– Ну, давай по первой, пока холодная!
Герман разлил водку, полюбовался на сразу запотевшую стопку, плотоядно осклабился, коротко вздохнул и махнул одним глотком.
– Алкоголик, – пробормотала Тонечка, тоже махнула и следом отправила в рот ложку ухи. – А утром-то что было! Я больше никогда! Я ни за что! Я в рот не возьму!..
– Приятного аппетита, шери.
Она вытаращила глаза и вскрикнула:
– Колбаса! При чём тогда колбаса?!
– Колбаса ни при чём, – согласился Герман немного удивлённо. Он всё не мог никак привыкнуть к её перескакиваниям с мысли на мысль, с эмоции на эмоцию. – Мы заказали уху, форшмак, водки и пирожное с кремом. Колбасу не заказывали.
– Парень наверху в спальне ел колбасу, это совершенно точно! На туалетном столике валялись шкурки и крошки, и от ножа пахло!.. И почему он в спальне устроился?
– О чём нам это говорит?
– О том, что это какой-то странный жулик! Он забрался в дом и первым делом решил закусить хозяйской колбасой, что ли?.. И поспать в теплой постели?!
– Где нам теперь его искать, – задумчиво проговорил Герман. – Вряд ли он в дом вернётся…
– Зачем его искать?
– А если он на самом деле племянник Кондрата?
– Кондрата освободят, и он его сам найдёт.
Герман ничего не ответил, и она поняла, что это всё продолжение повести «Военная тайна». С племянником что-то связано, и муж знает, что именно, а она нет.
И правду он не скажет.
Тонечка доела уху, намазала на тонкую ржаную греночку форшмак, деловито отряхнула крошки с халата, потянула с пола рюкзак и вынула фотоальбом.
– Посмотрим?
Герман взглянул на альбом и скривился.
– Я не люблю фотографии чужих людей под пальмами и на фоне пирамид и новогодних ёлок.
– Ну, ты слишком придирчив, Александр Наумович. Нам же нужно узнать, как твой Кондрат жил и как жена его жила… Тем более, ты говорил, что он её бьёт, а она побои в сеть собирается выложить.
– Я так не говорил!.. Это жена так кричала, когда ночью приехала!.. А он её пальцем ни разу не тронул!
– Это он так сказал?..
– И он сказал, и я говорю! Кондрат женщин не бьёт. Никто из нас женщин не бьёт!
– Из кого – из вас? – осведомилась Тонечка, открывая первую страницу.
Альбом начинался с фотографии ослепительной красавицы в алом открытом платье и Кондрата Ермолаева, запакованного в негнущийся костюм и белую сорочку, застёгнутую под шеей, как у американских фермеров пятидесятых. Вид у красавицы был загадочный, а у Кондрата довольно мрачный. Рыжая борода словно сама по себе светилась на фоне лица, почти такого же белого, как сорочка. Вместе они смотрелись… странно.
Тонечка ещё немного поизучала фотографию.
– Менее подходящих друг другу людей найти трудно, – проговорила она задумчиво. – Где он её добыл, такую жену?..
– Откуда мы знаем, подходят они друг другу или нет, Тоня! Может, они идеальная пара?
– Оно и видно, – согласилась Тонечка. – В любой идеальной паре муж пьёт и дерётся, а жена грозит выложить в сеть побои и закатывает по ночам скандалы. Это показатель идеальности. Ты не знаешь, он родом отсюда, из Нижнего?
– Да. Насколько я помню.
– А она?..
– Давай ещё по одной тяпнем.
Они тяпнули – Герман решительно, Тонечка задумчиво.
И перевернула страницу.
Альбом заполняла собой красотка Гелла Понтийская – практически до краёв. Вот зимние забавы – Гелла на фоне снегов в пушистой шапке, губы сильно выпячены, глаза расширены, подбородок задран. Вот рабочие будни – Гелла на фоне гримировальных зеркал, волосы подвиты, губы выпячены, глаза расширены, подбородок задран. А вот заслуженный отдых – Гелла на фоне домашнего уюта, волосы, глаза, губы и подбородок в прежнем виде.
– Сплошные селфи, – констатировала Тонечка. – Интересно, она сама всё это распечатывала и вставляла в альбом или любящий муж?..
Здесь же в альбоме оказалась вклеена статья из цветного журнала. Опять фотографии – Гелла в алом платье с открытыми плечами рядом с кирпичной стеной, Гелла в розовом платье с глубоким декольте вблизи фонтана, окружённая купами роз и примул, Гелла в лиловом платье средь шумного бала, случайно.
– «Мой мужчина очень мужественный, – Тонечка принялась читать наобум, – и в то же время очень нежный. Мы с ним любим дарить друг другу подарочки. И вообще наше любимое времяпрепровождение – посидеть в ресторане, покушать, поболтать, пообниматься и отдохнуть от рабочей рутины, ведь мы оба работаем. Считаю, что на любом этапе важно создавать маленькие традиции, чтобы даже тогда, когда грустно, можно было окунуться в сладостные воспоминания».
– Сладостные воспоминания на этапе? – переспросил Герман. – Занятно.
Тонечка продолжала быстро читать:
– «Я в этот день работала, но успела заехать домой переодеться. Так приятно приезжать в ресторан, где тебя ждёт любимый. Он всегда старается для меня хорошо выглядеть. Знает, что я люблю, когда он выходит ко мне в костюме с шикарным букетом роз. Это поддерживает романтику в отношениях. Мы прекрасно провели вечер. Заказали устрицы, любимый подарил мне платье и колечко. Я тоже преподнесла ему кое-что из вещей. Я знаю его вкус, многие вещи из его гардероба подарены мной… И утро после бурной ночи было прекрасно! Я проснулась в объятиях любимого мужчины. Мы обнимались, прижимались друг к другу, говорили какие-то приятные вещи. Мы не отлипаем друг от друга, прикалываемся, снимаем ролики для ТикТока».
– Экая дичь, – сказал Герман, подумав.
– Тут ещё много всего в том же духе. «Очень приятно, когда мой мужчина встречает меня у трапа самолёта в три часа ночи… Мой мужчина берёт на себя ответственность за меня и не разрешает мне выходить без шапки… Мой мужчина сказал: «Я отвечаю за тебя, хочу быть рядом всю жизнь, давай сделаем татуировки».
Герман вытаращил глаза.
– Видимо, татуировки как-то влияют на ответственность в браке. Саша, как ты думаешь, о ком она говорит, эта Гелла Понтийская? Как её зовут на самом деле?
– Лена Пантелеева.
– Вот о ком говорит Лена Пантелеева? О твоём друге Кондрате? Или ещё о ком-то?.. Кто этот «её мужчина», в объятиях которого она просыпается и сразу принимается снимать ролики для ТикТока? Очень мужественный и в то же время очень нежный?
– Должно быть, про Кондрата она говорит, – пробурчал Герман.
– А что? Похоже?
– Нет.
Тонечка пролистала альбом – селфи всё никак не заканчивались. Уже альбом почти закончился, а селфи всё нет!..
Потом мелькнула почему-то школьная фотография – класс и учительница, все в овалах, и Тонечка захлопнула тяжелую крышку.
