Тогда он заподозрил ее в причастности к убийству Юлиной подруги, с которого началась череда трагических и пугающих событий, но никому не сказал об этом. Просто еще пару недель они с Игорем пытались следить за ней. Ничего не высмотрели: Аглая жила между домом и работой, никаких подозрительных контактов не имела и даже усадьбу Грибово больше не посещала. В конце концов Влад усомнился в собственных подозрениях, но теперь они вылезли вновь.
Влад уснул, крутя в голове эти мысли. Где-то на границе сна и реальности рисунок, который он пытался воспроизвести в воображении, неожиданно предстал перед внутренним взором до того четко, словно превратился вдруг в фотографию. А потом – и в видеозапись, потому что внезапно ожил. Полетело навстречу черное полотно мокрого асфальта, замелькали по краям деревья, а впереди загорелось поднимающееся солнце. Влад услышал веселую бодрую музыку, которую сам же только что и включил, перейдя на радиоприемнике с канала усыпляющего мягкого джаза.
Дорога изогнулась и вытянулась в длинную прямую линию, теряющуюся где-то за линией горизонта. На переднее стекло упали капли вернувшегося дождя, дворники смахнули их, а впереди появился женский силуэт.
Она стояла на обочине, одинокая и беззащитная, держа над головой маленький зонтик и отчаянно тянула руку, прося водителя остановиться. Откуда она взялась посреди лесной дороги? Здесь не было даже автобусных остановок, на которой ее могли бы высадить за безбилетный проезд. Или ее высадили из машины, бросив на произвол судьбы?
Он не мог не остановиться, хотя в голове успела промелькнуть мысль о засадах на дорогах, когда человеку подсовывают какую-то безобидную причину притормозить, а потом из-за частокола деревьев нападают вооруженные люди. Но ведь это могла быть и просто женщина в беде. Влад никогда не умел проходить мимо женщин в беде.
Решение было принято за секунды, он тут же начал сбрасывать скорость и мигать поворотником, показывая, что будет съезжать на обочину. Сигнал был больше для женщины, чем для других участников движения, потому что ни одной другой машины он не видел. На этом шоссе, пролегающем через старый лес, они оказались вдвоем: Влад и неизвестная женщина.
Он проскочил мимо, слишком быстро ехал и не успел вовремя погасить скорость, но она заметила его маневр и побежала следом, воюя с зонтом, который выворачивало от набегающих потоков воздуха. Влад разблокировал двери, она дернула на себя переднюю и склонилась, засунув голову в салон.
– Спасибо, что остановились, – поблагодарила с чувством. – Можете подбросить меня до города? Любого! Только у меня нет денег…
– Садитесь, – улыбнулся Влад, пытаясь разглядеть ее лицо, но глаза словно заволокло пеленой слез, перед ними все расплывалось.
Женщина снова поблагодарила и села рядом, обдавая его запахом своих духов. Сердце забилось быстрее, а машина снова тронулась с места.
Чтобы мгновение спустя улететь в кювет. Влад не увидел и не понял, как это произошло. И почему вдруг стемнело, хотя только что было раннее утро. Он попытался оглянуться, но тело не слушалось, на глаза навалилась тяжесть, ему никак не удавалось поднять веки, но он слышал и чувствовал, что рядом кто-то есть. Кто-то тянулся через него к замку ремня безопасности.
– Эй, ты очнулся? – услышал он встревоженный голос.
Влад попытался ответить, потом хотя бы кивнуть и заодно принять более удобную позу, но вместо этого… проснулся.
Он чувствовал, как открылись глаза, но темнота не развеялась. Понадобилась пара секунд, чтобы память и осознание реальности проснулись следом. Влад услышал шум дождя за окном, вспомнил кто он, где он и почему ничего не видит. Расшалившееся было сердце тут же успокоилось, а он расслабленно откинулся на подушку, снова закрывая бесполезные глаза.
Ему давно не снилась авария, в которой он потерял зрение, но на этот раз в воспоминаниях появился эпизод, которого раньше не было. Голосующая женщина на обочине, оставшаяся в памяти голосом и запахом духов… Она действительно была или мозг просто попытался прикрыть недостающий кусок воспоминаний его мыслями перед засыпанием?
Влад не знал ответа на этот вопрос, но собирался выяснить. Поэтому теперь сидел в том же ресторане, в котором они вчетвером ужинали накануне, после посещения кладбища. Сидел и ждал первого человека в списке сегодняшних встреч.
⁂
Соболев никогда не признался бы в этом вслух, но предстоящая встреча интриговала его и мысли о ней не отпускали с самого утра. Владислав Федоров впервые попал в его поле зрения как подозреваемый в убийстве девушки в усадьбе Грибово. На нем сходилось очень многое: и его внезапный переезд в Шелково буквально накануне убийства, и его знакомство с подругой убитой, и некоторые другие обстоятельства, но все они оказались перечеркнуты, когда выяснилось, что Федоров слепой. Однако на этом его участие в том деле не закончилось, он каким-то немыслимым образом помог его раскрыть, но, как чувствовал бывалый оперативник, был с ними не до конца честен, оставив за собой несколько тайн. И эти тайны еще долго не давали Соболеву покоя.
Конечно, за прошедший месяц дела закрутили его и заставили забыть о состоятельном чудике, зачем-то переехавшем из Москвы в их скромный пригород, но утренний звонок всколыхнул уснувшее любопытство. В итоге Соболев явился на встречу на пять минут раньше оговоренного времени.
Федоров уже ждал его за столиком на двоих, перед ним стояли только чайник чая и две чашки. И хотя голод уже едва слышно урчал в желудке, Соболев решил, что это к лучшему: ресторан, в который его позвали, был не из тех, где можно бюджетно пообедать. Не то чтобы он совсем не мог себе позволить тут перекусить, но жаба потом задавит.
Соболев подошел к столу, небрежно поздоровался и выдвинул стул. Сел и машинально поймал расфокусированный взгляд. Обычно он любил смотреть людям в глаза: так тем сложнее было врать, но глаза Федорова почему-то вызывали у него мурашки, хотя в них не было ничего такого. Просто серые глаза, вполне обычное дело для человека с русыми, не слишком светлыми, но и не слишком темными волосами. Но именно их обычность и выглядела странной. Почему-то Соболеву до сих пор казалось, что если человек потерял зрение из-за аварии, то это должно быть внешне как-то видно.
– Что вы на меня так смотрите? – неожиданно поинтересовался Федоров, заставив Соболева вздрогнуть.
А может, все-таки притворяется? Этот вопрос тоже мучил оперативника с самой первой их встречи.
– А с чего вы взяли, что я на вас смотрю? – настороженно поинтересовался Соболев.
Собеседник улыбнулся.
– Вы пришли, сели и молчите. Одно из двух: или читаете что-то в телефоне, или пялитесь на меня, снова гадая, действительно ли я ничего не вижу. Это пятидесятипроцентная вероятность произвести впечатление.
Соболев не удержался: достал-таки смартфон, включил на нем фонарик и посветил Федорову в глаз.
– А зрачок у вас реагирует, – хмыкнул он.
– У многих слепых зрачок реагирует на свет, – спокойно отозвался Федоров. – В моем случае глаза и вовсе никак не пострадали в аварии. Пострадал мозг: сигнал от глаз идет, но он его не обрабатывает из-за гематомы, переродившейся в уплотнение.
