«Уходит?»
Низкан обернулся и увиделся высокого широкоплечего мужчину. Он был полностью сед и опирался на палку, но в его теле всё ещё ощущалась недюжинная сила. Прищурившись, он неодобрительно смотрел вслед женщине и сокрушённо качал головой.
«Прости, Низкан. Моя вина - плохо воспитал».
Маленький Низкан просто качнул головой, показывая, что всё в порядке, но сердце распирало от обиды. Не на деда, на мать.
Эта уже подзабытая обида вновь, спустя столько лет, засела в сердце. Да, наг прав, мать ни разу даже не попыталась притвориться ради него другой. А он бы тогда принял и ложь.
- Знаешь, какая она была? - сам того не замечая, Вайриш вжал в столешницу ладонью стекло. Острые грани впились в кожу, но мужчина не почувствовал. - Юная девочка с огромными испуганными синими глазами. Сколько страха в них было, сколь мольбы... Красивая, хрупкая, такая беззащитная и наивная...
Каждое слово эхом разносилось в мыслях Низкана. Его мать такой не была. Наагасах словно описывал совершенно другую женщину. Незнакомую, но приятную.
- Она потеряла своих попутчиков и умоляла помочь ей. Я даже не сразу понял, что она слепа. А когда понял... - Вайриш неожиданно задохнулся и закрыл глаза ладонью. Казалось, умершие инстинкты яростно вскинулись, вызвав спазм в горле. Они словно хотели заставить его умереть за то, что он позволил той девочке исчезнуть. Если бы не он, то она бы до сих пор была с ними и не стала бы такой. - Мне захотелось уберечь её от всего. Чтобы она никогда и ничего не боялась. Чтобы только улыбалась и протягивала вперёд руки с уверенностью, что вместо пустоты её встречу я. Я был очарован и околдован ею так быстро, что мне казалось, что она всегда была в моей жизни.
Обида в сердце Низкана свернулась завистью. Ему бы тоже хотелось, чтобы мать обманула его именно так. Околдовала нежностью и теплом. Но она притворилась ради него лишь раз и обвела вокруг пальца лживыми посулами, не проявив ни капли чувств.
- Её попутчиков мы так и не нашли. Хотя искали долго... очень долго... А потом... Я даже не знаю, как это случилось, но случилось, - Вайриш отнял ладонь от глаз и посмотрел прямо перед собой стеклянным взором. - Всё произошло как-то само собой. Я целовал её губы, щёки, удивлённо распахнутые глаза и дрожащие пальчики. Она была так робка и стыдлива...
Низкан отвернулся. Ему не хотелось это слышать.
Вайриш неожиданно умолк, продолжая смотреть прямо перед собой широко распахнутыми глазами. А затем вдруг зарычал и, вцепившись в стол обеими руками, отшвырнул его в стену. Дар, испуганно взвизгнув, метнулся к хозяину. Низкан же даже не пошевелился.
- Я не верю в то, что она тогда лгала! - заорал Вайриш. - Я не могу в это верить!
Он умолк и со стоном опустился на пол.
- Я же её так искал, - глухо произнёс он. - Искал... Хотел найти... Мечтал о встрече... Я полюбить её хотел, именно её.
Низкан почувствовал, как деревенеют мышцы на лице.
Вайриш резко вскинулся и подался в сторону Низкана. Глаза его горели, и выглядел он слегка сумасшедшим, но Низкан, не видя всего этого, даже не пошевелился. Он и сам внутри был терзаем собственной бурей.
- Ты знаешь, я ведь надеялся на счастье, - наагасах нервно рассмеялся. - Я надеялся, что всё же найду её и стану счастливым. И я нашёл её! И теперь с ума схожу! - он опять расхохотался. - Я не смог стать счастливым. Не смог! Моей прекрасной возлюбленной просто не существовало. Существовало только ужасное чудовище, которое подразнило меня счастьем и безжалостно оставило.
Низкан больше не завидовал. Ему вдруг стало стыдно, что эта женщина является его матерью.
- Я видел её совсем недавно, - продолжал горячо шептать наагасах, - и как же ты на неё похож. Такой же холодный и безжалостный. Почему? - Вайриш опять подался к Низкану. - Почему в тебе нет ничего от меня? Я же вложил в ту ночь столько нежности. Я не знаю, что испытывала та женщина, но я, я! Я был искренен. В тебе должно быть хоть что-то от этих чувств! Ты ведь был зачат не в бездушном соитии!
Низкан всё же вздрогнул. Впервые за всю жизнь он задумался над тем, что мог чувствовать мужчина, по воле его матери ставший его отцом. Точнее, задумываться уже не было нужды. Ему всё сказали.
Для Низкана, который знал историю своего появления на свет только со стороны матери, это событие действительно было бездушным. Его матери был нужен ребёнок. Вот и всё. Никаких глубоких чувств и эмоций. Оказалось тяжело осознать, что для кого-то было иначе. Это открытие навалилось неподъёмным грузом на плечи, и мужчина был вынужден опуститься на пол и прислониться спиной к стене. Дар жалобно заскулил рядом.
Вайриш покачивался и тёр лицо руками. Он уже успел немного успокоиться, но трезвее не стал.
- Не запоминай... - прохрипел он. - Забудь. Ты нормальный. Я просто злюсь. Как вспомню её, так на себя злюсь. Ты не переживай: ты не станешь таким, как она. Я прослежу, - наг погрозил ему пальцем и пьяно усмехнулся. - Ты никогда не будешь вести себя так, как она. А если и будешь, то я тебя убью. Так что не бойся...
Низкан не боялся. Он смотрел на золотистый хвостатый силуэт и испытывал несвойственную ему жалость. Он не любил жалеть. Его самого мало кто жалел. Но здесь он не мог задавить в себе это чувство. Они с этим нагом оказались жертвами коварства одной и той же женщины. Низкан знал, как это больно, когда тебя предают, но чувствовал, что боль наагасаха сильнее его собственной. Наверное, потому, что она свежее.
- Ах, я забыл, - Варийш захлопал руками по одеянию. - Я ж к ней не просто так таскался. Забирал это... - он запнулся и запустил руку за пазуху. - Забирал, чтоб больше к ней не ездить и не видеть. Всё, без неё жить будем! Только ты и я!
Наконец он выудил из-за пазухи что-то ярко сияющее на длинной тонкой нити. Или не нити. Это уж Низкан разобрать не мог.
- Держи, - наг протянул вещицу ему.
Бывший вольный замешкался, но потом осторожно протянул руку. На его ладонь опустилось что-то тёплое, и тот же миг мир вспыхнул красками. Глаза резануло болью, и Низкан завопил. Голова чуть не лопнула от влившейся в глаза пестроты, и Низкан отдёрнул руку. Медальон скатился с его ладони и шлёпнулся на пол, где и остался таинственно мерцать.
- Ну ты глазами-то уж не разбрасывайся, - укоризненно протянул Вайриш. - Они у тебя одни. Новые сделать точно не сможем.
Низкан дрожал и с ужасом смотрел на яркий сгусток огня. Сердце его заполошно скакало в груди, а руки мелко-мелко тряслись. Глаза больше не болели, и вокруг царила такая родная темнота, но теперь она то тут, то там расчерчивалась яркими искрами-воспоминаниями об обрушившемся на него цветном мире.
Вайриш устало потёр лоб и опустился на пол. Некоторое время он ещё смотрел на своего сына, который, тяжело дыша и нервно закусывая губы, с испугом глядел на брошенный медальон. Уставшую голову посетила успокоительная мысль, что этот мальчик пугается совсем не как его мать.
