Все понимали, что такое давление нельзя поддерживать бесконечно. Непосредственные затраты на вторжение, оккупацию, перестройку и стабилизацию Ирака вытянули из министерства финансов США более триллиона долларов, а косвенные затраты добавили еще триллион в счета налогоплательщиков. Подавляющее большинство американцев больше не поддерживали войну, и сами иракцы с нетерпением ждали, когда уже боевые подразделения США наконец покинут страну. Вывод американских войск начался в конце 2007 года. Последняя колонна машин с отбывающими солдатами пересекла границу Ирака с Кувейтом 18 декабря 2011 года, положив конец военной командировке, которая обошлась примерно в четыре с половиной тысячи американских жизней и оставила более тридцати двух тысяч человек ранеными. По самым скромным оценкам, потери среди мирного населения Ирака были в двадцать раз выше.
Удалившись, американцы предоставили иракцам самостоятельно поддерживать свою систему безопасности. Такая задача была бы нелегкой даже для страны, не страдающей, как Ирак, от постоянной угрозы взрывоопасных межрелигиозных и этнических конфликтов. И действительно — первые попытки построить в Ираке стабильное общество не достигли цели. Недоверие суннитов к премьер-министру Нури аль-Малики вылилось в открытое неповиновение в 2007 году, за которым последовали аресты выдающихся суннитских политиков и увольнение суннитских командиров из иракской армии и агентств безопасности. На следующий год возглавляемое шиитами правительство сделало попытку распустить ополчения “Сынов Ирака” (которые помогали выдворить иностранных исламистов), заявляя, что не потерпит присутствия в стране частных милицейских отрядов. Шиитскую милицию тем не менее оно терпело и — как считали многие сунниты — официально поощряло.
Перед уходом армия США оказала правительству существенную помощь. В 2008 и 2010 годах американцы нанесли по Исламскому государству Ирак* два мощных удара, направленных на руководство группировки. Первый удар, в октябре 2008 года, спецназ нанес по базе террористов на сирийской территории, в нескольких милях от иракской границы. Во время секретной операции, одобренной Джорджем Бушем, бойцы спецподразделений с вертолетов уничтожили базу и убили человека, которого американские эксперты опознали как Абу аль-Гадийю, сирийского дантиста, одного из первых последователей Заркави, ответственного за главные пути поставки денег и рекрутов. Потом, через полтора года, американцы и иракцы совместными силами атаковали убежище в пустыне, возле иракского города Тикрит, когда там проходила встреча руководства террористической группы. Иракское правительство торжественно опубликовало фотографии двух трупов, вытащенных из развалин здания, подтвердив смерть Абу Умара аль-Багдади и Абу Айюба аль-Масри, двух главных командиров Исламского государства Ирак* с момента гибели Заркави.
Мятежники позже признали смерть “двух рыцарей, которые спешились, чтобы присоединиться к лику мучеников”. В том же послании они обещали и неминуемую месть: “долгую мрачную ночь и темные дни, окрашенные кровью”. И все-таки способность Исламского государства* нанести серьезный вред иракскому правительству, пусть даже слабому и разобщенному, теперь была под вопросом.
Новый глава джихадистов, Абу Бакр аль-Багдади, был человеком запредельных амбиций, но в конце 2011 года, на второй год лидерства, его похвальбы были столь же пустыми, как казна группы. Исламскому государству Ирак* не хватало ресурсов, боевиков и убежищ. А самое главное — не хватало причины, общей великой идеи, с которой оно могло бы собрать свои обескровленные войска и привести других мусульман к единой системе ценностей.
Вскоре, в разгар хаоса революции в Сирии, оно обретет целых четыре.
Глава 19
“Государство, дорогу которому вымостил Заркави”
На шестой месяц восстания в Сирии Абу Бакр альБагдади уже был готов действовать. Он отправил своего заместителя из тех, кому доверял больше всего, сирийца, сражавшегося рядом с Заркави с самых первых дней, возглавить экспедицию в сердце Сирии. За пределами столицы и других оплотов режима институты, поддерживающие безопасность в Сирии, разваливались один за другим. Последователи Заркави видели в этом шанс присосаться к еще одному измученному организму.
Разведотряд был крошечным. “Нас было не больше семивосьми”, — вспоминал позже начальник отряда. Разведчики проскользнули через ирако-сирийскую границу, прошли вдоль пары пустынных шоссе, тянувшихся вдоль Тигра и Евфрата, миновали маленькие сирийские города, долгое время служившие перевалочными пунктами для боевиков, двигавшихся в противоположном направлении. Там, вдали от спорных городов Сирии, они встречались с местными контактами, включая бывших агентов Заркави, а также с другими джихадистами, которых незадолго до этого выпустили из асадовских тюрем, как подтвердят позже сами участники. Встретившая их страна сильно походила на Ирак, каким он был девять лет назад: привыкшее к насилию место, где не действовали законы и свободно передвигались люди с оружием. В отличие от Ирака, здесь боевикам не грозило, что у них над головой внезапно с ревом пронесутся американские самолеты.
“Если бы не сирийская революция, Сирия оказалась бы не такой гостеприимной для нас, — признавался через несколько лет начальник отряда, Абу Мухаммад аль-Джулани. — Революция устранила множество препятствий и вымостила нам путь в эту благословенную страну”.
По плану, утвержденному руководством Исламского государства Ирак*, участники миссии должны были организовать сирийскую исламистскую милицию, которая присоединилась бы к повстанцам, уже сражающимся с правительством Башара аль-Асада. Они назвали себя “Джабхат ан-Нусра”*, или “Фронт поддержки сирийского народа”. Название предполагало нечто вроде группы помощи разделанной под орех сирийской оппозиции. В реальности план, составленный Багдади, не имел ничего общего с помощью сирийцам. “Фронт ан-Нусра”* должен был со временем развиться в независимую группу, порвав со своим “родителем” во всем, от идеологии до тактики и стиля. Но главная идея, как заключили позже западные разведки, заключалась в создании сирийского инкубатора для халифата, во главе которого в один прекрасный день встанет сам Багдади.
“Ему предстояло стать лицом организации в Сирии и заложить основу для дальнейшего продвижения группы, — отмечал служащий американской разведки, отслеживавший первые шаги организации. — Никто не собирался останавливаться на создании одной-единственной группы”.
Общение, развернувшееся в последовавшие месяцы между сирийской колонией и ослабленным иракским руководством, позволило разглядеть личность Багдади, понять его растущие амбиции. Как и его духовный предшественник, Абу Мусаб аз-Заркави, Багдади не собирался устанавливать исламистские правительства в столицах Сирии или Ирака. Его целью было распространить исламский закон без границ, и добиваться этого он собирался, действуя нахрапом, веря, что Аллах повернет историю так, чтобы она соответствовала планам Багдади. Более прагматичные мыслители из “Аль-Каиды”* говорили о халифате как об отдаленной цели, которая может подождать, пока не будут свергнуты светские режимы Ближнего Востока. Но Багдади верил в обратное: стоит поднять древнее знамя халифата, как правоверные мусульмане сами выстроятся в ряд.
