— Главное качество человека — это благодарность, — ответила Крольчицкая. — Я так благодарна ему за то, что он меня от себя освободил! Да еще и самым наиудобнейшим образом! Разве я могу после этого говорить о нем плохо?
«Рассыпанным драже закатятся в столетья…»
Семейные расстановки
Однажды в баре врач-скоропомощник Елфимов познакомился с милой женщиной, практикующим психологом. Знакомство переросло в роман. Роман, в свою очередь, грозил перерасти в официальный брак, но Елфимов, дороживший своей свободой, вовремя «сосокочил». Но дело не в этом.
Дело в том, что за то время, пока длился роман, Елфимов успел узнать много нового. Начиная с того, сколько психологи берут за консультации-сеансы (венерологам такие заработки не снились!) и заканчивая кое-какими модными психологическими методиками. Методики он усваивал урывками (в постели иначе и не получится), но этого, по его мнению, было вполне достаточно для того, чтобы «окучивать население».
— Вся психология, по сути, лженаука, — вещал он на подстанции. — Фрейд ее придумал, а последователи дополнили. Ничего точного, ничего ясного, ничего внятного… Но Лариска моя за полтора часа работы с пациентом берет столько, сколько я в хорошее дежурство слева имею. Представляете? И за что? За пустопорожний трындеж.
— Поступай, Виталик, на психологический, заочно, — подкалывали коллеги. — Нахрен тебе сдалась эта «скорая»?
— Для того, чтобы начинать все сначала, я слишком стар, — вздыхал тридцатипятилетний Елфимов. — Но можно же прицепить психологию к медицине и зарабатывать больше, или я не прав?
— Да мы все тут самобытные психологи, — скромно признавались коллеги. — Без психологии в нашей работе никак не обойтись.
— Да я не о том, с кого запросить, а кого послать подальше, — усмехался Елфимов. — Я о серьезных темах. Знаете ли вы, к примеру, что такое семейные расстановки? Допустим, у человека гипертония с частыми кризами. Он ее лечит, бедняга, таблетки жрет горстями, а толку никакого. Раз в неделю, а то и чаще приходится нас вызывать для купирования кризов. А причина гипертонии в чем? Во внутриличностном конфликте, в нехватке родительской любви или каких-то иных семейных проблемах. Эти проблемы надо выявить и решить. Тогда давление стабилизируется без всяких таблеток, само по себе. А как выявить семейную проблему, если пациенту шестьдесят лет и его родители давно умерли? Через заместителей, которых пациент расставляет по комнате сообразно собственным ощущениям…
— Вы с Ларисой, случайно, запретными веществами не балуетесь? — интересовались коллеги.
— Дремучие вы люди! — сердился Елфимов. — С вами говорить, все равно, что бисер перед свиньями метать. Все по науке…
— Так ты же говорил, что психология — лженаука, — напоминали коллеги.
— Говорил, — соглашался Елфимов. — Но какое-то рациональное зерно в ней все равно есть.
Фельдшеру Слинкиной и водителю Остапенко Елфимов объяснил все подробно, потому что ему нужны были ассистенты.
— Вы будете замещать отсутствующих родственников. Пациент расставит вас по комнате, и вы почувствуете состояние своего прототипа…
— Духи в нас вселяться будут?! — испугалась Слинкина. — Нет, Виталя, я на это не согласна.
— Да какие к чертям собачьим духи! Это заместительское восприятие, научный метод. Создается информационное поле, из которого вы получаете информацию о незнакомых вам людях. Вы на время сеанса чувствуете себя другими людьми и говорите то, что эти люди думают. Вы обрисовываете проблему, а я ее решаю. Три тысячи каждому за час легкой работы! Чистыми, в лапу. А, возможно, и больше. Но никак не меньше трех.
— Предложение хорошее, — кивнул Остапенко. — Стой да неси, что в голову взбредет…
— Ты все верно понял! — похвалил Елфимов. — Неси, что в голову взбредет. Именно так. А если ничего в голову не приходит, то молчи. Деньги все равно получишь.
— Только я боюсь — не скажется ли это на потенции?
— Замещение во время расстановок никак не вредит здоровью, — заверил Елфимов. — Чтоб мне год левых бабок не видать, если соврал!
Страшная клятва возымела действие.
Дома у Слинкиной, которая жила одна и рядом с подстанцией, после дежурства была проведена репетиция. В качестве пациентки Слинкина пригласила соседку, необъятную даму бальзаковского возраста, имевшую пышный букет диагнозов. Остапенко замещал отца, ушедшего из семьи когда пациентке было всего два года, а Слинкина замещала мать, умершую три года назад.
Первый блин вышел комом. Оба заместителя с четверть часа стояли молча, а потом вдруг переглянулись и расхохотались. Соседка обиделась и ушла к себе, громко хлопнув дверью.
— Так дело не пойдет, — сказал Елфимов. — Или вы какие-то невероятно бесчувственные люди, или у вас настрой неправильный. Но ничего. Дело же не в самом конфликте, а в том, чтобы успокоить пациента, провести ему сеанс очистительной психотерапии. Сделаем так — я напишу вам роли, несколько вариантов, для матери, отца, брата и так далее. Вы их выучите и если вам из информационного поля ничего не прилетит, будете выдавать подходящую к месту заготовку. Только без смехахашек ваших. Все должно быть предельно серьезно.
Для представительности Елфимов напечатал себе визитные карточки с логотипом Института психологии Российской академии наук. А что такого? Все так делают — пытаются показать себя в выгодном свете. Наглеть он не стал, скромно назвался доцентом, ведущим научным сотрудником лаборатории психологии личности. По поводу работы на «скорой» придумал легенду о двух высших образованиях. Стал врачом, пришел на «скорую», потом поступил на психфак, окончил, добился определенных успехов на ниве психологии, но с медициной расстаться не могу. Это как первая любовь — на всю оставшуюся жизнь. Вот и работаю сутки на скорой, а после три дня в лаборатории. Немного шаткое объяснение, конечно, но вполне съедобное.
Первая же «проба пера» на вызове закончилась жалобой. Пятидесятипятилетний пациент, казавшийся на вид вполне нормальным, нажаловался в департамент на то, как нагло попытался «развести» его врач скорой помощи. Предложил за пятнадцать тысяч рублей воскресить его покойных родителей, нет, вы представляете, какой фрукт? На самом деле ни о каком воскрешении из мертвых речи не было, идиоту предложили сеанс с семейными расстановками. Правдивой в жалобе была только цена — за сеанс Елфимов запросил пятнадцать тысяч. Команда из трех человек под руководством доцента меньше брать никак не могла.
Жалоба была настолько абсурдной, что департамент спустил ее на тормозах — отправили главному врачу «скорой» без обычного напутствия, а тот передал жалобу заведующему подстанцией. Елфимов написал объяснительную и на том дело закончилось. Жалобщику сообщили, что в ходе проверки факты не подтвердились, но он больше не возникал.
— Поосторожней надо, Виталь, — сказала Слинкина. — Семь раз отмерь, один раз отрежь. Не знаю, как ты, а я за свое место держусь. Если что — то куда я пойду? Фельдшерам по нашему времени только на «скорой» и работать.
