Тонечке нравилось, что он ест с таким упоением и восторгом. Она считала это хорошим признаком.
С Галиной Сергеевной они договорились на редкость быстро, она продиктовала адрес и не велела звонить в дверь, чтоб собаки не подняли шум.
В такси Тонечка смотрела в окно и то и дело восклицала, обращаясь к Родиону:
– Смотри, как красиво! Нет, ты смотри, смотри!
Всё для того, чтоб не думать, отчего её муж так перепугался! И мысль, пришедшая ей в голову вчера во время разговора с той же Галиной Сергеевной, вновь приблизилась и стала в сторонке, ожидая, когда Тонечка обратит на неё внимание.
А ей так не хотелось! Вот она и восклицала без конца.
И так получилось, конечно, что самый интересный момент она проспала.
– Это что? – спросил Родион, подвинулся на сиденье и опустил стекло. – Вот там? Это же …
– Воздушные шары! – засмеялся водитель. – Когда погода хорошая, они часто с обрыва летают. Ты никогда не видел, парень?
Родион оглянулся на Тонечку, глаза у него блестели.
– Вон, вон, смотрите! – Он так сильно высунулся в окно, что Тонечка потянула его за штаны, испугавшись, что вывалится. – Летят!
В просторном сияющем небе плыли огромные разноцветные шары с корзинами – как во сне. Они плыли медленно и так парадно над слиянием Волги и Оки, словно выныривали из голубых высот и плавно, величественно снижались.
– Я никогда не видел! – повторял Родион. – Ни разу! Только по телику! А в жизни они совсем другие! Я думал, они мелкие, а они… огромные! А как ими управлять?
– Там пилоты, – объяснила Тонечка. – И газовые горелки. Они как-то умеют ловить ветер и этими горелками регулировать высоту.
Мальчишка захлёбывался от восторга, позабыв обо всём на свете – о том, что объелся так, что его мутило, о красивой девушке Насте, которую он надеялся увидеть, но утром она так и не появилась, о боли в боку и в коленке, о том, что его ищут и вот-вот найдут, и даже о том, что дядька оказался каким-то там поваром, вот ужас!..
Он смотрел, глубоко дышал, вцепившись в пластик автомобильной двери, и изо всех сил запоминал – чтобы потом нарисовать.
– Я знаю, как нарисовать! – вслух выпалил он с восторгом и оглянулся на тётку.
– Что? – не поняла она, и он больше на неё не оглядывался.
Шары долго не кончались – а они все ехали в машине, и им то и дело было видно их, то над водой, то над холмами, и Родион всё смотрел и смотрел.
Когда переехали мост и шары остались где-то позади, он ещё какое-то время старательно укладывал увиденное в рисунок. Нужно так нарисовать, чтобы чувствовалась их огромность и плавность хода, и он придумывал, как это сделать.
..Жалко, что нет ни бумаги, ни карандашей!..
Они вышли из машины возле длинного, как дядя Стёпа-милиционер из детской книжки, дома, и тут мальчишка сообразил, что так и не понял, куда и зачем они приехали с кудрявой розовощекой тёткой.
– А чё мы тут станем делать? – спросил он со всем возможным безразличием. Ему казалось, чем безразличней, тем безопасней.
– Собак смотреть, – ответила тётка весело. – Ты любишь собак?
– Ужасно, – признался Родион, моментально позабыв, что должен быть безразличен. – Они добрые. Гладить даются. У нас в детдоме два кота, так они не даются!..
– И я люблю, – призналась Тонечка. – Ты только не удивляйся, здесь живут очень маленькие собаки, не такие, как во дворе у твоего дяди! Так, звонить мы не будем, нам сказали, что открыто. Давай за мной.
Тонечка зашла в тесную прихожую и позвала:
– Галина Сергеевна! Мы приехали!
– Я сейчас! – отозвались из комнаты, и тотчас же на разные голоса затявкали очень маленькие собаки. – Вы пока разувайтесь!
Тонечка мигом стянула ботинки. Родион тоже стал тянуть, но никак не получалось. Наклониться он не мог – проклятый бок словно железным прутом проткнули, – а сесть было некуда. Тонечка моментально сообразила, присела и по очереди стащила с него кроссовки.
Он стоял весь пунцовый, даже лоб взмок.
– Да ничего страшного! – воскликнула она, увидев его физиономию. – Подумаешь, ботинки снять, ерунда какая!
Галина Сергеевна появилась из-за угла:
– Проходите, проходите!.. Только калитку за собой закрывайте!
Оказалось, что коридор поделён на две части, из одной в другую на самом деле вела низенькая белая калиточка.
– Это от собак, – объяснила она. – Чтоб обувь уличную не грызли! Наглотаются всякой заразы, мало ли!
Тонечку позабавило, что калитка защищает не обувь от собак, а собак от обуви! Это прямо интересно – такой штришок.
– Я с племянником, – объявила она хозяйке. Кажется, со вчерашнего дня она уже привыкла к наличию племянника и произносила это легко, как будто так и надо. – Его зовут Родион. А это Галина Сергеевна.
В комнатах продолжалось бодрое тявканье.
Осторожно – Тонечка сразу за Галиной Сергеевной, Родион сразу за Тонечкой – они зашли в просторную кухню-гостиную с высокой барной стойкой, кушеткой, несколькими табуретками и многочисленными полками. Полки были уставлены не посудой и вазами, а призами и кубками, которые стояли так плотно, и их было так много – от пола до потолка! – что в первую секунду Тонечка подумала, что Галина Сергеевна, должно быть, ещё и судья международной категории и то и дело награждает кого-нибудь призами!..
– Это всё мои собаки на разных выставках получают, – объяснила Галина Сергеевна со скромной гордостью. – Ставить некуда.
– Собаки? – спросил Родион. У него сегодня был день открытий. – Я думал, собакам только медали дают. За службу на границе.
– Медали тоже дают, – ответила Галина Сергеевна. – Они у меня на балконе в ящике. Ну, готовы? Я выпускаю!
И пошла в соседнюю комнату.
Тотчас из неё вылетели, словно на стрекозиных прозрачных крыльях, несколько ушастых, тонконогих, невесомых существ и закружились по комнате.
Тонечка засмеялась. Родион замер.
– Это Китти, – представляла существ Галина Сергеевна, – ей уже двенадцать лет. Следом Бобби, ему пять. Дальше Оскар, он молодой, ему всего два. Дейзи, их бабушка. И та девчонка, которую вернули, Буси. Вон она самая последняя мчится!..
– Какие прекрасные собаки! – воскликнула Тонечка от души. Невесомые существа продолжали кружить по комнате вокруг них.
– Это не собаки, – сказал Родион. – Какие ж это собаки!
– Самые настоящие! – воинственно вступилась за своих Галина Сергеевна. – Он крошечные, конечно. Но зато самые настоящие собаки! Они верные, преданные, душевные! Всё понимают!
– А можно подержать? – спросила Тонечка.
Галина Сергеевна посмотрела на неё и улыбнулась.
