— Но так получилось, что мы трое не были законопослушными гражданами, — с горьким вздохом продолжал доктор Холле. — Поймите, Аделин, я врач. Я должен спасать людей, а не убивать их. Тем более, убить ребенка… нет! Это противоречило моему долгу врача, моей жизни. Я выписал свидетельство о смерти ребенка во время родов, и на кладбище похоронили пустой гробик. Никто не стал ничего уточнять. К тому времени Эдвин Моро был тем, кому не задают лишних вопросов. А мальчик стал жить дальше — его, конечно, скрывали, он не выходил дальше своих комнат. Но он жил.
Аделин вдруг подумала, что в бывшем доме Лесного принца теперь размещается гимназия. Там, где сейчас классы с детьми, шумом и криками, запахом мела, когда-то жил маленький мальчик — ходил по сумрачным комнатам, ловил привидений, смотрел в окно на мир, который никогда ему не откроется. Одинокий, бледный, как цветок подлунника, он тонул в своей тоске по недостижимому, и именно эта тоска, а не магия, и выковала из него чудовище.
Возможно, там до сих пор бродит его тень. Сейчас гимназия закрыта, школьников распустили на летние каникулы, и сын Лесного принца вернулся домой. Где еще ему прятаться после того, как Бастиан нашел его конспиративную квартиру на юге?
— Как его звали? — спросила Аделин.
— Макс, — ответил доктор Холле. — Я часто навещал их, осматривал мальчика. Самый обычный ребенок, но магия так и била из него. У меня пломбы тряслись в зубах, когда я к нему подходил. Но знаете, это был очень милый, славный мальчик. Всегда забирался ко мне на колени и играл со слуховой трубкой. Иногда я приносил ему игрушки… Ему было три, когда Марьян уехала.
Аделин понимающе кивнула. Значит, Макс… Несмотря на то, что он сделал, ей отчего-то стало жаль его. Сложись иначе, будь Аделин совсем немного другой — и это ей пришлось бы прятаться от мира в комнате, это она считалась бы мертвой и смотрела в окно, не имея права выйти и чувствуя оглушительный зов своей природы, который постепенно помрачил бы ее разум.
Несмотря на то, что Макс Моро едва не убил ее, Аделин чувствовала, что между ними есть то далекое родство, которое соединяет каждую ведьму и каждого мага. На какое-то мгновение она увидела не жестокого безумца, который убивал ее подруг, а маленького мальчика в угрюмой комнате, который не мог из нее выйти.
Она понимала, почему доктор Холле хранил молчание. Его бы не погладили по головке за то, что он скрыл рождение могущественного мага. И, допустим, Альвен Беренгет и бровью не повел бы, отправив доктора за решетку лет на семь. Аделин вздохнула и сказала:
— Я никому не расскажу, можете быть уверены.
Доктор Холле благодарно кивнул и на миг сделался не лучшим врачом Инегена и окрестностей, а несчастным стариком, который нес слишком тяжелую ношу.
— Вы уверены, что убийца именно он? Сын Эдвина Моро? — негромко спросил доктор. Аделин кивнула.
— Да, уверены. А второй ребенок?
Народ постепенно стал расходиться от храма. Священник стоял рядом с бургомистром и Галеном Дасти, и Аделин видела, что он с трудом сдерживает слезы.
— Через два дня после похорон Моро я приехал к нему домой, — сказал доктор Холле. — С мальчиком все было в порядке. Он, кажется, даже не понял, что случилось с отцом. А Марьян… Марьян была беременна. Срок был маленький, когда она покинула Инеген, никто ни о чем не догадался. Вот вам и два сердца, Аделин.
Какое-то время они молчали, и потом Аделин смогла лишь повторить:
— Я никому не скажу.
— Жаль, что так вышло, — вздохнул доктор Холле. — Жаль, очень. Я вот сейчас даже задумался… А ведь если я тогда вызвал бы инквизицию, и Макса убили, то все эти девушки были бы живы.
Глаза за стеклами очков влажно блеснули. Аделин всем сердцем хотела как-то утешить доктора, но слова не шли — она онемела и могла лишь сочувственно дотронуться до его руки.
— Нам не дано этого знать, доктор, — все-таки сумела сказать Аделин. Доктор Холле кивнул.
— Должно быть, в этом и есть наше главное счастье.
***
Волка унесли в мусорную яму. Он был самым обыкновенным, и Бастиан, тщательно осмотрев его, не обнаружил никаких следов магии. Просто несчастное животное, которое убийца девушек поймал и выставил напоказ. Вытерев руки, Бастиан выбросил платок в урну и махнул офицеру Бруни, который смотрел на толпу, с аппетитом уплетая питу с начинкой.
— Срочно отправляйтесь в поместье Декар, — сказал Бастиан. — У меня есть подозрение, что наш приятель может там объявиться.
К чести офицера Бруни, он не стал задавать лишние вопросы — просто утрамбовал в рот остатки питы и махнул кучеру. Бастиан обернулся в сторону кафе, увидел, что Аделин по-прежнему говорит с доктором Холле, и быстрым шагом двинулся к ним.
— Отправил полицию в поместье, — сообщил он, присев за столик. — Уве тоже дитя, которое может ответить за грехи отца.
Лицо Аделин болезненно дрогнуло, она поднялась со стула и тотчас же села. Бастиан ободряюще сжал ее руку.
— Да, — кивнула Аделин и проговорила с такой интонацией, словно сейчас была очень далеко: — У Эдвина Моро было двое детей, один из них — очень сильный маг.
Бастиан перевел взгляд на доктора Холле — тот побледнел и выглядел подавленным.
— Я попросил бы вас… — начал было он. Бастиан кивнул.
— Никто ни о чем не узнает, можете не волноваться. Я не внесу в дело этот разговор.
— Я поеду домой, — сказала Аделин и встала из-за столика. — Бастиан, вот еще что… Сейчас в бывшем доме Моро гимназия, и она закрыта на каникулы. Макс может скрываться там. Куда еще пойти, как не в родной дом?
Значит, Макс Моро. На мгновение Бастиан почувствовал острую радость. Если знаешь имя зла, то можешь победить — так всегда говорил отец. «Недолго тебе осталось», — подумал Бастиан с той яростью, которая всегда наполняла его перед столкновением, и сказал:
— Доктор, вы можете поехать с Аделин? На всякий случай.
Доктор Холле понимающе качнул головой. Бастиану показалось, что врач посмотрел на него с благодарностью.
Когда они расстались, Бастиан нашел в толпе господина Арно и офицера Шанти — они деловито обсуждали охоту на волков с каким-то джентльменом в белом костюме — и негромко сказал:
— Нам нужно в городскую гимназию.
Ему понравилось, что полицейские Инегена не задавали лишних вопросов — признав его главным, они шли за ним и делали все, что им скажут. Выбравшись из толпы зевак, которые и не собирались расходиться от собора, полицмейстер махнул рукой в сторону проулка и бросил на ходу:
— Срежем здесь. Кстати, зачем нам туда?
