— Сейчас о земном надо думать, Гриша! Ну какого рожна ты пригласил сюда этого своего непризнанного гения? — Сосновский не на шутку рассвирепел. — Что, без него не расшифровали бы?! Как говорится, давай прекратим эту бесполезную дискуссию. Ты мне скажи: если вот сейчас, сию секунду, оживить поэта Лермонтова и показать ему в интернете репродукцию с его дагестанской акварели, к примеру… и тут же ее распечатать на принтере… Вот скажи мне, что он подумает? Он решит, что мы с тобой инопланетяне? Упадет в обморок? Нет! Он ущипнет себя для начала. Даже Лермонтов просто себя ущипнет, а уже потом начнет делать выводы. Я тебя очень прошу, никогда больше не говори мне про инопланетян. Почему это у всех сразу на языке, я в толк не возьму? Даже у господ ученых, к коим ты себя причисляешь. Меня тошнит от смелости предположений, граничащей с помешательством. У тебя, случаем, нет под рукой гигиенического пакета вроде тех, что дают в самолетах? Была б моя воля, нет правда, я бы расстрелял всех этих уфологов к чертовой бабушке!
Привольский удивленно вскинул брови. Не то чтобы ему не был знаком крутоватый нрав начальника, но сегодня тот вел себя чересчур эмоционально.
— Мне знакома эта ваша позиция, Сергей Самуилович. Напоминаю, что приглашение Плукшина для расшифровки я с вами согласовывал, — Привольский даже не стал скрывать, что обиделся. — И при чем тут Лермонтов?
— Не имеет значения, Лермонтов, Плукшин… тьфу ты, елки-палки, Пушкин или Айвазовский. Любой нормальный человек должен сначала разобраться, а потом уже делать выводы. Я не прав?
В кабинете повисло напряженное молчание. Настенные часы пробили полдень. Сосновский снял очки, протер их салфеткой, после чего с силой швырнул салфетку на стол. Она отскочила от края стола и отлетела в Привольского.
— Ой, — как-то по-детски воскликнул Сосновский, — извини.
Привольский махнул рукой: ничего, дескать.
— Нет, никогда, даже в другой жизни уборщица не научится оставлять вещи там, где я их привык видеть, — с возмущением проговорил Сосновский. — Ладно, Гриш, проехали про инопланетян.
Сергей Самуилович смягчился. Он долго глядел на Привольского из-под очков. Привольский, как правило, очень тяготился такими моментами, когда не знаешь, что и делать: говорить, молчать, петь песни, посыпать голову пеплом или же биться ею об стену. Было ясно: сейчас необходимо дождаться «вердикта» шефа. А тот просто сидел и молчал, хотя пропала-то, быть может, самая главная реликвия, обнаруженная человеком за последние сто, а может, и за целую тысячу лет.
«Вот ведь скотина этот Плукшин, — думал Привольский. — Гадина просто какая-то… Скоммуниздил уникальную вещь и сам умудрился помереть».
…17 июня (или 30-го, по «старому» стилю) 1908 года в бассейне реки Чулакан, больше известной как Подкаменная Тунгуска, случилось невиданное явление. В районе семи часов утра по местному времени, или в полночь по времени всемирному, небеса разверзлись и обрушили на землю удар такой силы, что взрывная волна от него несколько раз обогнула земной шар.
Оленеводы поняли: вот оно, сбылось-таки пророчество местных колдунов о сошествии в районе горы Шахрома строгого бога Агды. Наступал конец мира.
Те, кто в бога Агды не верил, не поняли ничего и очень долго к невиданному в новой истории человечества катаклизму относились с незаслуженным безразличием. Даже в самой России, где, в отличие от предшествовавшей ему пятилетки, год 1908 был беден на значительные события и отличался отсутствием потрясений, до изучения столь масштабного и неординарного природного явления руки ни у кого не дошли. По крайней мере, об этом свидетельствует официальная история научных изысканий.
Ученые вроде как заинтересовались таежной катастрофой по горячим следам, однако считается, что первые серьезные исследователи попали на место падения Тунгусского «тела» только в 1921 году. Одним из таких исследователей был Андрей Владимирович Куликов — человек определенно выдающийся, с яркой биографией, изобилующей белыми пятнами. В ней начисто отсутствует полтора десятилетия — будто Куликов целых пятнадцать лет находился где-нибудь в другом измерении или, к примеру, на Луне.
Как бы то ни было, впоследствии именно по настоянию Андрея Владимировича и при активной помощи академика Вернадского в июле 1939 года была снаряжена самая известная «метеоритная экспедиция» на Подкаменную Тунгуску. Получив средства, экспедиция погрузилась 12 июля в поезд Москва — Красноярск, но только 6 августа прибыла на место падения метеорита, по пути сменив поезд на самолет, а самолет — на гужевой транспорт.
По итогам «метеоритной экспедиции» А.В. Куликов подготовил сухой доклад о проведенных работах по исследованию заболоченной местности, текст которого можно без труда отыскать в архиве Академии наук. Однако, по свидетельствам некоторых участников экспедиции, Куликов изначально планировал включить в доклад не только информацию о количестве зондировочных пикетов и донных проб, но также некоторые сенсационные гипотезы о природе Тунгусского события. Предположительно, от неосторожного шага его отговорили старшие товарищи, возможно, сам академик Вернадский.
Остается загадкой, что происходило на месте катастрофы целых 18 лет, то есть с момента отправки первой экспедиции и до лета 1939 года. Есть предположение, что Куликов бывал там и до 1921 года, однако ни одного документального подтверждения этому не найдено.
Глубина фантазии авторов гипотез о причинах грозных таежных событий 1908 года менялась по ходу технологической эволюции. Но даже по прошествии целого века с момента катастрофы миф о материализовавшемся гневе бога Агды пока является столь же правдоподобной гипотезой, что и падение метеорита. Ведь почти все оленеводы послушно вняли рекомендациям колдунов и от греха подальше покинули район севернее Шахромы, то есть «двуглавой» горы Сахарная Голова, чуть ли не за неделю до того, как там произошла катастрофа.
Никаких научных доказательств существования эвенкийского бога нет. Но по сей день также не обнародована официальная информация об обнаружении хотя бы одного свидетельства падения метеорита в Сибири в тот злополучный день.
Международная ситуация первого десятилетия XX века рождала соответствующие ей гипотезы. Некоторые, к примеру, объясняли взрыв в тайге новой агрессией японцев против России. Говорили, что коварные подданные императора Муцухито изобрели то ли чудо-бронепоезд, то ли некий «чудо-мотор», в смысле «автомобиль» на газовой подушке, начинили его взрывчаткой и двинули к сердцу России, но в чем-то там просчитались.
Безусловно, звучали предположения о землетрясении, взрыве скопления шаровых молний, природного газа и даже детонации гигантской, невиданной по плотности тучи мошкары. По прошествии времени стали писать и говорить о столкновении Земли с кометным хвостом.
Досталось даже одной из самых загадочных личностей, когда-либо рождавшихся на планете, — изобретателю Николе Тесле. Говорили, будто тайге довелось стать полигоном для подтверждения его теории о возможности концентрированной «передачи токов сквозь землю».
Как раз к 1908 году этот ученый-провидец должен был закончить строительство башни-генератора, способной, по его словам, дистанционно творить чудеса разрушения.
