком тебе нельзя.
Некоторое время все молчали. Потом Аделин справилась с собой и, сжав руку Бастиана, пошла к дому — все подались за ней. Бастиан ощущал ее усталость и думал: отвести ее в спальню, положить в кровать, укутать одеялом и дать выспаться. Это все, что нужно.
