На вызовах Паркушин жаловался на свою горькую судьбу.
— Мне многое пришлось пережить. Вскоре после окончания института я в пьяной драке случайно убил человека. Получил десять лет и лишился диплома как убийца. Отсидел, снова поступил в тот же институт, окончил, получил новый диплом и вот работаю на «скорой», потому что никуда больше меня не берут…
Одни пациенты сочувствовали, другие жаловались — с чего бы это у вас уголовники работают?
Страхуясь от неприятностей, заведующая подстанцией дала Паршину в постоянные фельдшеры Ларису Нелидову, громогласную, могучую и безапелляционную женщину. Стоило только Паркушину завести свое: «Мне многое пришлось пережить…», как Лариса рявкала:
— Гаврилыч! Хорош п…еть! Ехать пора!
— Какая у вас грубая девушка! — ахали пациенты и родственники.
— Это жена моя, — врал Паркушин. — Так меня любит, что на фельдшера выучилась, чтобы вместе со мной работать. Не может даже несколько часов разлуки пережить!
От таких слов Лариса краснела и теряла дар речи.
Народ восхищался — ах, какая любовь!
У репортеров самой скандальной столичной газеты Паркушин был нарасхват. Мы даже научились угадывать газетные новости от Паркушина — они были самыми невероятными, на грани фантастики.
Иванов (почти по Чехову)
В начале девяностых старший брат фельдшера Иванова открыл похоронное бюро. А что? Выгодное же дело. Брат взял Иванова к себе оформителем документов. Слово «менеджер» тогда еще не очень прочно вошло в обиход. Спустя два года брата взорвали вместе с его джипом. Похоронное бюро накрылось медным тазом. Иванову пришлось вернуться на «скорую».
Вернуться-то он вернулся, но старых дел не забыл, подрабатывал агентом в некоей дружественной похоронной фирме. Если кто не знает, то среди похоронных агентов конкуренция всегда была дичайшей — кто первый успел, тот все пенки и снял. Иванову в этом смысле работа помогала. Приедет он на констатацию смерти и шепнет родственникам покойного:
— Вы всех этих аферистов, которые вам сейчас названивать станут, посылайте лесом на все веселые буквы. Я к вам своего родного брата пришлю. Он — человек честный и лишнего с вас не возьмет. Оформит все наилучшим образом.
И приходил сам, добрая душа, под видом родного брата, почти что близнеца. Лишнего не брал, старался вести себя достойно, но и про свой интерес тоже не забывал. «Слева» у него выходило в месяц примерно впятеро больше, чем «справа», поэтому похоронная деятельность стояла выше скоропомощной. Ясное дело — гуманизм гуманизмом, а деньги деньгами.
На подстанции Иванов о своем побочно-основном бизнесе не рассказывал. Он вообще был молчун. Только в качестве похоронного агента перерождался в говоруна — профессия обязывала.
Иной раз перспективная констатация выпадала в самом начале суточного дежурства. Ждать до следующего утра — нельзя, за это время кто-то из конкурентов родственников непременно обработает. Тогда Иванов тихо линял с дежурства по договоренности с доктором и водителем, с которыми он работал на постоянной основе. Доктор некоторое время пахал в одиночку, а если что-то сложное, то ему бывалый водитель помогал. Иванов, тем временем, «окучивал» родню умершего, брал задаток, «включал процесс» в своей конторе и возвращался к бригаде. Все в одном районе — близко, удобно. Времена были домобильные, но у Иванова и доктора были пейджеры, так что проблема возвращения к бригаде решалась просто, при помощи обмена сообщениями. Иванову пейджер в похоронном бюро выдали, а доктору в представительстве индийской фармацевтической компании, на которую он работал в свободное от дежурств время. За понимание Иванов нехило отстегивал коллегам, так что им был смысл его покрывать. Водитель — многодетный, доктор на квартиру копил, каждая копейка им была дорога.
И вот однажды, на первом же вызове законстатировали они дедушку. Тот долго болел, доживал последние дни, так что с родственниками из-за смерти в присутствии бригады конфликтов не было. И слава Богу, ибо и покойник, и его родственники относились к некоей нации (уточнять, какой именно, не стану), славящейся своей горячностью и любовью к пышной роскоши, в том числе и к роскоши похоронной. Иванов никак не мог упустить такую клиентуру, обещавшую тройной доход. Сумку с черным костюмом, галстуком и белой сорочкой он на дежурствах возил с собой в машине. Переоденется и спустя некоторое время является народу уже в образе своего брата-агента.
А дело было в субботу, когда старший врач подстанции, нехороший человек по прозвищу Хрен (хорошего же так не прозовут, верно?) героически закрывал своим тощим телом дыру в рабочем графике. Один из линейных врачей внезапно, то есть — вне обычного своего расписания, запил горькую. Вот и пришлось Хрену выходить на линию, ездить по вызовам.
Оформление покойника — дело долгое, особенно если гроб и прочие аксессуары выбирает кворум из десятка родственников. Пока Иванов возился с оформлением, поплохело жене покойника, то есть — уже вдове, да так сильно поплохело, что к ней вызвали скорую помощь. Согласно закону вселенской подлости, на вызов приехал Хрен. А Иванов очень неудачно сидел — в проходной комнате, через которую Хрена и его фельдшера, повели в комнату страдающей вдовы… Иванов попытался спрятаться за спинами родственников покойного, но глазастый Хрен углядел его и удивился:
— Игорь Сергеевич? Что вы тут делаете? Вы же должны быть на линии!
— Простите, я вас на понимаю, — в свою очередь удивился Иванов. — На какой-такой линии? Я на работе, на своей работе. И зовут меня не Игорем…
— Игорь, бросьте дурака валять! — вышел из себя Хрен. — Бросьте немедленно и объясните мне, что здесь происходит!
Тут вышли из себя родственники и начали хором выражать недовольство:
— Ты чего, эй?! Что к человеку пристал?! Иди работай и ему не мешай работать! А то мы тебе тоже сейчас гроб закажем, самый дешевый!
Хрену пришлось проследовать к вдове, оборвав разговор с Ивановым на полуслове. Иванов постарался максимально ускорить процесс, чтобы слинять за то время, пока Хрен будет выполнять служебные обязанности, но тут возникла загвоздка с датой похорон. Родственники заспорили — кто откуда приедет, кого сколько дней придется ждать… Короче говоря, слинять Иванову не удалось.
Закончив со вдовой, Хрен взялся за Иванова всерьез. Встал рядом, как столб и стал требовать, чтобы Иванов немедленно вместе с ним вернулся на подстанцию.
— А-а, ясно! — «догадался» Иванов. — Это вы меня с моим братом Гошей спутали, который у вас работает. Да, мы похожи и нас часто путают… Мы же двойняшки.
— Не морочьте мне голову!!! — заорал Хрен так, что имел все шансы разбудить усопшего. — Брат!!! А ну живо поехали на подстанцию!!!
— Он ненормальный, — спокойно сказал Иванов родственникам умершего, сильно недовольным поведением Хрена. — Не понимаю, чего он ко мне пристал. Вы же видели моего брата, который к вам приезжал сегодня. Подтвердите, что я на него похож, чтобы этот незнакомый мне человек успокоился.
