“Это угробит мой брифинг, — сказал, по свидетельству Бейкера, Пауэлл. И добавил: — Все равно мы через несколько недель покончим [с “Ансар аль-Исламом”*]”.
Члены администрации все еще спорили по поводу возможного удара по лагерю Заркави, когда 23 января 2003 года делегация американских генералов прибыла в Амман с чрезвычайно секретным визитом. Журналистов держали на расстоянии. Когда самолет с пентагоновским генералом Томми Фрэнксом из Центрального командования приземлился в аэропорту, дворец особым приказом запретил освещать подробности его встречи с иорданскими официальными лицами и особенно уточнять, участвовал ли во встрече Абдалла II. Позже анонимные военные источники, тщательно подбирая слова, раскрыли западной прессе цель визита. До войны с Ираком оставалось несколько недель, и Соединенные Штаты собирались предложить Иордании современный зенитно-ракетный комплекс “Патриот” в надежде заручиться поддержкой королевства Хашимитов, когда начнутся бои.
“Мы обсуждаем этот вопрос”, — сказал во время визита иорданским журналистам один из членов американской делегации. На самом деле ракетные батареи доставят в течение нескольких дней вместе с шестью новыми бомбардировщиками-истребителями F-16, чтобы укрепить оборону Иордании и подготовить ее к возможной войне в соседнем государстве.
Но помощь США дорого обошлась королевству. Многие месяцы бушевский Белый дом давил на Иорданию, затягивая ее в свои планы по свержению президента Ирака Саддама Хусейна. Давление началось в конце лета, когда король встретился с Бушем и его высшими заместителями в Белом доме 2 августа 2002 года. Обычно обаятельный техасец был холоден и напряжен, вспоминал позже Абдалла. Помощники предупредили монарха, что президент недоволен комментариями, которые Абдалла дал одной британской газете, обвинив команду Буша в том, что они “зациклились на Ираке”, и в намерении развязать войну, которая “откроет ящик Пандоры на Ближнем Востоке”.
Сидя со своим гостем в Овальном кабинете и разгрызая кубики льда, Буш сказал, что пока не собирается вторгаться в Ирак: “Когда соберусь, вы об этом узнаете”. Он назвал президента Ирака Саддама Хусейна “головорезом”, с которым надо разобраться. “Не хочу, чтобы через двадцать лет люди думали, будто я струсил и ушел от конфликта с ним”, — добавил он.
В тот же день, позже, Буш снова упомянул Ирак, на этот раз обрисовав конфронтацию с Саддамом как моральную, даже религиозную обязанность. “У каждого из нас был великий отец, мы оба верим в Бога, — сказал, по воспоминаниям Абдаллы, Буш. — У нас есть возможность поступить правильно”.
Абдалла был ошеломлен. Он презирал Саддама и понимал, что огромная американская армия способна быстро уничтожить войска иракского диктатора. Он предлагал, не афишируя этого, поддержку возглавляемому США афганскому восстанию против “Талибана”* и даже помощь в выслеживании Усамы бен Ладена. И все же Абдалла был уверен, что война с иракским тираном — огромная ошибка. Нападение на арабского лидера — даже такого непопулярного, как Саддам, — воспламенит регион, поставив Иорданию под угрозу. Но было ясно: Буш уже принял решение. Вернувшись в Амман, монарх велел своим советникам готовиться. “Войны не миновать”, — предупредил он.
Весь конец лета и всю осень военные барабаны гремели все громче, и все настойчивее Иорданию просили поддержать военные планы правительства США. Американские политики и генералы посещали Амман непрерывным потоком. Они добивались, чтобы король позволил войскам США встать вдоль границ Иордании или дал разрешение на боевые вылеты через иорданское воздушное пространство. Вице-президент Дик Чейни лично звонил Абдалле с просьбой разрешить использовать Иорданию как трамплин для штурма Багдада. На фоне яростных споров по поводу военных приготовлений шок от убийства Фоули быстро поблек.
В конце концов Абдалла пошел на компромисс. Его отец Хусейн, как известно, противился войне в Персидском заливе, тем самым охладив отношения и с Вашингтоном, и с ключевыми арабскими союзниками. Абдалла тоже не одобрял конфликт, который подавляющее большинство иорданцев считали несправедливым, и отказался пускать к себе в страну большие военные подразделения. Однако он согласился оказывать Штатам закулисную поддержку, в основном в особо важной сфере секретных операций с участием небольших отрядов американского спецназа.
Решение принять систему “Патриот” пришло в последний момент. Публично монархия могла заявить, что противовоздушная система защитит иорданцев от отклонившихся от курса иракских ракет, представляющих угрозу для иорданской территории. На самом деле американцы хотели дополнительной страховки, на случай если Ирак решит напасть на Израиль, чтобы отомстить США за вторжение. Это было еще одним признаком приближающейся войны.
“Я пытался пройти по канату, натянутому между сопротивлением войне и невмешательством, — признавался потом Абдалла. — Но я был уверен в одном: чем дольше продлится война, тем страшнее будут последствия”.
Глава 7
“Отныне его слава разнесется по всему арабскому миру”
Мир узнал об Абу Мусабе аз-Заркави 5 февраля 2003 года, на шестьдесят третьей минуте речи, которую Колин Пауэлл произносил перед Советом безопасности ООН, обосновывая правомерность войны с Ираком. Речь началась с декларативного заявления, которое, подобно другим утверждениям в этой растянувшейся на семьдесят пять минут презентации, было формально верным, но при этом откровенно взятым с потолка. “Современный Ирак дал пристанище смертельно опасной террористической сети, которую возглавляет Абу Мусаб аз-Заркави, единомышленник и союзник Усамы бен Ладена и его пособников из “Аль-Каиды”*, — начал Пауэлл, и сразу после этого на большом экране над круглым столом появилось бородатое лицо Заркави.
Наду Бакос, сидевшую на работе перед экраном телевизора, от этих слов передернуло. Да, Заркави жил в отдаленных горах на северо-востоке Ирака, в области, недосягаемой для иракских военных. Предположение, что Саддам Хусейн предоставил ему убежище, противоречило всем доказанным сведениям, известным Бакос, эксперту по Заркави. Это было все равно что объявить, будто двадцать второй президент Америки Грувер Кливленд “дал пристанище” Джеронимо, известному вождю апачей, который из своего лагеря на границе США и Мексики нападал на поселенцев и солдат.
Ошеломленная, Бакос смотрела дальше.
“Правительство Ирака отвергает обвинения в связях с “Аль-Каидой”*. Эти заявления попросту неправдоподобны, — продолжал Пауэлл. — В прошлом году один из союзников “Аль-Каиды”* заявлял, что ситуация в Ираке, цитирую, “хорошая”, что Багдад они могут пройти быстро”.
В целом верно. Но благодаря чему террористы получили возможность пройти через Ирак? Благодаря официальной поддержке правительства — или слабости пограничной охраны Ирака, печально известной своей коррумпированностью и неэффективностью?
Тем, кто лучше всех был знаком с темой, речь показалась великолепным представлением, мастерским изложением фактов, специально отобранных так, чтобы оправдать вторжение в Ирак. Пауэлл позднее отзывался об этой презентации как об одном из величайших промахов в своей карьере, ошибке, которую он приписывал небрежной разведработе и стремлению администрации Буша выдать желаемое за действительное. На самом же деле каждое слово в отрывке про Заркави было написано руководством ЦРУ после нескольких недель ожесточенных споров с представителями Белого дома о том, что надо вычеркнуть, а что оставить. К своей чести, Пауэлл наотрез отказался от более раннего варианта речи, написанного советниками из Белого дома, где содержались гораздо более сильные заявления о связях с террористами, по крупице собранные из непроверенных источников и неподтвержденных слухов Управлением специального планирования Пентагона.
