Боевики Багдади все еще создавали свои адские машины и умудрялись обеспечивать бесперебойный поток несчастных подростков, желавших сесть за руль начиненного взрывчаткой автомобиля. Но старая организация Заркави истощилась так же, как речи ее лидера о панарабском исламском государстве. Группа была на грани развала. Она лишилась убежищ и свободы передвижения, необходимой для связи, обучения новичков и пополнения запасов. К тому же она продавала идеологию, более не привлекавшую мусульманский мир. Через пять лет после смерти Заркави с Исламским государством Ирак* произошло то, чего террористические организации боятся больше, чем собственно уничтожения.
Оно стало никому не интересным.
Упадок начался вскоре после смерти Заркави, хотя первоначально, судя по численности организации, это казалось маловероятным.
“Аль-Каиде в Ираке”*, внезапно лишившейся своего харизматичного лидера и главного стратега, поначалу удавалось поддерживать и даже превосходить уровень жестокости, достигнутый при иорданце. За двенадцать месяцев, последовавших за гибелью Заркави, войска США потеряли убитыми 904 человека — больше, чем за всю войну. Ежемесячная дань смерти, которую платили граждане Ирака, достигла рекордных 3266 человек в июле, через месяц после того, как американские бомбы уничтожили укрытие Заркави в Бакубе.
Но поле боя менялось. Уставшие от насилия суннитские племена объединились в военную организацию “Сыны Ирака” и начали понемногу выдворять иностранных джихадистов из своих селений, а иногда и убивать их. Когда президент Джордж Буш в 2007 году ввел дополнительные войска в Ирак, страну наводнили новые тысячи строевых солдат. Еще важнее, что с появлением эффективнейших американских координационных групп — антитеррористических команд, составленных из разведчиков и бойцов спецподразделений, — преследование исламистов вышло на новый уровень. Города “суннитского треугольника”, служившие для Заркави убежищем и оперативной базой, быстро становились негостеприимными и даже опасными для его последователей.
Принципы расчета, которые генерал Маккристал применил, чтобы выследить и убить Заркави, приносили американским спецназовцам в Баладе новые успехи ежедневно, а часто — по нескольку раз в день. Усилия продолжались, эффективность росла весь 2008 год; Маккристал получил четвертую генеральскую звезду и назначение на пост руководителя генштаба. Сменивший его вице-адмирал Уильям Макрейвен держался той же политики до 2010 года, когда американская военная операция в Ираке была официально объявлена завершенной.
Ежедневно на поиски отправлялись удивительные устройства для слежки, способные засечь любой звонок по мобильному телефону, любое электронное письмо и текстовое сообщение, отправленное кем угодно и где угодно в Ираке. Когда кто-нибудь набирал номер, соответствовавший номеру в постоянно растущей баладской базе данных, техники отслеживали местонахождение и передвижения звонящего. Американские дроны и самолеты служили вышками сотовой связи, они могли прослушивать любые звонки, сделанные с подозрительного телефона. Аэрокамеры позволяли американским шпионам отслеживать подозрительные машины и грузовики.
Столь же впечатляюще действовали “котики” и бойцы “Дельты”, вламываясь по ночам к террористам, чьи убежища обнаружила накануне разведка. К четвертому году войны коммандос отточили тактику настолько, что небольшие отряды в полдюжины человек могли проводить по нескольку рейдов за одну ночь. Джозеф, бывший боец, участвовавший во множестве таких налетов, вспоминал, насколько изменилась интенсивность боев в месяцы после смерти Заркави, когда Пентагон дал карт-бланш на уничтожение остатков террористической сети иорданца.
“В 2007 году мы сняли перчатки, — говорил Джозеф, согласившийся на интервью при условии, что его настоящее имя не будет упомянуто. — Мы выезжали на задания и жестоко преследовали “Аль-Каиду”*. “Убей и захвати”, а не “захвати и убей”. Мы давили их, как тараканов, убивали людей из “АльКаиды”* каждую ночь”.
Рабочий день начинался на закате, когда разведчики покидали свои кабинеты. “Мы завтракали в ужин, — рассказывал Джозеф. — Потом короткое совещание, и мы отправлялись на задание. Мы находили цель, входили с [глушителями] и приборами ночного видения, потом могла начаться перестрелка, и так почти каждую ночь. Мы проводили собственные дознания, сами работали как разведчики. Основываясь на установленных данных, немедленно переходили к следующему пункту. И так — каждый божий день”.
Эта тактика работала на нескольких уровнях. Нарастающий темп ночных операций выводил террористов из равновесия, они теряли способность координироваться или планировать сложные атаки. Еще рейды работали на разведку, помогая разведчикам лучше понимать пути вербовки и обучения террористов-смертников. Среди тех, кого допрашивал Джозеф, были подростки, подвергшиеся основательной промывке мозгов со стороны имамов, были и другие, казавшиеся просто психически неуравновешенными. Были тугодумы и легковерные — “на редкость глупые”, вспоминал он.
Важнее же всего было то, что коммандос обнаружили способ не давать террористам чувствовать себя спокойно. Инсургенты не были больше смертельно опасной, самой непредсказуемой силой в Ираке. Наступил их черед бояться и чувствовать себя незащищенными. Боевики Исламского государства*, как выяснили Джозеф и его товарищи, были умелыми мясниками, но неважными солдатами.
“Все, что они хорошо умели, — это терроризировать безоружных, — говорил он. — Считали себя молодцами, но когда мы будили их среди ночи, накладывали полные штаны”.
Безмолвные стычки в темных домах часто длились меньше трех минут. Те, кому хватало ума сдаться, обнаруживали себя среди бородатых, мускулистых представителей Запада — одетых в черное, с невиданным оружием и в сопровождении свирепых служебных псов. В иракских селениях распространились слухи о “ниндзя со львами”, которые врываются в город, а потом снова исчезают без следа. Во время допросов Джозеф иногда старался закрепить эту легенду.
— Ты раньше имел дело с американцами? — спрашивал он.
— Да, — отвечал, как правило, арестант в наручниках.
— И они выглядели как мы?
— Нет.
— Я скажу тебе, почему так, — говорил Джозеф. — Я явился сюда за тобой. Я — дьявол.
Результат не заставил себя ждать, и не только по количеству убитых и взятых в плен боевиков. В течение одного года (2007–2008) число убитых солдат резко снизилось, с 904 до 314 человек, а за следующий год снизилось еще наполовину. Число погибших в терактах мирных иранцев упало с почти 3900 человек в 2007 году до чуть менее 1700 в 2008-м. Количество жертв продолжало уменьшаться до конца десятилетия.
Объединенные усилия — разведка, ввод войск, суннитский переворот, а в особенности рейды — настолько ослабили организацию Заркави, что Майкл Хейден, директор ЦРУ, в 2008 году провозгласил, что она стоит “на пороге стратегического поражения”. Джихадисты, господствовавшие в Ираке почти четыре года, еще не были уничтожены, но американцы по крайней мере поняли, как можно держать их под постоянным прессом.
“Мы не стали как они, — говорил офицер, наблюдавший за работой координационной группы, когда программа начинала доказывать свою эффективность. — Мы стали тем, чего они боялись: тенями ночи”.
