— Как так? Ты же хотела на меня работать, даже на собеседование, помнится, для этого пришла.
— Ничего тебе не помнится, ты же сам говорил.
— За это тоже извини, есть такой грешок. Я не со зла. Так что, Даш, будешь на меня работать? — спрашивает совершенно серьезно.
— Теперь не хочу. Мне нравится моя работа, нравится работать с персоналом, и девочки у нас в отделе хорошие.
— Я тебе зарплату дам в два раза больше, чем ты сейчас получаешь, — начинает уговаривать.
— Нет, не хочу.
— В три раза.
— Нет, дело не в деньгах.
— Ну хорошо, к этому вопросу мы вернемся после праздников. И не спорь, пожалуйста.
Выдыхаю, взвинченная нашим разговором, и снимаю наряд Снегурки. Кажется, нас с боссом оставили в покое и тихо-мирно восседают за столом, травя байки и объедаясь салатами. По телевизору одни песни и пляски, но настроения новогоднего этого не прибавляет. Давно оно у меня исчезло — это ощущение праздника. Наверное, это потому, что в жизни не устроена. Все подруги замужем, с детьми, одна я кукую вместе с тетками. Как-то даже стыдно перед Глебом Сергеевичем. У него наверняка яркая насыщенная жизнь, не то что у меня.
— А как ты планировал Новый год отметить? — интересуюсь, когда мы усаживаемся за стол в отдалении от компании. Исподтишка наблюдаю, как босс с жадностью пирата, нашедшего сокровища, начитает поглощать салаты и закуски. Ну конечно, такую мышечную массу надо поддерживать, забрасывая в себя еду как в топку… Аппетит босса мне нравится и греет душу, ведь кое-какие закуски я готовила собственноручно, хотя планировала ими удивить совсем другого мужчину.
— Обычно мы с друзьями ездили за границу, в зависимости от настроения. Если в России холодно, ехали погреться на моря, а если слякоть и жижа, как в последнее время часто бывает, то, наоборот, в Финку, например, или в Европу куда.
— А в этом году куда собирались?
— В этом на Бали, домик сняли, яхту, все дела, — говорит он о роскоши как о чем-то само собой разумеющемся, а у меня сердце сжимается. Наша скромная квартирка совсем на яхту на Бали не похожа.
— А ты им про ребенка сказал? — спрашиваю осторожно, перебирая в памяти предыдущие события. Что-то я не помню, чтобы босс кому-то по поводу отмены поездки звонил или ему телефон на этот счет кто-то обрывал. Он у меня всегда на виду был, ни с кем не созванивался вроде, будто на время праздника для него гаджет перестал существовать. А ведь вроде должен родственников поздравить. Родителей, сестру. Я своих заранее поздравила, когда переодевалась к празднику.
— Я им потом сюрприз сделаю! — посмеивается босс, и я сглатываю свое любопытство, не позволяя себе расспрашивать дальше, хотя мне жутко интересно, что за друзья такие и какая реакция у них будет на неожиданное отцовство Жданова. Не хочу я вникать в ее жизнь, она не должна с моей пересекаться кроме этого вечера, когда мы вынужденно отмечаем вместе Новый год.
Продолжая мирно праздновать, мы периодически ходим проверять спящего малыша, чье маленькое личико каждый раз вызывает порцию сладкого умиления. До чего же он крошечный и беспомощный, доверчиво прижимающийся к любому человеку, взявшему на ручки. Совершенно чужому.
— Его мама так и не объявилась? — спрашиваю у босса, в очередной раз прикрыв дверь своей комнаты, куда положили ребенка. Время уже подбираемся к трем ночи, тетки начинают уносить грязную посуду в кухню и мыть ее, праздник потихоньку сворачивается. Возникает резонный вопрос о ночевке. Очевидно, что босс остается в нашей квартире, но лечь ему негде, разве что в кресле возле елки, тогда как я размещусь на диване рядом. Как бы этого избежать? Ума не приложу. Но о том, чтобы выгнать человека с ребенком, даже мысли не допускаю. Как-нибудь решим вопрос.
И тут, не давая боссу ответить, раздается трель дверного звонка, до того громкая и настойчивая, что будит Данечку. Не зная, куда бежать, замираю на месте. То ли пойти дать по голове неожиданному визитеру, то ли идти успокаивать проснувшегося, явно испуганного ребенка.
Тетки, сбивая друг друга с ног, спешат в комнату ко мне, значит, будем кому унять малыша, а я вместе с боссом бросаюсь к двери.
— Так я и думал, Ипполит, — усмехается босс, опираясь плечом на косяк и хмуро поглядывая на Валеру, стоящего в дверях с видом мокрого цуцика. Виноватый взгляд бывшего любовника вызывает у меня отвращение, он и сам у меня его вызывает, и я никак не могу понять, как связалась с этим сутулым долговязым очкариком. Наверное, от безнадеги…
— Валер, уходи. Зачем ты пришел?
— Дашенька, я не мог раньше прийти, сама понимаешь, — начинает лепетать противным голосом, пытаясь не называть вещи своими именами, прячет глаза и поэтому не сразу замечает стоящего в тени босса. — Э-э-э… Г-г-глеб… С-с-с…
— Что, Валера, жена уснула и ты решил, что тебе тут рады будут? — обманчиво спокойным голосом интересуется босс, я растерянно перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Где-то вдалеке слышатся крики ребенка и увещевания трех теток разом. Валера, в недоумении от всего происходящего, даже не находит, что сказать, только пялится на нас обоих, явно ничего не соображая.
— Да я… да мы… — мямлит, еще больше подчеркивая контраст между собой и Глебом.
— Валер, нам правда не о чем говорить, — выпроваживаю его, но он начинает в себя приходит и хорохорится:
— На босса меня променяла! А что за ребенок орет? Тот, что в офис подкинули? А ты при чем, Даша?
— Езжай к жене, Валер, и говорить я с тобой не стану. Не о чем просто, — устало прикрыв глаза, говорю я. И понимаю, что не вру, даже ругаться на него не хочу, противно. Ниже своего достоинства считаю, он и так меня в грязь втоптал перед Глебом.
— Я такси отпустил, не думал, что ты меня выгонишь! Сегодня цены запредельные, я все отдал таксисту. Мне обратно и не уехать. Пусти, не в подъезде же ругаться.
— А я не ругаюсь, денег на такси сейчас дам.
— Никаких денег давать не надо, Валера позвонит своей благоверной, и она за ним приедет. Или мне позвонит, Торопыжкин? — издевательски смеется Глеб, коротким толчком отправляя изумленного Валеру за порог и хлопая перед его носом дверью. Под возмущенные крики бывшего закрываю лицо руками, чтобы спрятать красное лицо. Как стыдно.
— Я не знала, что он с женой сошелся, он говорил, что в стадии развода, — шепчу тихо, понимая, как глупо звучит оправдание. Босс властно отнимает мои руки от лица, поглаживая запястья, его спокойный понимающий взгляд вселяет в меня уверенность, и болезненный комок в горле постепенно рассасывается.
— Не нужно себя винить, ты не первая, кто в такой ситуации верит обманщику. Хочешь, я его уволю?
— Не стоит, работает он хорошо, а что касается личных качеств, то я и сама не меньше виновата, нарушила кодекс поведения на работе, меня и саму, по сути, уволить нужно…
— Но ты никого не обманывала, в отличие от него.
