Глава 18
“Ну и где ваше Исламское государство Ирак? *”
Осенью 2011 года король Иордании Абдалла II позвонил своему сирийскому соседу Башару альАсаду, чтобы по-дружески предостеречь. Дипломатические любезности едва прикрывали лихорадочно-настойчивый характер разговора: звонок должен был разбудить старого друга, чей горящий дом стоял рядом с домом самого Абдаллы.
До этого монарх пытался достучаться до Асада более тонким образом, отправляя в Дамаск для встречи с президентом и его министрами личных представителей. Сейчас он обращался к Асаду напрямую. Абдалла чуть ли не единственный среди лидеров региона видел, как Сирия проваливается в многолетнюю гражданскую войну, которая расколет страну и сделает весь Ближний Восток взрывоопасной точкой. Продуманная реакция правительства еще могла бы предотвратить беду. И хотя в Дамаске, кажется, никто не собирался ничего продумывать, Абдалла, движимый чувством долга, был готов предложить хороший совет.
Король Иордании и президент Сирии были не слишком близки, хотя поддерживали неплохие отношения и имели много общего. Оба были сыновьями могущественных и почитаемых правителей, обоих отцы выбрали своими преемниками неожиданно. Оба лидера учились в Британии, оба были женаты на ярких, современных до кончиков ногтей женщинах с западным образованием и собственной карьерой. Даже их дети дружили: во время семейных визитов королевские отпрыски с увлечением вместе играли в “Супер-Марио”. И все же реакции двух правителей на волнения, связанные с “Арабской весной”, были диаметрально противоположными.
В Иордании, как и в большинстве стран региона, известия о революциях в Тунисе и Египте собрали огромные толпы демонстрантов, требовавших перемен. Абдалла был к этому готов. Он сместил действующего премьер-министра в пользу любимого в народе, настроенного на реформы отставного генерала Маруфа аль-Бахита, на которого возложил задачу вычистить коррупцию и сделать местное управление более прозрачным. Потом король начал серию реформ, чтобы быстрее провести государственные и местные выборы, а также предоставить больше власти премьер-министру и его кабинету. Иорданские оппозиционеры быстро утратили запал: монарх сам не меньше их был нацелен менять систему. Абдалла объяснял потом, что приветствовал “Арабскую весну”, потому что она дала ему возможность перетряхнуть традиционную политическую систему, защищавшую элиту страны — могущественных олигархов и богатых членов королевской фамилии, которым не хотелось отказываться от привилегий.
Теперь король надеялся уговорить Асада принять подобные меры в Сирии, ради себя самого и ради страны, — к дипломатической агитации своего давнего соседа Абдалла приступил в присутствии помощников. Телефонный разговор между лидерами начался со светской болтовни о семейных делах. Потом Абдалла завел речь о волнениях и о том, какие шаги Асад предпринял и что намерен делать дальше.
Асад оборвал короля. “Думайте лучше об Иордании и о себе самом”, — заявил сириец. Вскоре после этого беседа закончилась.
Королю велели отвязаться. Неприятно. Абдалла ожидал от Башара аль-Асада большего. Отец Асада был человеком жестким; борец по натуре, он вскарабкался от бедности к власти благодаря сочетанию хитрости и грубой силы. Но Башар не был похож на отца. Приняв президентский пост, он впечатлил помощников Абдаллы тем, что назначил несколько молодых советников, умных и опытных, иные из которых достигли успеха в мультинациональных корпорациях и банках. Американцы не единственные верили, что президент Сирии все еще нацелен на реформы; однажды он уже создал себе опору и успешно противостоял генералам и шефам разведки, которые контролировали тогда структуры госбезопасности.
“Его величество протянул руку Башару, надеясь вытащить его, — вспоминал один из старших помощников Абдаллы. — Мы думали: вот парень, который действительно сможет изменить Сирию и развернуть ее в другом направлении. Когда начались репрессии — со временем все более жестокие, — мы были потрясены”.
Иорданцы не зря были обеспокоены беспорядками у соседей. У Иордании с Сирией единая граница длиной в 233 мили, и на ней — десятки пунктов, где границу неофициально пересекали племена, обитавшие то по одну, то по другую сторону разделяющей полосы. Затянувшийся конфликт неминуемо ударит по Иордании, советники Абдаллы это понимали. Появятся беженцы, а возможно, и толпы новых преступников, которые окопаются в приграничных городах, чтобы начать тайные поставки оружия и контрабанду. Иорданские предприниматели могли потерять доступ к главным транспортным артериям, связывающим их с рынками Южной Турции и европейских городов. Более серьезная дестабилизация в Сирии означала бы потерю контроля над большей частью вооружения, от противовоздушных снарядов, способных сбивать и пассажирские самолеты, до асадовских смертельных запасов химического оружия. Даже несколько украденных снарядов с нервно-паралитическим газом Ви-Экс или зарином при террористической атаке могли бы убить сотни, если не тысячи человек.
Большинству аналитиков по вопросам безопасности осенью 2011 года подобный экстремальный исход казался невозможным. Рефрен, который всю осень повторяли служащие разведки от Иерусалима до Вашингтона, звучал как “дни Асада сочтены”. Режим в те дни терял армию целыми батальонами, изменявшими присяге, а долларовые запасы страны — критически необходимые для покупки всего, от оружия и запчастей к самолетам до лояльности военных, — были практически на нуле. Асадовские командиры начали запрещать некоторым суннитским бригадам покидать бараки из страха, что им нельзя доверять сражаться за президента.
Но действительно ли Асад кончился? Абдалла не был в этом уверен.
Король и его советники по вопросам безопасности проводили бесконечные совещания, разбирая ежедневные доклады разведки. Иногда эти собрания проводились поздно ночью во дворце на вершине холма. Монарх, в джинсах или в чем-нибудь домашнем, в задумчивости сидел над информационными сводками и шутил с советниками за крошечным стаканчиком турецкого кофе или чая. Удача как будто была на стороне оппозиции, однако Абдалла, изучая бешеные маневры арабского лидера, чей командный центр находился всего в сотне миль от его собственного, уже различал контуры асадовского плана. “Все будет гораздо дольше, чем мы думали”, — говорил Абдалла своим помощникам.
По наблюдениям иорданцев, режиму и оппозиции подчинялось по трети населения Сирии. Между этими двумя силами была напуганная середина, встревоженная смесь этнических и религиозных меньшинств, а также торговцев и ремесленников, выжидающих, кто кого одолеет. Если Асад сумеет сыграть на их страхах, если ему удастся изобразить повстанцев как террористов и религиозных фанатиков, склонных к этническим и конфессиональным чисткам, он сумеет превратить этих остающихся над схваткой людей в пассивных союзников. Режим будет поддерживать больше половины страны, и Асад сможет захватить контроль над ключевыми территориями — над Дамаском и Алеппо, крупнейшими городами и коммерческими центрами Сирии, и над важнейшими морскими портами. Тогда можно позволить себе отдать несколько не имеющих большого значения пустынных городов повстанцам — пока.
Банковский счет Асада стремительно иссякал, это правда, но его положение было не таким уж безнадежным — он мог рассчитывать на могущественных друзей за границей. Иран, например, не колеблясь проспонсировал бы своего сирийского союзника, чтобы сохранить пути поставок для своих подшефных, боевиков “Хезболлы”, вдоль ливанской границы с Израилем. А президент России Владимир Путин был бы только рад продавать оружие своему давнему торговому партнеру, Сирии, по совместительству хозяйке единственной российской военно-морской базы на Ближнем Востоке.
