— После открытия в тайге интересна не столько география, сколько подробности технологии получения скрижалей. А еще больше — причина, побудившая Бога спуститься с небес и поделиться с людьми элементарными нормами человеческого общежития: не убий, не укради, не возжелай жены ближнего своего…
— Это уж слишком — понять причины, побудившие Бога что-то совершить, нам не дано.
Привольский расплылся в улыбке и извлек из кармана пиджака смятую газетную вырезку.
— Не дано, говорите? Тогда просто предположим, что Ему надоело смотреть на всеобщее разложение и хаос. И тогда он решил предупредить землян через своих послов — будем считать, пророк Моисей был одним из них — о надвигающейся катастрофе. Только изменив отношение к жизни и ближнему своему, человек мог спасти себя от гибели. В целом тогда ему удалось это сделать. Удастся ли теперь — вот в чем вопрос.
Александр Валентинович от души зевнул, да так, что челюсти хрустнули на весь сквер. Привольский покачал головой:
— Жаль, что вы невнимательно меня слушаете.
— Знаете что, — отозвался Тихонов. — Я вот не понимаю… абсолютно не понимаю, зачем вы мне читаете эту лекцию. Можно конкретней объяснить, кто и по какой причине подставляет господина Ушакова?
— Отвечу вам согласно привычке, приписываемой избранному народу, то есть вопросом на вопрос: друг ваш, профессор Плукшин, часом не передавал вам на хранение некие пластины с текстами?
— Нет, не передавал, — не моргнув глазом соврал Тихонов.
Эта ложь прозвучала так убедительно, что Привольский, казалось, поверил и от этого заметно сник.
— Жаль, — сказал он после непродолжительного молчания. — Тогда, видимо, все нити ведут к Антону. Похоже, больше ни с кем профессор перед смертью не виделся. И теперь все будут охотиться только за ним. Незавидная судьба.
— Кто это «все»? Э… кстати, Григорий Аркадьевич, откуда вы знаете, виделся Антон с Плукшиным или нет?
— Я, Александр Валентинович, вообще очень много знаю. Жаль только, что вы не хотите извлечь из этого факта пользу для себя и своего подопечного. И вообще, я действительно очень хорошо осведомлен, даже слишком. Боюсь, как бы все это в итоге не умерло вместе со мной.
Тихонов взглянул на Привольского и прочел в его глазах глубокий страх. Такой страх, такой тоскливый ужас невозможно сыграть. Нет, определенно, сейчас Привольский не притворялся. Но Александр Валентинович не спешил записывать его в союзники. Время для откровенности пока не наступило. Тайна местонахождения табличек была, пожалуй, единственной гарантией безопасности Антона, да и его самого.
— Скажите, Григорий Аркадьевич, отчего вас интересуют какие-то таблички Плукшина? И какая связь между ними, Моисеем и куском газеты, который вы достали из кармана пять минут назад?
Привольский собрался уже ответить, но не успел. К лавочке приблизился невесть откуда взявшийся детина в кожаной куртке, лет тридцати от роду, по виду типичный сотрудник частного охранного предприятия, и, не здороваясь, отчеканил:
— Григорий Аркадьевич, мы вас ищем уже второй день. Сергей Самуилович ждет вас для беседы. Пройдемте со мной в машину, пожалуйста.
— С чего бы это? Я уволен и не обязан ему ничем, — возразил Привольский, повышая голос.
— Ошибаетесь. Я очень прошу вас, Григорий Аркадьевич, не провоцируйте меня, — строго произнес неизвестный и положил на плечо Привольскому руку.
— Да не поеду я никуда! — это было сказано громко, достаточно громко, чтобы на них обратили внимание.
Соблюдавший до этой минуты нейтралитет Александр Валентинович решил наконец вмешаться:
— Командир, — обратился он к неучтивому посланцу, — может, дашь взрослым дядям договорить? А потом он сам приедет к вам, когда ему будет удобно.
«Охранник» перевел удивленный взгляд на Тихонова, тут же отвернулся и сделал грубую попытку поднять Привольского с лавки силой. Краем глаза Тихонов заметил, что из припаркованного неподалеку автомобиля выходят еще двое, одетые, подобно этому субъекту, в такие же кожаные куртки.
— Я не понял, я тихо говорю, что ли? — в душе Александра Валентиновича стал разгораться азарт, сердце забилось чаще, кровь прилила к голове.
— Ты не мешай, «дядя взрослый», отойди, пожалуйста, пока с тобой говорят культурно, — порекомендовал «охранник» и жестом подозвал приятелей.
Тихонов стремительно поднялся с лавки, что стало абсолютной неожиданностью для незваного гостя. Тот отпрянул, видимо, готовясь к защите. Но Александр Валентинович ни на кого нападать не собирался. Он взял Привольского за локоть, поднял его с лавки и увлек в сторону метро. Они шли быстрым шагом в направлении пешеходного перехода. По случайности рядом с «зеброй» припарковалась патрульная милицейская машина. Слыша за спиной шаги преследователей, не оборачиваясь, Тихонов подошел к машине и что-то быстро сказал сидящим внутри милиционерам, после чего стремительно пересек улицу, не выпуская локоть послушного Привольского.
Перед тем как войти в метро, Привольский оглянулся, увидел патрульных, проверяющих документы у его преследователей, и свирепый взгляд того парня, что пару минут назад пытался силой отвезти его к Сосновскому.
Александр Валентинович, предусмотрительно припарковавший свой «ниссан» у Пушкинской площади, предложил Привольскому продолжить разговор у него на даче.
Они ехали довольно долго, но Григорий Аркадьевич Привольский был терпелив и за всю дорогу не проронил ни единого слова.
Дом Тихонова походил на укрепленный объект. Огромная территория, просматриваемая с камер видеонаблюдения, высоченный забор, массивные двери — все говорило о том, что хозяин априори воспринимает окружающий мир в качестве генератора потенциальной опасности.
— Что это за отморозки к вам прицепились? — первым делом поинтересовался Тихонов, открывая дверцу бара на кухне. — Коньяк вам или виски лучше?
— Виски, спасибо. А это люди того самого Сосновского, директора Центра изучения альтернативной энергии. Это по его заданию подставили Антона.
— А вы при чем во всей этой истории?
— Во-первых, я его бывший заместитель. Во-вторых, Сосновский считает, что я знаю, где находятся украденные из Центра таблички.
Александр Валентинович открыл бутылку, наполнил стаканы и протянул один Привольскому.
— Расскажите мне про эти ваши таблички.
Привольский испытующе посмотрел на Тихонова и усмехнулся:
— Меня не покидает чувство, что вы не хуже меня знаете, о чем речь. Ладно, Бог вам судья, не доверяете — и правильно делаете. Только зачем тогда надо было меня спасать на Новослободской?
— Привычка, — пояснил Тихонов, сделав глоток из своего стакана.
— Хорошо, расскажу вам все, что сумею, тем более что даже если вы с кем-то поделитесь этим «секретом», вам ни за что не поверят. Моисей получил от Бога скрижали на горе Синай. Евреи ликовали, так как до сего события им казалось, что Он оставил их навсегда. Я же считаю, что это было предупреждение: только изменив себя, спасетесь, избежите кары небесной. Надо заметить, подобные угрозы люди испокон веков воспринимали крайне серьезно. Ведь в преданиях почти всех народов содержатся легенды о катастрофах, полностью уничтожавших земные цивилизации. В большинстве говорится о нескольких катастрофах — от четырех до девяти. В сказаниях этрусков упоминается «семь прошедших веков Земли». Гесиод пишет о четырех поколениях людей, наказанных богами. Каждый период существования человечества, согласно священной книге персов «Авеста», заканчивается его гибелью. Намеки на то же самое есть в хрониках Мексиканского царства, у полинезийцев, майя, ацтеков, китайцев, исландцев…
