Аналитики и эксперты описывали блицкриг ИГИЛ* как внезапный, как заставшую всех врасплох яростную бурю в пустыне, которая явилась словно из ниоткуда. Но едва ли это было так. Игиловская конкиста июня 2014 года была тщательно спланированной, хорошо продуманной акцией, в значительной степени поддержанной иракцами, которые не сражались в рядах ИГИЛ* и не собирались жить по законам шариата. В итоге величайший военный успех движения был не столько подтверждением мастерства и доблести боевиков, сколько отражением глубоких разногласий, раздиравших Ирак после американского вторжения 2003 года.
Одним из важнейших событий той весны стал конфликт между иракским шиитским правительством и одним из суннитских племен, дулаим. Клан Зейдана аль-Джабири, шейха Рамади и владельца фермы, оказался вовлечен в противостояние Заркави почти десятилетием раньше. Впервые Зейдан увидел, как соплеменники берут в руки оружие, в 2004 году, когда возмущенные иракцы сопротивлялись американской оккупации. Он был одним из главных участников вооруженного ответа Заркави, движения, известного как “Пробуждение Анбара”, в ходе которого военные соединения племени выдворили мятежников со своей земли. Сейчас положение дел снова изменилось, и Зейдан с одобрением наблюдал, как его племя поднимается против иракского правительства, которое многие дулаймиты считали угрозой большей, чем сам Заркави.
Зейдану уже исполнилось пятьдесят, у него округлился живот, но грива черных волос осталась прежней; успешный бизнесмен, он носил западный костюм так же непринужденно, как дишдашу и куфию, которые надевал по случаям, требовавшим традиционного внешнего вида. У него были три жены и кирпичный домик, словно перенесенный сюда из какого-нибудь фешенебельного пригорода Сан-Диего. Но начиная примерно с 2010 года Зейдан начал смотреть на иракское правительство как на врага суннитов вроде него. Государственное меньшинство, сунниты правили Ираком вплоть до американского вторжения, когда власть перешла к шиитам. Теперь, когда американские войска больше не стояли на пути, сведение счетов стало явным — или так казалось дулаймитам. Было очевидно, что положение суннитов в правительстве и на военной службе стало более шатким, и существовало множество свидетельств того, как новобранцы-шииты издевались над суннитами в их собственных домах под видом борьбы с терроризмом. По мнению Зейдана, все это делалось с подачи иранцев, желавших удостовериться, что Ирак никогда больше не будет угрожать интересам Тегерана в регионе.
“В правительстве сейчас воры, бандиты и сектанты, — говорил Зейдан, имея в виду группу, находящуюся у власти с 2010 года, когда Нури аль-Малики был с небольшим перевесом голосов избран премьер-министром. — Американцы творили много непотребств в Анбаре, но они не убивали людей в мечетях и уважали нашу религию. Те, кто сейчас с иранцами, — нет. Они хотят избавиться от всего, что называется “суннит”. Я не говорю, что американцы так уж хороши, но они были лучше, чем эти”.
В конце 2012 года отношения суннитов с центральной властью резко ухудшились. 21 декабря правительственная служба безопасности устроила рейд в доме Рафи аль-Исави, популярного суннитского политика и бывшего министра финансов Ирака, который прямо критиковал правительство Малики. Тысячи дулаймитов вышли на улицы Фаллуджи, некоторые несли плакаты, гласившие: “Сопротивление все еще в нашей крови”. Демонстрация переросла во всесуннитский протест, который распространился на множество городов и продолжался несколько месяцев.
После года с лишним таких протестов Малики решил, что с него довольно. 30 декабря 2013 года он отправил в Рамади силовиков, чтобы заткнуть демонстрантов и разогнать палаточный городок, образовавшийся на одной из площадей. Конфликт заполыхал в полную силу, и 1 января 2014 года, в Новый год, протестующие подожгли четыре полицейских участка в Рамади. 2 января беспорядки распространились по районам Фаллуджи. 3 января в город въехала колонна вооруженных боевиков ИГИЛ*. Джихадисты поддержали дулаймитских повстанцев в уличных боях против превосходящих сил полиции и армии, которые потеряли больше сотни убитыми. 4 января остатки руководства Фаллуджи покинули город, и исламские боевики подняли черный флаг ИГИЛ* над зданием городской администрации.
Дулаймитско-игиловский союз быстро поддержали другие суннитские племена, а также подпольная организация бывших баасистов, известная как Накшбандийский орден. Несколько недель суннитский блок с переменным успехом вел бои за контроль над Рамади и пятью другими городами, но в Фаллудже заключили шаткое перемирие, причем центром города овладела ИГИЛ*. Это был первый случай, когда террористическая группировка официально объявила иракский город своим.
ИГИЛ* воспользовалась моментом, чтобы запустить пропагандистскую трансляцию в Твиттере, демонстрируя, как ее победоносные войска гордо шествуют по центру того самого города, из которого американские десантники выдворили людей Заркави десятью годами раньше. Среди боевиков, позирующих для фотографий, был Абу Вахиб ад-Дулайми, помешанный на всеобщем внимании пламенный игиловский командир из провинции Анбар, застреливших трех сирийских дальнобойщиков на анбарском шоссе весной предыдущего года. На одной фотографии он скалился с винтовкой в руках, на другой, в черной одежде и высоких ботинках, как у западного наемника, позировал рядом с горящей полицейской машиной. Еще на одной ад-Дулайми шествовал по захваченному полицейскому участку, неся стопку папок, как какой-нибудь офисный клерк Судного дня. Иракцы, видевшие эти фотографии, замечали знакомое имя: фамилия Абу Вахиба идентифицировала его как члена племени дулаим, сородича тех, кто организовал протесты в Фаллудже. Прежние враги теперь оказались официально на одной стороне.
В Белом доме советники президента Обамы по вопросам безопасности смотрели на эти фотографии с тревогой. Служащие администрации объявили о планах ускорить доставку обещанной военной помощи правительству Малики, включая новые снаряды “хеллфайр”. Безопасность иракцев была теперь проблемой Малики — он настаивал на этом, — но с тем, что террористы захватили иракский город, мириться было нельзя.
Для Зейдана, однако, как и для множества других суннитов, волнения были исключительно внутренним делом, которое американцы и багдадское правительство снова совершенно не так поняли.
“Это революция племен”, — сказал Али Хатим ас-Сулейман, вождь дулаймитов, арабоязычной газете “Аш-Шарк альАусат” с офисом в Лондоне.
“Иракская весна”, — пояснял Тарик аль-Хашими, суннитский политик и друг американского посла в Сирии Роберта Форда. Сам аль-Хашими оказался в изгнании в Турции, после того как Малики пытался арестовать его.
Сунниты открыто признавали, что племена вручили ИГИЛ* ключи к провинции Анбар, но лишь в качестве временной меры. По их словам, ИГИЛ* только обеспечивала дополнительный огонь, необходимый, чтобы помочь суннитам обрести давно желаемую независимость от злоупотребляющего своей властью иракского правительства. К тому же джихадисты были суннитскими патриотами, а не помешанными на убийствах уголовниками, которые заправляли в организации во времена Заркави.
“Они изменились, — говорил Зейдан об ИГИЛ*. — Их руководство стало иракским, их программа полностью поменялась. Правительство заявляет, что Багдади террорист, но он не террорист. Он защищает пятнадцать миллионов суннитов. Он возглавляет борьбу с персами”.
