Таких дней теперь было много. После начала беспорядков в Сирии Мухабарат пребывал в состоянии повышенной боевой готовности; служба безопасности играла в кошки-мышки с контрабандистами, пытавшимися протащить через границу оружие и свежезавербованных джихадистов. Теперь джихадисты сами контролировали пограничные пункты по ту сторону границы. Иордания еще оставалась по большей части спокойной, но тревожные знаки уже появлялись. В южном городе Маан, рассаднике исламистов, располагавшемся неподалеку от заброшенной тюрьмы Аль-Джафр, вандалы иногда писали краской из баллончика девизы ИГИЛ* или вывешивали на городской площади черные флаги. В Аммане таких демаршей не устраивали. Обитатели столицы следили за событиями в соседних государствах с возрастающим страхом.
Некоторые иракцы, особенно представители племен Восточного берега вроде Зейдана аль-Джабири, были готовы заключить сделку с ИГИЛ*, чтобы освободиться от репрессивного шиитского правления. Но исламисты, захватившие контроль над Фаллуджей и Мосулом, оказались не менее жестокими, чем их соратники в Ракке. Взятых в плен иракских солдат прогнали перед камерами, а потом расстреляли на краю разверстой ямы. Заподозренных в ереси убивали на улице, а бесценные памятники времен Древнего Вавилона — источник культурной гордости для стольких поколений иракцев — стерли в порошок. Подобные акции одобряло небольшое число религиозных консерваторов, чьи взгляды совпадали с взглядами исламистов. Но среди иракцев, приветствовавших винтовки исламистов, в исламистском правлении были заинтересованы очень немногие. Только теперь отменять приглашение было уже поздно.
Абу Хайсам, тоже сын своего племени, понимал негодование иракских суннитов. Его поражало, насколько эффективно ИГИЛ* эксплуатировала это негодование.
“Это эффект снежного кома, — говорил он. — Все начинается с недовольства людей, которые не имеют своих представителей в правительстве”. ДАЕШ, или ИГИЛ*, “точно знала, как воспользоваться их чувствами. И это длится уже двенадцать лет, с 2003 года — с начала иракского конфликта”.
И не только в Ираке. Самопровозглашенные игиловские вилайеты, или провинции, уже заявили о себе в странах, находящихся за пределами малой родины группы. Вскоре откроются новые главы — Саудовская Аравия, Ливия, Алжир, Нигерия, Йемен, Афганистан и Пакистан. В каждом случае исламисты обещали свободу от тиранических режимов и создание справедливого общества, управляемого по законам веры. Но вместо этого они несли вооруженную диктатуру, коррупцию, жестокость и смерть.
Сейчас Мухабарат уже не мог сделать ничего, чтобы повернуть историю вспять или отменить ошибки и просчеты, которые привели к сегодняшнему дню. Иорданцам оставалось только наращивать собственные силы обороны против вируса, пробравшегося через границы страны несколько лет назад.
“Посмотрите, как плодотворно они работают. — Абу Хайсам жестом указал на изображения на экране. — Мы из сил выбивались, чтобы остановить их. Иногда они болеют, но все никак не умрут”.
Эпилог
Огонь, воспламенивший чувства арабов, был зажжен не в Ираке, как полагал Абу Мусаб аз-Заркави, а недалеко от Ирака, в Восточной Сирии. Это произошло холодным туманным утром 3 января 2015 года в Ракке. Позади разбомбленного здания съемочная группа Исламского государства* установила видеокамеры и маленькую железную клетку.
Не меньше двух десятков статистов в одинаковых масках и форме заняли места: некоторые образовали строй, другие изображали охрану. Наконец ввели исполнителя главной роли. Муаз аль-Касасбе, двадцатишестилетний иорданец, пилот истребителя, в оранжевой рубахе и штанах, руки уже без кандалов, без сопровождения шел по окутанной туманом съемочной площадке, словно брел сквозь собственный сон.
На первой фотографии аль-Касасбе после его пленения 24 декабря лицо молодого человека покрывали отеки и синяки — доказательства избиения, которому его подвергли после захвата. Перед тем как привести его на съемочную площадку, аль-Касасбе усадили перед камерой и заставили рассказать свою историю — или те ее эпизоды, которые требовались ИГИЛ*.
“Я старший лейтенант Муаз Сафи Юсуф аль-Касасбе, иорданец, из Карака, — начал он, — офицер королевских ВВС Иордании”.
Запись рассказа аль-Касасбе о его вылете 24 декабря в основном повторяла реальные события. Пилот F-16, прослуживший уже почти три года, аль-Касасбе получил задание поразить цель ИГИЛ* в координатной сетке, включавшей город Ракку. Его самолет принадлежал к военно-воздушному флоту арабских и западных стран, который бомбил ИГИЛ* с сентября 2014 года, когда президент Барак Обама объявил о начале масштабной воздушной операции в попытке выкурить террористическую группу из ее тайных нор в Ираке и Сирии. За несколько недель до этого Обама отправил американские военные самолеты и беспилотники в Ирак, остановить наступление ИГИЛ*, угрожавшее Мосульской ГЭС в Ираке, а также курдской столице, Эрбилю. Потом он объявил о создании широкой коалиции, включающей ВВС Иордании и пяти других арабских государств, в том числе Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Катара. “Эта антитеррористическая операция являет собой постоянные, неумолимые усилия настигнуть [ИГИЛ*], где бы она ни находилась”, — объявил Обама в речи, транслировавшейся по телевидению.
Вылет аль-Касасбе 24 декабря был не более чем очередной рутинной бомбардировкой в рамках этой коллективной операции. Пилот уже приближался к цели и уже направил истребитель в пикирование, когда ведомый летчик заметил пламя, вырывающееся из двигателя самолета Касасбе. Почти в тот же миг на дисплее в кабине появилось предупреждение об отказе двигателя, и самолет начал отклоняться от курса. Аль-Касасбе дернул рукоятку катапультирования, его выбросило из кабины, а F-16 рухнул в Евфрат.
“Я выпрыгнул с парашютом и упал в реку”, — сказал он в видеоинтервью.
Соратники не успели спасти его. Аль-Касасбе еще пытался освободиться от катапультного кресла, когда его взял в плен здоровяк с черной бородой и в вязаной шапочке. “Я в плену у моджахедов”, — сообщал Касасбе.
ИГИЛ*, не теряя времени, воспользовалась удачным случаем. В течение девяти дней после крушения — пока велись переговоры по поводу возможного обмена пленными — медиагруппа вчерне набросала план съемок казни. Съемочная группа нашла подходящее место на окраине Ракки, несколько сотен футов от реки, и закрепила там клетку — куб из тонких металлических прутьев с открытым полом размером с большое одеяло. Члены группы уставили камеры на треногах и подогнали экскаватор с грузом песка и камней. К утру 3 января все было готово.
Это видео нужно было снять профессионально, в отличие от дерганых домодельных представлений, которые снимал несколько лет назад аз-Заркави. Финальная версия включает долгое, превосходно сделанное вступление с компьютерной графикой и серией кадров, на которых король Иордании Абдалла II произносит речи и пожимает руку Обаме. Анимированный F-16 рассыпается на куски, которые потом волшебным образом собираются в арабскую вязь названия ролика, услужливо переведенного на корявый английский: Healing the Believer’s Chest
[3].
