Но на следующее утро надо было снова выходить на охоту.
Однажды в июле, через пять месяцев после обидного недолета в пустыне за пределами Рамади, сообщение из Багдада доставило очередной элемент головоломки. В разведывательную сеть попал уникальный факт корреспонденции: письмо к Заркави от человека номер два в “Аль-Каиде”* — Аймана аз-Завахири. Заместитель бен Ладена составил оценку достижений в шесть тысяч слов, в которых выражал обеспокоенность организации своим новейшим филиалом. Как послание попало в ЦРУ — не разглашалось. Бакос разрешили просмотреть письмо лишь в бронированном помещении, которое аналитики называют “склепом”. Нада читала, и ее изумление росло с каждой новой прочитанной строчкой.
Проблема, которую Завахири обрисовал сдержанной прозой, была, в общем, несложной: кровожадность Заркави начинала вредить репутации “Аль-Каиды”* среди мусульман. Убивать американцев и иракских солдат — это прекрасно, писал Завахири, но взрывающиеся автомобили, нападения на шиитские мечети и видеозаписи кровавых казней несут неправильное послание. Простых мусульман изображения мертвых шиитских детей и обезглавленных болгарских дальнобойщиков не вдохновляют, а отталкивают. “Движение моджахедов должно избегать любых действий, непонятных или неприемлемых для масс”, — предупреждал Завахири.
Среди вещей, неприемлемых для мусульманского населения, любящего и поддерживающего тебя, — сцены жестокого убийства заложников. Тебе не следовало принимать решения, опираясь на похвалы иных излишне ревностных в вере молодых людей и на то, что они славят тебя как “шейха головорезов”. Не они выражают общую точку зрения тех, кто поддерживает сопротивление в Ираке и тебя самого, с соизволения и благословения Аллаха. Ты — вполне справедливо — мог бы ответить: “Почему нам не сеять ужас в сердцах крестоносцев и их пособников? Разве разрушение селений и городов на глазах у их обитателей — не более жестоко, чем самая жестокая месть?” Все эти и многие другие вопросы вполне справедливы, ты прав… Однако, несмотря на все это, я говорю тебе: мы на войне, и часто наше поле боя — страницы газет и экраны телевизоров. В этой медиавойне мы сражаемся за сердца и умы [мусульманского общества]. Как бы далеко ни простирались наши возможности, они никогда не будут равны тысяче возможностей, которые есть у служителей сатаны, ополчившегося на нас. Мы можем убивать пленных пулей. Так мы достигнем задуманного, не ввергая себя вопросами и ответами в затруднительное положение. Этого нам не нужно.
Назидание сопровождалось похвалами мужеству и батальным успехам Заркави; Завахири заканчивал письмо просьбой о некоторой сумме наличными (“Если у тебя есть возможность выслать примерно сто тысяч, мы были бы тебе очень благодарны”). И все же суть письма угадывалась безошибочно. В нем содержались признаки серьезных разногласий между главной ветвью “Аль-Каиды”* и ее дочерним предприятием в Ираке.
Заркави в каком-то смысле ответил, хотя и не напрямую “Аль-Каиде”*. Через две недели после реприманда Завахири он написал открытое письмо своему прежнему наставнику и сокамернику, Абу Мухаммаду аль-Макдиси, упрекая его и всех исламистов, усомнившихся в его методах. Макдиси может быть уважаемым исламским ученым, но он знает далеко не все, писал Заркави.
“Он не имеет и не должен иметь исключительного права на знание, и не все, что он говорит, верно, особенно что касается джихада и текущего положения дел”, — указывал он.
Заркави объявлял, что все его действия — от убийства шиитов до отправки шахидов на смерть — санкционированы “праведными и достойными доверия богословами-моджахедами”. Но назвать имена этих ученых он не может, писал он, поскольку они в тюрьме и упоминание их имен может нанести им вред.
Второе опровержение последовало в виде аудиозаписи, размещенной на джихадистских сайтах в сентябре 2005 года. Через два месяца после того, как человек номер два в “АльКаиде”* посоветовал ему воздержаться от убийства шиитов, Заркави объявил о начале нового наступления, направленного именно против рафидитов, или “отвергающих”, — уничижительное прозвище тех, кто исповедует шиитскую веру.
“Организация “Аль-Каида в Ираке”* объявляет полномасштабную войну рафидитам, где бы они ни находились в Ираке”, — говорил Заркави в видеозаписи. Он предупредил, что и другие группы иракцев могут оказаться под ударом, если не отрекутся публично от переходного правительства Ирака, которое пришло к власти после январских выборов 2005 года.
“Вам придется выбирать между добром и злом, — вещал Заркави. — Любое племя… чья поддержка крестоносцам и их агентам будет доказана, подвергнется таким же нападениям моджахедов, как и сами крестоносцы”.
Подобный демарш против руководства “Аль-Каиды”* выглядел загадочно, учитывая, что совершал его человек, изо всех сил старавшийся заслужить одобрение бен Ладена. Бакос и другие сотрудники отдела по борьбе с терроризмом, сидя в “склепе”, буквально по строчкам анализировали письма и расшифровки, гадая, ведет ли Заркави сознательно игру за то, чтобы возглавить джихад во всем мире, или он просто настолько глуп.
“Мы снова и снова перечитывали его письма, поражаясь их тону, — вспоминала впоследствии Бакос. — Заркави больше не был почтительным. Он осмелел, он спорил с Завахири по поводу собственной стратегии джихада в Ираке”.
Бакос пыталась представить себе, как все это выглядело с точки зрения Заркави. Этот человек теперь стоял во главе армии из тысяч бойцов, все они были преданы ему и полны решимости пожертвовать собой. Заркави достиг того, чего не добивался никто из военачальников-моджахедов со времен войны в Афганистане: унизил мировую сверхдержаву, втянув ее в болото партизанской войны. У него было полно денег, оружия и боевиков-добровольцев. В отличие от лидеров “Аль-Каиды”* в их добровольном изгнании, он сражался с американцами и их иракскими союзниками день за днем. Опросы показали, что американцы перестали поддерживать войну в Ираке; Заркави добился успеха. Зачем ему было прислушиваться к советам Завахири?
Его грубая тактика действительно оскорбляла некоторых мусульман, но вредило ли это Заркави? Бакос больше не была уверена в этом. Бескомпромиссные джихадисты из тех, что были готовы сражаться и умирать по приказу Заркави, хлынули в Ирак, от ста до ста пятидесяти человек в месяц, желая присоединиться к “шейху головорезов”. Интернет давал Заркави широкие возможности создать репутацию яростного бойца, без пощады убивающего врагов Аллаха. Фотографии, которые Заркави публиковал на сайтах, хотя и казались отвратительными большинству, сделали его иконой и героем в глазах многих тысяч молодых людей, увидевших в нем мстителя за века унижения и поражений мусульман. Это доказывало: Заркави больше не нуждается в официальном одобрении бен Ладена. Некоторые аналитики описывали его организацию как локальную или филиал, но было ясно, что для самого Заркави это не так. Его группа не была ответвлением “Аль-Каиды”*. Она была “Аль-Каидой-2.0”.
“Люди считали, что он вредит марке “Аль-Каида”*, — говорила Бакос. — На самом же деле Заркави успешно создавал собственную марку, потому что он побеждал”.
В то лето, когда Заркави и “Аль-Каида”* спорили, допустимо ли рубить головы заложникам, президент Джордж Буш созвал в Белом доме первое совещание совета безопасности, посвященное главным образом иорданскому террористу.
