– Что, простите?
– Земля была топкая после дождей, проваливались по колено.
– Сейчас не провалимся?
– Не, сухо.
– Пошли.
– Я с вами, – торопливо сказал Карапетян.
– Идём вместе, – сказал Сергей Макарович.
Включили фонари, двинулись к центру поляны, заросшей густой пожелтевшей травой и потерявшим листву кустарником. Температура воздуха к ночи упала почти до нуля, но ветра не было. Стояла такая тишина, что люди невольно вертели головами, пытаясь уловить подозрительные шумы.
– Хорошо, что снега нет, – проворчал Плащинин.
– Повезло, – обернулся проводник. – Зимой сюда не добраться.
Идти было недалеко, не более сотни метров, и небольшая группа людей, проделав в траве заметный след, подошла к обрыву, скрытому сгущавшейся темнотой. В яму, диаметр которой достигал не менее тридцати метров, вонзились лучи нескольких фонарей.
Она была глубокой, свет не достигал дна. Слоистые стены отблёскивали кристалликами не то слюды, не то кварца, ничего особенного или мистического в ней не было, однако всем показалось, что провал наполнен текучей субстанцией и оттуда кто-то смотрит на пришельцев: угрюмо и неприязненно.
– Вы что-нибудь нашли здесь? – спросил Плащинин.
– А? – не понял Алексей.
– Экскурсия, о которой ты говорил, обнаружила здесь что-нибудь аномальное?
– Обсуждали какие-то поля. Лес не растёт из-за них. И долго находиться у провала нельзя.
– А из ямы ничего не вылетало?
– Я не видел, а разговоры были. Насколько помнится, в дыру датчики опускали, так они никак не могли измерить глубину. По измерениям со спутника – одна, с борта вертолёта – другая, с приборов в яме – третья. Говорят бездонная дырка.
– Волновая аберрация, – пробормотал Егор Левонович.
– Что?
– Нет, ничего… я о своём…
– Разберёмся, – сказал Плащинин. – Пора возвращаться, товарищи, надо как следует отдохнуть перед завтрашним авралом.
Уходя, Сергей Макарович оглянулся, и ему померещилось, что из гигантского «бездонного» провала в недра земли вылетело призрачное веретено струящегося воздуха и растаяло в ночном небе.
Глава 9. Поход к чёрному лесу
Утром Максима разбудил Редошкин:
– Бойцы ждут, товарищ майор.
– Чего ждут? – разлепил глаза Максим.
– Завтрак. Уже всё готово.
Максим глянул на циферблат часов, подскочил как ужаленный.
– Чёрт! Девять! Почему не разбудил раньше?
– Больно сладко ты спал, командир, – расплылся в лукавой усмешке сержант. – Как после разгрузки вагона с углём.
Максим обратил внимание на отсутствие щетины у подчинённого, невольно потрогал свою. Было ясно, что Редошкин догадывается о его тайных встречах с Вероникой, но деликатно тему не затрагивает.
– Шутник записной. Чем брился?
– Ножом, товарищ майор. Обмыл морду болотной водичкой и никаких раздражений.
– Ладно, иди, сейчас встану.
Действительно, оказалось, спутники встали давно и самостоятельно приготовили завтрак: жареные грибы, смешанные с последней тушёной говядиной из стрейчпайка Редошкина, и компот из ягод, в который Костя добавил какие-то корешки, объявив, что это натуральные корни девясила, обладающие тонизирующими свойствами и препятствующие старению.
– На Земле они используются даже в фармацевтике, так что можно есть их без боязни. Я проверил.
– Где ты их нашёл?
– Да на краю болотца, – признался ботаник. – Увидел красивый куст, решил посмотреть. У нас это и вправду кустики с максимальной высотой до двух метров, а здесь целое дерево высотой с трёхэтажный дом. В корнях девясила, между прочим, полно токоферола, а он отличный природный антиокислитель.
– Что такое токоферол?
– Обычный витамин Е. Кстати, что удивительно, в этом лесу совершенно нет плотоядных растений, в то время как у нас более шестисот видов.
– Плотоядные – это людей едят, что ли? – пошутил Редошкин.
– Зачем людей? Насекомых разных, а то и мелких зверьков.
Максим сбегал к болотцу, умылся. Дождь кончился ещё под утро, но в воздухе чувствовалась приятная свежесть, только не хватало земных признаков лета – птичьих голосов и раскрывшихся цветов. Но зелени вокруг было полно, яркой и чистой, было тепло, и думать о каких-то недостатках пейзажа не хотелось.
Вернувшись к потухающему костру, Максим застал Костю в процессе вещания о разнообразии биологических видов земных лесов по сравнению с лесом Заповедника. Пока ел, слушал речь ботаника, перескочившего на другую тему – о преимуществе птичьего опыления деревьев по сравнению с местным – через бабочек и пчёл. Потом Костя заговорил о реакции леса на поведение людей, и Редошкин его перебил:
– Кстати, как ты объясняешь гул, который лес издаёт время от времени?
– Это корни, – авторитетно сказал ботаник.
– В каком смысле?
– Корни всех земных растений распознают очень широкий диапазон звуков, а звуковые колебания даже влияют на направление роста корней – это называется фонотропизмом. Нейробиологи производили эксперименты, и было доказано, что корни отворачиваются от агрессивных шумовых потоков, а классическая музыка, наоборот, притягивает их. Также доказано, что они не только реагируют на звуки, но и умеют их издавать.
– Каким образом?
– Они вибрируют, издавая так называемые «клики». По всей видимости, эти слабенькие звуки являются результатом разрыва прочной клеточной стенки, состоящей из целлюлозы. Когда таких кликов много, слышен тихий треск.
– Так то тихий треск, а то такой гул стоит!
– Чему удивляться, если тут такие огромные деревья растут? С мощными корневыми системами. В них и рождаются клики, сливающиеся в общий гул.
– Интересно, – призналась Вероника. – Хорошая гипотеза, Костя.
– Я вообще гений, – скромно отозвался молодой человек.
Редошкин засмеялся.
– Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.
– За дело, гении, – сказал Максим. – Действуем соответственно плану. Нам предстоит решить множество проблем, поэтому разделимся. Вам, – он посмотрел на девушку и ботаника, – надо позаботиться о питании на день, мы с Жорой смотаемся к чёрному лесу. Он не зря выслал к нам рой шмелей – что-то затевается, и мы должны определить, что именно.
– А может, лучше я полечу? – разочарованно проговорил Костя. – Я всё-таки ботаник.
– Ну и чем твои знания ботаника помогут нам? – осведомился Редошкин.
– Ну… я посмотрю… что там за лес такой… сильно инвазивный или нет.
