Длань не успел ответить, как герцогиня пошла в сторону своего экипажа. Ей не хотелось разводить разговоры с теми, кто убил её любимого мужа. Карл Масур был сильным и очень храбрым человеком — вот правда, в которую верила герцогиня Алекса Масур. Её муж никогда бы не испугался великана в золотых доспехах, каких-то там колдунов и любого врага на пороге своего дома.
— О чем вы говорили? — провожая герцогиню, спросил Костин.
— Этот великан убил моего мужа, — ответила она, вздыхая на каждом шагу. — Я хотела узнать, как погиб Карл, но этот монстр в золотых доспехах назвал его слабым…. С трудом сдержала свой гнев. — Алекса присела на упавшее дерево, где все еще стоял один сапог Костина. — Ты не представляешь, как мне сейчас тяжело.
— Действительно…. — Костин забрал свой сапог и сел напротив. — Я не мог себе представить, что жалкая графиня Холл, которая боялась своего отца, вот так просто убьет человека.
Алекса улыбнулась.
— Той девочки больше нет, Костин. Когда тебя окружают только враги, предатели и люди, желающие использовать в собственных целях, ты невольно становишься тем, кем не хочешь быть. Я вот мечтала стать прекрасной графиней, танцующей с красивым принцем под сводами золотого дворца. Увы, мои желания не интересовали всевышние силы и мне достались жизненные испытания. Ты можешь себе представить человека, которому врут всю его жизнь? Мне врал отец, муж, даже бедная нянечка. Я понимаю, что меня хотели защитить от правды. Но какой ценой они это делали? Разве ложь приносит счастье? Люди врут друг другу, чтобы казаться кем-то другими — не теми, кем их хотят видеть. Стоит ожидать лжи от соседа, изменяющего мужа, даже от королей…. Однако очень больно осознавать, что тебе врут те, кого ты очень любишь. Эта ложь свела меня с ума, сделав настоящим чудовищем.
— Это неправда, — улыбнулся Костин. — Ты….
— Костин, убив Орлана де Месса, я напугалась, — перебила Алекса. — А сейчас, когда его тело давно скормили червям, я испытываю удовольствие от того, что могу забрать ещё чью-то жизнь. — Алекса склонилась перед рыжеволосым другом и нашептала, глядя ему в глаза: — Мне очень нравится убивать.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ: МНИМАЯ ВЛАСТЬ
Летом Диор де Сатир, наместник трона королевства Шарджа, начал открытые переговоры о мире. Было решено провести первое собрание, на которое приехал представитель империи и король Фрагиль, Леонид Гордон. Встреча прошла в поселении Яма и дала небольшую передышку. О мире было говорить еще рано, но контакт с империей налажен, а это хорошо приняли в королевстве.
Пока Диор де Сатир набирал популярность у подданных, Леонид Гордон объявил себя полноправным правителем всего востока. На материке не осталось более королевств, способных взять власть в свои руки. Все прекрасно понимали, что, когда империя уйдет, этим материком будут править два королевства. Вопросы были лишь в том, когда уйдет империя и как короли смогут поделить между собой материк.
Призрачные надежды
***
Сумерки сгустились над твердыней Оран — непроглядные тучи заволокли небо, лишая всякой надежды. Летний дождь шел второй день, и не было от него спасения. Воздух пахнул свежей травой, смытой грязью и всем, что растет. Ароматы войны: гнили, пожаров и горелой земли сменились более приятным свежим благовонием, хотя мокнуть никому не нравилось. Может быть, погода благоволила и вносила какое-то избавление, но картина, которая встретила герцогиню Масур, сводила её с ума. Это был не страх, а отчаянье и из-за него хотелось кричать.
Три дня назад Алекса увидела, что случилось с Карлом, с его армией, с южным фронтом. Широкие поля, рощи, деревни и целые леса были выжжены дотла. Казалось, горел даже камень, а вода прогнила и стала вонять трупами. Сотни миль выжженной пустыни встретили герцогиню Масур. Тут и там солдаты императора жгли костры, прощаясь со своими людьми и врагами империи. Костры разводили для всех. Казалось бы, битва давно закончилась, и все должны были сделать еще недели назад, но тел было так много, что трупы будут сжигать все лето. Горы гнилого мяса — все, что напоминало о человеке, обкладывали сухими ветками и поджигали. Запах смерди и горящего мяса убил бы всякую надежду и чувство защищенности у подданных герцогини, но благородный дождь смыл тревогу, отогнал мерзкие запахи и позволил людям выполнить свою миссию.
На двадцать шестой день пути герцогиня Масур оказалась дома. Она приехала в твердыню Оран. Ворота были открыты, заржавевшая и гнилая решетка поднята. Во дворе твердыни собрались люди — знакомые и нет — они смотрели, как герцогиня Алекса Масур вернулась домой.
Люди были измученные, израненные, лишенные всякого покоя и мирного неба над головой. Все они стояли под дождем, мокли, смотрели на свою герцогиню сквозь пелену пустоты и безысходности. Причины у этих сломленных людей были — эти причины лежали по всему двору твердыни; тела мертвых, что не успели захоронить или спасти. Тела были разбросаны по двору, лежали в каждой казарме, свалены в кучи, обложены камнями и засыпаны грунтом. Куда не брось взгляд, вокруг была безысходность: в лицах выживших, но раненых и уставших людей, в их окровавленных одеждах, ранах и на телах мертвецов. Это место было наполнено горем, болью, сожалениями, утратами и почему-то безразличием. Подданные герцогини Масур были настолько сломлены, что никто из них не попытается себя защитить, даже если на них нападет ребенок с мечом. Надежда и желание жить давно погасла в глазах.
Алекса долго смотрела в эти пустые глаза, опустошенные лица, в эти фигуры, которые раньше были людьми. Сердце герцогини сжималось от боли, ведь она тоже пережила эту боль — потерю мужа, исчезновение отца, братьев и младшей сестры. Но сдаваться было нельзя. Это только начало путешествия, а впереди встреча с Драконом империи.
— Яков, — вымокшая до нитки, прошептала герцогиня, — собери всех здоровых мужчин, найдите телеги, соберите тела и вывезите их за пределы твердыни. Нам нужно похоронить их всех на кладбище, пока есть такая возможность.
Командир сопровождения поклонился, махнул рукой своим людям и быстрым шагом они все скрылись на конюшне. Пока герцогиня пыталась придумать план действий, к ней, через толпу, пробрался епископ Эфрон — брат герцога Карла Масура.
Эфрон
— Госпожа, — проговорил он безжизненным голосом.
— Отец наш…. — Алекса взяла его руку, покрытую плотным слоем грязи и крови и, не постеснявшись и не побрезговав, приложилась губами. — Я рада увидеть вас в добром здравии.
— И я тебе рад, дитя. — На усталом лице Элиота мелькнула кое-какая улыбка. — У нас печальные вести для тебя, моя госпожа….
— Я уже знаю, — вздохнула Алекса, обняв епископа. — Мне очень жаль, отец наш. Мой муж был великим человеком.
— Муж?.. — Элиот вскинул брови. — Госпожа, причем тут Карл?
Алекса отстранилась.
