— Алло?
— Сергей Самуилович, вас спрашивает Джон Ланкастер, звонок из США. Соединять?
— Кто? Какой еще Ланкастер? Скажи, что я занят, — Сосновский положил трубку.
— Сергей Самуилович, — заметил Исаков, разглядывая предметы на директорском столе, — сейчас положение такое, что надо бы на все звонки отвечать. Как-никак, находка имеет стратегическое значение…
— Да бросьте вы, ей-богу, — вспылил Сосновский. — Какое там еще стратегическое значение? Наслушались Привольского… Простите.
Вновь зазвонил телефон.
— Да, — бросил в трубку раздраженный Сосновский.
— Сергей Самуилович, господин Ланкастер говорит, что он знаком с Григорием Аркадьевичем…
— Хорошо, буду говорить.
Сосновский понятия не имел, кто такой Джон Ланкастер. Никакого звонка, тем более из Штатов, он не ожидал. Но упоминание фамилии Привольского решило дело.
— Господин Сосновский? — звонивший говорил на русском языке с легким акцентом. — Меня зовут Джон Ланкастер, я ученый из Америки. Простите за беспокойство. Мы с вами мало знакомы…. То есть вы меня не знаете. Но я общался с Григорием. Однако уже долгое время не могу ему… дозваниваться. Но у меня есть очень важное дело. Оно касается вашей научной работы, конкретно — недавней экспедиции в Сибирь и ее сенсационных результатов…
— Добрый день, — Сосновского не на шутку удивила осведомленность собеседника. Впрочем, фактически это лишь подтверждало его сомнения в надежности обещаний итальянских коллег. — Рад вас слышать, господин Ланкастер. О какой экспедиции вы говорите? Мы проводим массу изысканий в России и за ее пределами.
— Господин Сосновский, — спокойно продолжил американец, — я благодарен вам за готовность со мной говорить и я полагаю, что нам есть, чем делить друг с другом. О чем поделиться… Вы можете назначить мне митинг в Москве в ближайшие дни?
— Теоретически это возможно, — Сосновский тянул время, выстраивая модель поведения с этим странным собеседником. — Но практически не очень просто. Будьте так любезны, перешлите мне через мою помощницу краткую справку о себе, специфике вашей научной деятельности и более подробно укажите предмет встречи, ок?
— Сергей Самуилович, — Джон Ланкастер будто бы мимо ушей пропустил просьбу директора Центра. — Я помогу вам отыскать таблички. Их ведь кто-то похитил, не так ли?
Сосновский нахмурился. Исаков вслушивался в разговор, силясь понять, имеет ли звонок отношение к интересующему его делу. Наконец Сергей Самуилович принял решение:
— Хорошо. Вы можете прибыть в Москву в пятницу?
— Я должен быть в Москве уже послезавтра.
— Значит, в пятницу я буду ждать вас в ресторане «Турандот» в 13.00. Бронь на мое имя.
— Благодарю вас, господин Сосновский. До встречи!
— Всего хорошего.
Сосновский повесил трубку и, взглянув на Исакова, понял, что без объяснений не обойтись.
— Какой-то странный звонок, — сказал он. — Американец, ученый якобы. Желает встретиться по нашей теме.
— Интересно. Данные оставил?
— Только имя — Джон Ланкастер.
— Странно. Как будто я где-то раньше слыхал это имя… Когда прилетает?
— Сказал, послезавтра.
— Проверим, пробьем, потом сообщим вам.
Выйдя от Сосновского, Исаков позвонил в отдел и узнал последние новости.
Коллега информировал, что дача, где были обнаружены связанными три подозрительных типа, принадлежит гражданину Тихонову А. В. Соседи вызвали патруль, поскольку их привлек странный шум и звуки, напоминающие выстрелы. Одного из найденных на даче граждан отправили в больницу, остальных милиционеры забрали с собой до выяснения. Исакова неспроста потревожили по такому поводу, поскольку в процессе установления личностей задержанных подтвердилось, что все они состоят на службе в охране Центра Сосновского.
«Что же это за личность такая — Тихонов? — думал Исаков, поднимаясь в лифте. — То Антон ему эсэмэски шлет, то на даче у него находят Устинова и его парней…»
Исаков решил заняться этим загадочным персонажем, а также попытать счастья выйти через него на Антона. Разговор с Сосновским окончательно запутал Алексея, добавив в число подозреваемых Привольского — человека, которому Исаков доверял и с которым делился информацией об Антоне.
Глава восемнадцатая
Накануне поздно вечером Александр Валентинович отправил Привольского спать на второй этаж, а сам пошел на кухню, заварил себе чаю, извлек из ящичка в шкафу записную книжку Плукшина, сел за стол и начал ее быстро листать в поисках страницы, на которой остановился.
Тихонов уже целые сутки пробовал придать стройность дневниковым заметкам покойного Вилорика Рудольфовича, но у него пока ничего не получалось. Связь черновых трудов профессора с будущим обнаружилась случайно, благодаря Привольскому, который упомянул астероид Апофис.
Глядя на причудливые узоры, видимо, скопированные Плукшиным с таежных «скрижалей», Тихонов не мог взять в толк, как это профессор ухитрился обнаружить в них хоть какую-то логику.
Открыв следующую страницу, Александр Валентинович прочел:
«Энтропия… (зачеркнуто). Мера случайности максимальна, если знаки встречаются часто. Самый редкий знак — пробел. (Найти отчет SETI.) Сет Шостак из Центра по поиску внеземного разума: инопланетный язык, может, и не язык вовсе. Иной способ общения. Поймем их, только если послание будет априори адресовано нам и зашифровано на базе земной логики, хотя бы опыта дешифровки древних земных текстов. Нота бене. Вот оно! Поэтому используются древнееврейский, арамейский, а тут вот египетская письменность, но все наоборот… Могли бы и по-английски».
Тихонов зевнул.
«И почему Антон до сих пор не позвонил?» — подумал он.
Глядя на свой запасной, или, как он часто называл его, «секретный» телефон, Александр Валентинович его гипнотизировал, пытаясь передать свое беспокойство Антону через сотни километров.
Телефон и правда зазвонил, но только лишь во втором часу ночи. Они проговорили не меньше получаса.
— Антоша, это же чудо, что ты живой долетел… Послушай, я думаю, твой Исаков оказался парень не промах. Уверен: именно он решил проследить за тобой. Вот за нами и приехали по горячим следам. Так что не улети птичка вовремя, сидеть ей в клетке минимум год предварительного следствия. А там, глядишь, и весь срок за убийство.
Антон полулежал на диване в квартире своего воронежского товарища Игорька, внимал словам Александра Валентиновича и с удовольствием пил чай с малиной и лимоном. В любых иных обстоятельствах он бы непременно воспользовался возможностью посмаковать подробности невероятного небесного приключения, которое счастливо пережил накануне. Но сейчас Антон вел себя так, будто приехал в Воронеж поездом или прилетел на рейсовом самолете.
