“Я должен сбивать самолеты пиццей?” — спросил один из офицеров. Позже Маккейн узнал, что почти все (кроме двух) командиры, с которыми он тогда встречался, погибли в боях.
“Мы обязаны повлиять на ситуацию, — говорил Маккейн в телеинтервью после возвращения домой. — Ни одного американского ботинка на той земле, [но надо] создать безопасную зону, защищать ее и поставлять оружие тем сирийцам, которые борются за то, во что верим и мы”.
Однако в Белом доме президент стоял на своем: закачка оружия в Сирию только ухудшит положение. “Не думаю, что кто-то в регионе… согласится, что односторонние действия Америки — это лучший выход”, — говорил Обама на пресс-конференции. Со стороны Америки военный ответ последует только в том случае, если Асад применит химическое оружие, “что-то, что запрещено в цивилизованном мире”.
Помощи от Вашингтона не будет, говорил Мустафа своим рассерженным друзьям. Конфликт, которому пошел уже второй год, продолжится — продолжатся бои, в которых нет победителя, и умножатся страдания мирного населения. Радикальная перемена состояла лишь в том, что риск мучительной гибели грозил теперь почти отовсюду. Двое сирийцев, занимавшихся раздачей гуманитарной помощи, были убиты боевиками Асада. Двое других, оба — молодые мужчины, которых Мустафа хорошо знал, пропали после того, как их остановили на игиловском КПП. Бойцы спецбригады узнали потом, что боевики нашли ноутбуки ребят, подтверждавшие, что их наняла западная благотворительная организация. Обоих казнили, тела бросили в яму.
В конце лета асадовский режим произвел химическую атаку на жителей Гуты, предместья Дамаска, и ожидание военного ответа со стороны Запада ненадолго вспыхнуло вновь. Американская разведка обнаружила доказательства того, что асадовские военные 21 августа подожгли канистры с зарином в жилых районах, и Обама ясно дал понять, что намерен наказать Асада за пересечение очевидной для Америки черты допустимого. Несмотря на безмерный гнев из-за гибели мирных жителей, Белый дом не мог заручиться политической поддержкой для военного вмешательства. Конгресс блокировал голосование по резолюции о воздушных ударах против Асада, а парламент Британии — предположительно ключевого партнера в любой военной кампании — отклонил аналогичное предложение со стороны правительства тори под руководством премьер-министра Дэвида Кэмерона. Президент Обама сумел с помощью России уладить сделку, состоявшую в удалении всего химического оружия с территории Сирии, и перспектива военного вмешательства вновь отодвинулась.
По словам Мустафы, для лидеров сирийской оппозиции провал (с их точки зрения) решимости Запада после нападения на Гуту был более серьезным психологическим ударом, чем сама химическая атака. Некоторые повстанческие группировки, которые раньше объединялись с умеренной Сирийской свободной армией*, просто присоединились к исламистам, которые хотя бы лучше платили.
“Люди пришли в восторг, поверив, что США наконец-то вмешаются, — говорил Мустафа. — Один из тех моментов, когда каждый точно помнит, где находился. Режим был изранен. Мы слышали сообщения, что люди бегут из Дамаска. Даже мысль о бомбах уже не пугала. Ну вроде как: слава богу. Если мы погибнем под этими бомбами, то хотя бы положение дел переменится. А потом, когда ничего не произошло, наступил конец. Больше надеяться было не на что”.
Изнутри замешательство Вашингтона по поводу химических атак выглядело еще хуже. “Ужасная проблема” Сирии, как назвала ее госсекретарь Хиллари Клинтон, расколола Совет национальной безопасности; теперь потери начались среди старших советников президента.
Фредерик Хоф, старший дипломат, помогавший координировать административный ответ Сирии, в разочаровании ушел в отставку в конце 2012 года. Роберт Форд, дамасский посол в изгнании, тоже начинал подумывать об уходе.
Форд вел бесплодную борьбу внутри администрации, требуя конкретных мер для реальной поддержки умеренной оппозиции как противовеса исламистам. Умеренные контролировали около четверти сирийской территории, в том числе пограничные пункты с Ираком и Турцией. Он выступал за воздушные удары после асадовской химической атаки на Гуту в августе 2013 года, а когда это ни к чему не привело, стал добиваться прямой поддержки хорошо известных и тщательно проверенных умеренных военных подразделений.
“Помогайте активнее. Делайте больше”, — настаивал он. Несмотря на данные после химической атаки обещания Белого дома ускорить организованную ЦРУ подготовку повстанцев в Иордании и Южной Турции, усилия были слишком незначительны и медлительны, чтобы ощутить разницу. “На самом деле мы не делаем ничего”, — говорил Форд.
Все усугублялось тем, что Форда регулярно призывали с отчетами на Капитолийский холм — защищать политику администрации перед конгрессменами. Чувствительные к политическим возможностям, республиканцы оскорбляли Форда на слушаниях, транслируемых по телевидению, пытаясь выставить дипломата символом неспособности Белого дома справиться с кризисом. На одном из слушаний Маккейн поставил под вопрос взгляды Форда на ситуацию в Сирии и предположил, что дипломат желает и дальше поддерживать бойню, которую Асад устроил в собственной стране. “Такое впечатление, что происходящее вас устраивает”, — объявил Маккейн.
Форд сохранял спокойствие, но внутри у него все бушевало. “Зачем мне все это?” — думал он.
На самом же деле, насколько понимал Форд, Конгресс, как и администрация, раскололся и не знал, что делать. “Ястребы” вроде Маккейна хотели вооружить повстанцев, но другие республиканцы предпочитали оказывать военную поддержку только группам, которые сражались с ИГИЛ*. А некоторые законодатели — республиканцы и демократы — весьма скептически относились к любому вмешательству со стороны США, выражая мнение большинства американских избирателей.
К осени 2013 года Форд был готов уйти в отставку, хотя коллеги из Госдепартамента уговорили его остаться еще на шесть месяцев. Когда в начале 2014-го он наконец подал заявление, его никто уже не отговаривал. К тому времени его усилия в администрации казались ему самому все более тщетными, а крайне пристрастные, нацеленные на него лично нападки со стороны Конгресса истощили его решимость продолжать попытки. “Я не боюсь сражаться, но когда мою честность ставят под сомнение люди, которые даже не знают, что происходит, — это смешно”, — говорил он.
Об отставке Форда было официально объявлено 28 февраля 2014 года. Через несколько дней Маккейн попросил посла заехать к нему в офис, чтобы он мог лично поблагодарить Форда за работу.
Несколько секунд Форд обдумывал просьбу, а потом вежливо ответил: “Нет”.
Глава 22
“Это революция племен”
За десять лет существования группы, основанной аз-Заркави, его последователей-джихадистов называли террористами, мятежниками и исламскими боевиками. Теперь они были полноценной армией. В конце весны 2014 года войска Исламского государства* волной прокатились через Западный Ирак — и через сознание миллионов людей по всему миру. Передвигаясь с поразительной скоростью, ИГИЛ* нанесла поражение четырем армейским дивизиям Ирака, перекатилась через полдюжины военных гарнизонов, включая самый крупный гарнизон Западного Ирака, и взяла под свой контроль почти треть территории государства.
