Пёс Ямбург, который, кажется, никак не мог разобраться, что это за существо скачет по его участку, подошёл и тоже стал пить. У него была своя миска размером с небольшой тазик, но из этой, крохотной, он пил из принципа.
Герман тащил тяжеленный мангал, Родион бросился помогать, собачье недоразумение поскакало за ним.
– Пап, – сказал Родион, старательно пыхтя, – там Тоня самовар ищет.
– Сейчас достанем.
– «Течёт река неспешно по долине, – продекламировала Настя из гамака, – многооконный на пригорке дом, а мы живём как при Екатерине: молебны служим, урожая ждём». Данька, как ты думаешь, я смогу сыграть Катерину в «Грозе»?
– Ты можешь сыграть обезьяну на лиане.
– Эта собака ко мне не идёт, – пожаловалась Настя. – Только Родьку признаёт! Родька, поделись собакой, будь человеком!
– Да бери, пожалуйста, – пробормотал Родион ревниво. – Пользуйся.
Он знал совершенно точно, что попользоваться Буськой не удастся никому. Она и впрямь признавала только Родиона.
– Андрюш, хорош, – сказала Марина Тимофеевна мужу, – давайте с детьми складывайте дрова в поленницу. И тебе умыться нужно, ты весь мокрый.
– Так ведь жара, Маруся!.. Лето!..
– Я Светлане Павловне помогу, – Марина сунула мужу футболку. – Она на стол подаёт. И оденься, сгоришь сейчас весь!..
И поднялась на террасу.
Стол был уже почти накрыт – дачный сервиз с вишнями и сливами на тарелках сверкал, отражая солнце, серебряная крюшонница на специальном подносе была вся покрыта мелкой водяной пылью, как видно, её только что внесли с ледника.
Самое смешное, подумала Марина Тимофеевна, что в этом доме как раз есть настоящий ледник! Не просто холодильник, а именно ледник, где с зимы был запасён и уложен ровными плитами речной лёд!..
– Я вам помогу, Светлана Павловна.
– Отдыхайте, отдыхайте, Марина! Нас тут и так полно.
– Мне неудобно, – объявила Марина Тимофеевна. – Я привыкла всем подавать, а тут наоборот.
– Лен, – спросила Тонечка у хозяйки дома, которая раскладывала приборы к тарелкам с вишнями и сливами, – а твой муж Кондрат правда повар, что ли? Он так готовит! Я только в кулинарных передачах видела, чтоб так готовили.
Лена засмеялась и передала ей приборы.
– А твой? На, разложи на той стороне! Твой муж правда продюсер?
– Ну, мой со своей прежней работы много лет назад ушёл, а твой совсем недавно!
– Он в последние годы правда поваром работал, – объяснила Лена. – Это очень хорошее место – всегда вокруг много людей, вина, разговоров. Он же… в разведке служил. В ресторане много информации можно получить. Да и я тоже, знаешь, не тупая блогерша! То есть, может, и тупая, но не до конца. Мы все решаем свои задачи, Тоня.
Тонечка кивнула.
Свыкнуться с мыслью, что Герман и его друг Кондрат вместе служили когда-то в разведке, она до сих пор не могла. Оперативный псевдоним Кегер – Кондрат Ермолаев и Александр Герман!
Тогда, зимой, она ничего не поняла, когда Кондрат сказал, что будет разговаривать только с адвокатом по фамилии Кегер! А оказалось, он таким образом дал понять Герману, что снова вышел на тропу войны и Герман не должен ему мешать!
Мишакова Тонечкин муж предупредил, а ей не сказал ни слова!
Впрочем, они многого не могли друг другу сказать. Хорошо, что всё закончилось.
Липицкий вошел на террасу, сделал большие глаза, увидев роскошный стол, и заметил:
– Там собаки подрывают устои.
– Что такое?
– Ну, роют яму под забором.
– Так разгони их немедленно! – всплеснула руками Марина.
– Нет, я в душ. Гоните сами!
Лена выскочила на крыльцо и закричала детям, чтоб разогнали собак.
Её никто не слушал и разгонять пришлось самой.
За стол уселись поздно и пировали долго.
Кондрат произнёс тост за Тонечку, и Лена произнесла тост за Тонечку.
– Как ты тогда меня нашла! – сказала она. – А помнишь, как Гриша тебя чуть не задушил!
– Тоня, не ввязывайся в уличные потасовки, – вставил Герман. – Я же тебя просил!
– Если бы я не ввязывалась, неизвестно, чем бы всё закончилось, – язвительно отвечала Тонечка. – А почему вы тогда Родьку позвали, а сами смылись? Один на нары, другая в музей!
– Мы думали, что у нас есть время, а Сашка настаивал, хотел Родиона увидеть. А тут как раз накануне вашего приезда на Лену на стоянке напали, и мы поняли, что ждать нельзя. Мы когда в Бейруте познакомились, она мне сразу рассказала и про отца, и про Пояс, и сразу было понятно, что нас в покое не оставят. На самом деле, я был уверен, что Сашка Родиона не проворонит, разберётся.
– Да это я разобралась-то!
– Ну, ты, конечно! – Герман от души поцеловал супругу в розовую щёку. – Хотя лучше б ты сценарий написала!
– Саша, я написала сценарий!
– Ещё один, – не растерялся Герман. – Если б ты время не тратила на детективную деятельность, ты бы их уже десять написала!
– Саша!..
– А что бы стали делать с Поясом Ориона, если б он нашёлся? – спросил Липницкий у Светланы Павловны.
– Да будь он трижды проклят, этот Пояс, – она махнула рукой. – Слышать о нём не хочу.
– А я бы посмотрел, – мечтательно сказал Даня. – Настоящее сокровище, да ещё с легендой! Никто не знает, как звали звездочёта, которому он принадлежал?
– А может и не было никакого звездочёта, – высказалась Настя.
– Сто пудов был, – откликнулся Родион. – Если не было, тогда это никакое не сокровище, а просто жемчуг с бриллиантами. Ерунда, неинтересно.
– Ты совершенно верно рассуждаешь, – поддержала Марина Тимофеевна.
После ужина долго искали самовар, который оказался почему-то на чердаке.
– Этому самовару лет двести, – пояснила Светлана Павловна, когда его внесли на террасу. – Он нам от Лёвиного дедушки достался. Когда Лена вернулась, мы его сюда перевезли, в квартире он лишний совсем.
– А раньше и в квартирах топили, – вспоминал Липницкий. – Специальные дымоходы делали!
– У нас есть, – Светлана Павловна улыбнулась. – Мы с Лёвушкой по молодости топили! Мне нравилось!
– Его бы почистить, – заметил Кондрат.
– И отреставрировать, – поддержал Герман.
– Ну почистите и отреставрируйте, – предложила Лена. – Только давайте сначала чаю попьём. Саш, тащи его под уличный кран. Вот помыть его точно нужно!..
– А я пока стол почищу и отреставрирую, – Марина Тимофеевна решительно поднялась. – Так, брысь все на улицу! Я сама.
