Это было официально, но еще не вполне по-настоящему. Когда новый король покидал церемонию, слова помощника “Сюда, ваше величество” застали его врасплох. “Еще не привыкший, я оглянулся, ища отца”, — вспоминал потом Абдалла.
Но титул теперь принадлежал ему — так же, как и страна. Абдалле достались клонящаяся к упадку экономика, неспокойная политическая жизнь, напряженные межконфессиональные отношения и региональные конфликты.
Одним разом он унаследовал легионы врагов. Иные находились близко и завидовали его должности. Другие — иностранные державы — видели в независимой Иордании помеху собственным планам на Ближний Восток. Третьи — религиозные экстремисты — противились самой идее о существовании секулярного, прозападного государства под названием Иордания. В первые месяцы 1999 года, пока новый наследник престола Хашимитов осторожно устраивался на троне, все внимательно наблюдали, не упадет ли он.
Быть правителем ближневосточной страны означает не надеяться умереть в преклонном возрасте. Это особенно верно для Иордании, где исключительная опасность основной работы словно бы разжигает королевский аппетит к опасным хобби.
Хусейн за свою жизнь пережил не меньше восемнадцати покушений. Ему было всего пятнадцать тем летним днем в 1951 году, когда его деда, первого короля Иордании Абдаллу I, застрелил палестинский снайпер во время визита двух членов королевской фамилии в иерусалимскую мечеть Аль-Акса. Молодой принц бросился за убийцей, едва избежав смерти сам: убийца обернулся, и пуля отклонилась, ударив в медаль на военной форме принца, — такова была дворцовая версия сюжета. Позже враги короля испробуют засады, авиакатастрофы и даже отравленные капли от насморка — Хусейн тогда случайно нажал на дозатор в ванной и в ужасе увидел, как вспенившаяся жидкость проедает хромированную поверхность крана. Король избегал смерти столько раз, что обрел ауру неуязвимости. Иорданцы часто говорили, что на нем барака — милость Аллаха. Предположение, что один из его сыновей будет благословен в той же степени, выглядело маловероятным.
Хусейн не позволял, чтобы покушения как-то ограничивали его. Скорее они лишь разожгли страсть короля к рискованному времяпрепровождению: гоночным машинам, вертолетам, реактивным истребителям. Однажды — это известная история, — развлекая Генри Киссинджера, он пригласил бывшего госсекретаря США и его жену на выматывающую душу вертолетную экскурсию по окрестностям. Вертолет трещал прямо над иорданскими холмами и едва не сбивал своими шасси верхушки пальм. Киссинджер будет потом вспоминать, как его жена пыталась вежливо попросить короля подняться на безопасную высоту. “Я и не знала, что вертолеты могут летать так низко”, — заметила она. “О! Они могут летать еще ниже!” — ответил король. Он опустил машину ниже уровня древесных верхушек и плавно заскользил над землей. “За тот полет я постарел на несколько лет”, — говорил Киссинджер.
Назначив своим преемником Абдаллу, Хусейн выбрал правителя, похожего на него как минимум в одном. В противовес рассудительному и осторожному принцу Хасану, брату короля, Абдалла разделял отцовскую неформальную манеру держаться и пристрастие к экстремальным увлечениям. Мальчиком Абдалла визжал от удовольствия, когда отец сажал его на колени и они отправлялись в пустыню погонять на родстере; клубилась пыль, машина неслась по пустому шоссе под звуки песенки из мультфильма про морячка Попая. Адреналиновая зависимость обусловила непреходящий интерес Абдаллы к мотоциклам, гоночным машинам, самолетам и затяжным прыжкам с парашютом.
Учась в частной американской школе, Абдалла превосходил всех в реслинге, на беговой дорожке и в мальчишеских шалостях, а будучи кадетом престижной британской академии Сандхерст, отверг звание пехотного офицера, предпочтя скорость и огневую мощь боевых танков. Ему нравилось водить “Фокс”, быструю, похожую на танк бронированную машину с тридцатимиллиметровой пушкой и колесами вместо гусениц. Однажды он вел колонну “Фоксов” по шоссе М-4 к западу от Лондона, выжимая все лошадиные силы из приземистых машин, пока те не понеслись вровень с гражданскими автомобилями. Через несколько минут, пройденных на всех парах, он выглянул из башни — и увидел рядом с собой полицейский перехватчик с включенными мигалками. Полицейский сделал колонне знак остановиться, после чего, качая головой, приблизился к Абдалле, сидевшему в головной машине. “Я даже не знаю, что писать в протоколе”, — сказал он. В конце концов кадетов отпустили, сделав им предупреждение.
Репутация сорвиголовы едва не сорвала принцу ухаживания за будущей королевой, Ранией аль-Ясин, еще до того как они начались. Элегантной красавице Рании было двадцать два года, она работала в отделе маркетинга в Apple Inc.; Абдалла встретил ее на званом ужине. Принц был сражен мгновенно, однако Рания отвергала все его поползновения. Тридцатиоднолетний, вечно загорелый дочерна Абдалла, в то время командир танкового батальона, слыл еще и донжуаном, а Рании, дочери палестинцев из среднего класса, не хотелось становиться его очередным трофеем, признавался Абдалла в своих мемуарах несколько лет спустя. “Я о вас кое-что слышала”, — заметила Рания. “Я не ангел, — честно ответил Абдалла. — Но как минимум половина того, что вы слышали, — досужие сплетни”.
Они все же договорились о встрече. Через шесть месяцев, набравшись смелости предложить руку и сердце, Абдалла увез Ранию в один из своих любимых уголков Иордании, на вершину невысокой горы, где они с отцом часто гоняли наперегонки по склонам. “Я надеялся на более романтическое предложение”, — признавался он потом. На этот раз Рания не оттолкнула его. Они поженились 10 июня 1993 года, всего через десять месяцев после того, как их представили друг другу.
Однако уже через несколько недель после того, как Абдалла стал королем Абдаллой II, все следы дерзкого батальонного командира и адреналинового наркомана испарились. Человек, сотни раз прыгавший с парашютом, быстро принялся сокращать риски — во всяком случае, те, что угрожали ему как монарху. Он постарался наладить порванные ранее отношения с членами королевской семьи, предложив титул кронпринца своему младшему брату Хашиму, сыну четвертой жены Хусейна, любимой в народе королевы Нур, американки по происхождению. Однако он уволил или сместил с должности руководителей охранных служб, которых подозревал в тесных связях со своим дядей, мачехой или другими членами семьи. Потом объявил, что королевой станет его собственная жена, определенно не королевского происхождения. После этого королева Нур навсегда покинула Иорданию.
Другие опасности грозили из-за границы, и новый король развернул дипломатическое наступление, нацелившись на самые существенные. Он отправился в Саудовскую Аравию и другие эмираты Залива, чтобы положить конец почти десятилетней размолвке по поводу иорданской политики нейтралитета во время первой иракской войны. Он пригласил премьер-министра Израиля, печально известного своей неуступчивостью Нетаньяху, в Амман, на деловой обед-знакомство. Абдалла даже пытался улучшить отношения с Сирией, дотянулся сначала до президента Хафеза аль-Асада, а потом, после смерти диктатора, подружился с его сыном, Башаром аль-Асадом, еще одним получившим западное образование тридцатилетним властителем, который унаследовал отцовский титул совершенно неожиданно для всех.
