Книга Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий, страница 21. Автор книги Джоби Уоррик

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий»

Cтраница 21

“Когда он зашел проститься перед отъездом из Ирана, — вспоминал аль-Адель, — то особо подчеркнул, как важно отомстить американцам за преступления, совершенные во время бомбардировок Афганистана, коим он сам был свидетелем”.

Жесткий характер Заркави перековывался трижды: войной, тюрьмой и ответственностью, которую он принял, командуя собственным тренировочным лагерем в Афганистане. В конце концов он стал видеть себя лидером и человеком, у которого есть предназначение. И вот теперь, полагал аль-Адель, его образ действий и мыслей снова изменился, закаленный на этот раз “враждой и ненавистью к американцам”.

На Западе газеты начали рассуждать, готовится ли правительство Джорджа Буша к второй войне против Саддама Хусейна. Кто как, а Заркави воспринял эти дискуссии всерьез. Беседуя в унылые месяцы 2002 года с павшими духом исламистами, он говорил о грядущих великих битвах и о том, что сама судьба привела его в нужное место, где он вступит в схватку со злейшими врагами Аллаха. Об этом свидетельствовал Фуад Хусейн, иорданский журналист, который встречался с Заркави в тюрьме и позже написал книжку о ранних годах предводителя террористов. В те дни бен Ладен был в бегах в Пакистане, а арьергард “Талибана”* преследовали в горах Восточного Афганистана бойцы американского спецназа. И все же настоящее противостояние еще впереди, пророчествовал Заркави, в стране, которая как минимум последние сто лет не вела религиозных войн.

“Ирак, — говорил Заркави друзьям, — станет местом предстоящей битвы с американцами”.

Глава 5
“Я сделал это во имя “Аль-Каиды”* и ради Заркави”

Лоуренс Фоули никогда не был ярким человеком, но что-то было в этом уроженце Бостона, что выделяло его даже в таком космополитичном городе, как столица Иордании. Он был крупным по амманским стандартам, с внушительным животом, способным вместить все дипломатические ужины и обеды, которые требовались от среднего уровня чиновника посольства США. Венчик седых волос торчал, как вата, контрастируя с красноватым веснушчатым лицом ирландца. Он любил подолгу гулять со своим золотистым ретривером Богартом в районе, где человек, гуляющий с каким бы то ни было домашним животным, все еще обращал на себя внимание. Еще больше удивлял его друзей отказ поддаваться всеобщей суете и хлопотать о собственной безопасности, как делали многие граждане западных стран в напряженные месяцы после терактов 11 сентября 2001 года. “Иордания — место спокойное”, — уверял шестидесятидвухлетний Лоуренс своих родных, которые, сознавая, что быть американцем в Аммане стало небезопасно, тревожились за него.

В первые недели и месяцы после терактов враждебность по отношению к американцам резко возросла, и некоторые семьи сбились в защищенные анклавы возле посольства, которое обросло новыми заграждениями и вооруженной до зубов военной охраной. Но Фоули, за тридцать лет работы за границей служивший и в гораздо более опасных местах, решил остаться в двухэтажной вилле в Западном Аммане, где кованые решетки на окнах и розовые кусты словно бы гарантировали мирную иорданскую повседневность — какой она видится экспату. По вечерам они с женой Вирджинией продолжали выгуливать Богарта вдоль улицы Абдаллы Гошеха, приветствуя соседей взмахом руки и одной-двумя простыми арабскими фразами. Каждое утро Фоули садился за руль подержанного “мерседеса” С-280 винного цвета, с дипломатическими номерами (он держал машину под небольшим навесом за решетчатыми воротами) и ехал в посольство. Он придерживался своего режима — демонстративно, вызывающе, — даже когда в начале осени 2002 года стали поступать предупреждения о плане террористов похищать американцев в Иордании с целью выкупа.

Его работа в миссии — поиски финансирования для водоочистных проектов, а также партнеров для иорданских предпринимателей — была не особенно престижной, но важной, и Фоули отдавался ей с энергией и страстью. Ему нравилось работать в амманских лагерях беженцев и втягивать их обитателей в разговор. Его бесконечные вопросы о жизни в лагере заставляли иных подозревать, что Фоули — шпион ЦРУ, хотя большинство бывали очарованы дородным американцем с обезоруживающей широкой улыбкой. Восхищенные начальники присудили ему специальную награду, и вечером 27 октября 2002 года посольство вручило Фоули памятный знак и дало в его честь ужин, продолжавшийся допоздна. Фоули пришел домой усталым, но полным энтузиазма, как вспоминала впоследствии Вирджиния. “Я там, где хочу быть, — сказал он ей, — и делаю то, что хочу делать”.

На следующее утро он, как обычно, поднялся, оделся и в 7.20 направился к навесу. Он уже потянулся к дверце “мерседеса”, когда внезапно с противоположной стороны машины выросла какая-то фигура. Лицо человека было скрыто головным покрывалом в черно-белую клетку — куфией. В правой руке он держал пистолет с глушителем.

Пип. Пип.

Фоули пошатнулся. Стрелявший сделал шаг вперед и разрядил в него всю обойму.

Пип. Пип. Пип. Пип. Пип.

Фоули скорчился на тротуаре; пули попали ему в лицо, шею, в плечо и грудь. Человек в куфии перелез через невысокую стену и побежал к машине с водителем, ожидавшей его через квартал. Все произошло меньше чем за минуту, шума было так мало, что соседи не слышали выстрелов и не видели тела, лежавшего, раскинув ноги, в кровавой луже между “мерседесом” и розовыми кустами.

Но кое-кто за много миль от Западного Аммана слышал, как через час стрелявший связался по телефону с кем-то на севере Ирака. “Сообщите шейху, — сказал убийца, — что все исполнено должным образом”.


Фрагмент перехваченного разговора между убийцей и его связным был рутинной добычей для Агентства национальной безопасности, или АНБ, — американской разведывательной службы, которая ведет самую плотную разведку наблюдением по всему миру. После терактов 11 сентября АНБ методично разбирало огромное количество данных, сосредоточившись на тех регионах, где теоретически могли укрываться Усама бен Ладен и другие деятели “Аль-Каиды”*. Летом и осенью 2002 года одним из таких мест был северо-восток Ирака. Вскоре должностные лица самого высокого уровня в Белом доме и Пентагоне уже пристальнейшим образом наблюдали за несколькими горными деревнями — настолько маленькими, что не на каждой карте региона они были отмечены.

Убийство американского дипломата — большая редкость даже для такой неспокойной части мира. Самые первые подозрения, возникшие после первоначального анализа звонка убийцы, указывали на “Аль-Каиду”*, и в частности — на человека, чье имя еще не впиталось в сознание большинства аналитиков антитеррористического центра ЦРУ.

Но в агентстве служил сотрудник, знавший Абу Мусаба аз-Заркави лучше всех и имевший основания сомневаться. Нада Бакос, новоиспеченный тридцатитрехлетний аналитик, появилась в управлении всего двумя годами раньше, но быстро становилась ведущим экспертом ЦРУ по Заркави. В последние годы эта фермерская дочка из Центральной Монтаны возглавляла охоту за террористом, неделями работая без перерыва на пыльных военных базах Ирака в нескольких милях от места, где мог обитать Заркави. Она отслеживала его передвижения, о которых становилось известно, допрашивала захваченных в плен боевиков и даже сопровождала американских солдат во время полуночных рейдов на попавшие под подозрение квартиры. Бакос рылась в его биографии и привычках с таким рвением, что сослуживцы подшучивали насчет ее иорданского “бойфренда”.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация