— Вы нездешний, — заметил Бастиан. Местный не сказал бы о таких городках с такой снисходительной улыбкой. Гален кивнул.
— Провел много лет в столице, а потом решил развивать прессу и книжное дело в регионах.
— Значит, вернулись в родные места?
Гален снова кивнул. Барышни, которые шли мимо веранды, посмотрели в его сторону с искренним сочувствием, а потом заметили Бастиана и резво прибавили шага. Нежные пальчики постукивали по вискам, отгоняя нечистого.
— Кто мог желать вашей невесте смерти? — поинтересовался Бастиан.
— Никто. Адайн была истинным ангелом. Добрая, нежная, заботливая… — голос Галена дрогнул, словно мертвая невеста вдруг встала рядом с их столиком, и его чувства к ней ожили, снова причиняя боль. — Убить ее мог только безумец.
— А здесь есть безумцы? — поинтересовался Бастиан. Кофе стал горчить, и он, кажется, понял направление мысли Галена.
— Уве Декар, — холодно сообщил Гален, откинувшись на спинку стула. — Номинальный хозяин поместья Декар в Итмане и глава своего дома, находится под опекой сестры.
«Так я и думал, — мысленно усмехнулся Бастиан. — Кто, кроме местного дурачка, мог совершить такое?»
— Опека? — переспросил он. — А что с ним такое?
— Припадки, — коротко произнес Гален. — Сестра, конечно, запирает его дома, но я ей не верю. Эти приступы безумия случаются с ним как раз перед очередным убийством.
Даже так… Все знают о том, что Уве Декар болен, но пока никто не бежит жечь поместье и поднимать брата и сестру на вилы. Боятся ведьмы?
Интересная, конечно, семья: ведьма и сумасшедший. Неудивительно, что у Аделин такое лицо, холодное и напряженное. Каждый ее день — это война без конца и края. Она слишком любит брата, чтобы сдать его в богадельню, но у нее уже мало сил, и взять их негде.
Нет, все-таки у нее нет жениха. Вряд ли кто-то решит жениться на девушке с таким опасным и непредсказуемым приданым.
— Вы говорили о своих подозрениях господину Арно? — осведомился Бастиан.
— Говорил. Но он не воспринял это всерьез, — губы Дасти скривила презрительная усмешка. — Сказал, что припадки у Декара были и раньше, но убийства начались только теперь. Что эти вещи никак не связаны. Но это ерунда, конечно. Ему нравится Аделин, он хочет сделать ее своей любовницей и будет всячески защищать и прикрывать.
Бастиан прекрасно видел, что чувства полицмейстера отеческие, а не любовные — не надо было иметь какую-то особую проницательность, чтобы понять: он искренне жалеет девушку и поддерживает, как может. Возможно, был другом ее покойного отца.
— Неужели? — Бастиан вопросительно поднял левую бровь.
— Можете мне поверить, — хмуро ответил Гален и добавил: — Хорошо, что вы приехали.
Бастиан подумал, что уже слышал это сегодня.
Расставшись с Галеном, он пересек площадь и, махнув извозчику, отправился в Итман. Если Аделин рано ложится спать по традиции таких вот городков, то он сможет застать ее врасплох.
Бастиан понимал, что не узнает правду. Но сейчас его устроила хотя бы ее малая часть.
Глава 2. Девушка в башне
— Миледи, инквизиция!
Аделин ждала этого испуганного возгласа много лет — и все равно оказалась не готова к нему. Служанка шарахнулась в сторону; накинув на плечи тонкий платок, Аделин выскользнула из кровати и побежала к лестнице. Голову наполнял звон, ноги подкашивались, по спине полз предательский холодок.
Заберут ее. Заберут Уве. Взять золото, попробовать откупиться… Ведь он любит золото, этот уродливый Бастиан, что еще ему любить… нет. Аделин остановилась, привалилась к стене, стараясь успокоиться и выровнять дыхание. Надо совладать с тем страхом, который окутывает ведьму при инквизиторе, надо дышать глубже и выйти к палачу с достоинством. У нее есть только это, тут даже золото не имеет значения.
Бастиан стоял у окна в гостиной и был похож на запоздалого визитера, а не палача. Аделин вошла и с самым равнодушным видом сказала:
— Мы уже не принимаем, господин Беренгет. Десятый час.
Следователь обернулся, и Аделин в очередной раз поразилась тому, насколько он уродлив. И будто специально подчеркивает свое уродство модным сюртуком и драгоценностями! Вон как сверкает бриллиант в шейном платке, отражая свет лампы!
— Ваш брат, Аделин, — сухо произнес Бастиан. — Я должен его увидеть. Немедленно.
Аделин вдруг поняла, что кутается в платок так, словно ее знобит. Нет, он не должен ничего заподозрить, ей следует выглядеть милой и готовой к услугам. Как говорил отец, с властью лучше сотрудничать — а уродливый Бастиан как раз и был властью. Но своими руками отдать ему брата? Привести ему Уве на расправу?
— Он уже лег спать, — ответила Аделин, молясь, чтобы голос не задрожал. — Это не потерпит до утра?
Господи, она говорит так, словно утро что-то может изменить!
— Только что вашего брата обвинили в убийстве всех девушек, — ответил Бастиан, и в его глазах снова появились мягкие огни. — Причем это сделал человек, к которому невольно прислушаются, не я, так полиция. Я должен поговорить с господином Декаром, и советую не чинить препятствий.
Это было сказано так, что Аделин поняла: сопротивляться бессмысленно. Он сломает и растопчет ее, если пожелает. Она обернулась и, увидев в дверях испуганную до смерти служанку, приказала:
— Мари, позови сюда господина Уве, пожалуйста.
Девушку как ветром сдуло. По лестнице простучали каблучки, хлопнула дверь в комнату брата.
— Он ни в чем не виноват, — сказала Аделин, мучительно пытаясь понять, чем можно пронять этого столичного урода. Золото, постель? Она готова была дать ему все, что угодно, лишь бы он оставил ее и Уве в покое и больше здесь не появлялся.
Пусть он даст им жить, как раньше!
— Аделин, я должен с ним поговорить, — произнес Бастиан с тем терпеливым спокойствием, с каким говорят с упрямыми детьми, которые топают ногами и рыдают во все горло. — Вы ведь не будете прятать его от меня вечно, правда?
«Вот и все, — подумала Аделин. — Вот и все».
Гостиная вдруг размазалась перед глазами, как акварель — Аделин поняла, что вот-вот расплачется.
— Что мне сделать, чтобы вы ушли? — прошептала она, понимая, что теперь-то Бастиан точно не уйдет. Нет, она не справилась. Не смогла.
Бастиан посмотрел на нее почти зло.
— Будет вам, — отрывисто произнес он и отвернулся, словно брезговал смотреть.
Слуги привели Уве — Аделин убедилась, что брат совершенно спокоен, и вздохнула с облегчением. Может, ничего страшного не произойдет. Уве прошел к своему креслу, коротко поклонился гостю и произнес:
— Вы не возражаете, если я сяду? Плохо себя чувствую.
