– Значит, их было двое! – объявил он своё мнение, имея в виду пилотов яйцевидной ракеты, когда Максим закончил рассказал о полёте к чёрному лесу.
– Может быть, и больше, – заметил Редошкин, уплетая остывшие жареные грибы; как оказалось, он успел проголодаться, хотя путь в оба конца занял у разведчиков всего полтора часа.
– И на кого этот труп был похож? – не унимался Костя.
– На труп, – издал смешок сержант.
– Это понятно, я имею в виду он гуманоид или какой-нибудь рептилоид?
– Мы не спускались к нему, там уйма шмелей.
– Ну что же вы? – расстроился молодой человек. – Хотя бы узнали, как выглядят инопланетяне. Я их ни разу не видел.
– Их никто не видел, – засмеялась Вероника. – Если не считать тех, что показывают в голливудских ужастиках.
– У него были видны руки и ноги, – добавил Редошкин. – Похожи на рычаги. Причём ноги, скорее всего, были лошадиными.
– Кентавр?!
Максим покачал головой.
– Мифические кентавры были четырёхногими, а этот был двуногий.
– Может, плохо смотрели?
– Может, – согласился Максим.
– В мифологии разных народов мира были разные миксантропы, в том числе сатиры – существа с козлиными ногами.
– В следующий раз полетишь со мной. Мне нужна консультация, из каких растений состоит чёрный лес. Лианы мы узнали, но остальное – жуткий набор колючих геометрий.
– Конечно, я вас просвещу, – с ноткой превосходства проговорил Константин. – А гранаты вы испытывали?
Он кинул жадный взгляд на кучку белых пушистых шаров, выложенных Редошкиным из багажника аэробайка.
Максим и Редошкин переглянулись.
– Возможно, это вовсе и не гранаты, – сказал Максим. – Они больше похожи на теннисные мячи.
– Только слишком тяжёлые для мячей, – добавил Редошкин с сомнением.
– Тем более надо проверить.
Максим заколебался, однако находку действительно стоило тщательно осмотреть и испытать, и он кивнул.
– Попьём компотику и поэкспериментируем.
Ходоки к чёрному лесу привели себя в порядок, выцедили по кружке компота, вызывающего восхитительное чувство удовольствия от жизни, и у Максима поднялось настроение.
Заметив это, Костя не преминул показать свои знания.
– Что значит эндорфины! – изрёк он, также выпив кружку ягодного напитка. – Местные ягоды набиты ими под завязку. Недаром спортсмены – бегуны на длинные дистанции – чувствуют второе дыхание: это всего лишь результат выброса эндорфинов в мозг!
– Академик, – проворчал Редошкин, тем не менее с удовольствием опорожнив вторую кружку.
Взяли два «теннисных шара», вышли на край рощицы, прикрывающей лагерь.
– Давайте я брошу! – предложил Костя.
– Встаньте за деревья, – скомандовал Максим ему и Веронике. Повертел в руках шары. – Здесь два штифтика. Как думаешь, для чего они предназначены?
– Красный – взвод типа предохранителя, – сказал Редошкин. – Чёрный – взрыватель.
– Согласен. Вопрос только в том, как быстро срабатывает этот взрыватель. Нажмёшь – он и взорвётся в руке.
Редошкин тоже повертел в пальцах «теннисный мяч».
– По логике вещей метатель должен уцелеть, поэтому взрыватель не должен срабатывать мгновенно. Гранату надо успеть добросить до противника.
– Логично, и всё же риск надо исключить.
Редошкин посмотрел на Костю дурным глазом.
– Пусть он и бросит, раз ему так хочется.
Вероника прыснула.
Костя без всякого испуга протянул руку.
– Запросто!
– Убери крюк!
Максим кинул взгляд на девушку, и та оттащила ботаника от разозлившегося сержанта.
– Нам приказали спрятаться за деревья.
– Я вам не рядовой срочной службы, – огрызнулся Константин.
– Жмём? – спросил Редошкин, подождав, пока отойдёт пара некомбатантов.
Максим прислушался к своему внутреннему голосу. Тот молчал, наверно, находился в раздумьях.
– Присоединись к ним, проконтролируй, чтобы этот анархист не высунулся не вовремя.
Редошкин отошёл к спутникам. Посоветовал оттуда:
– Попробуй нажать сначала одну кнопку и бросить.
Максим так и сделал: вдавил красный бугорок на шаре, упруго поддавшийся под нажимом, бросил подальше.
Пролетев метров двадцать, шар упал в траву и остался лежать.
– Точно, это предохранитель, – прокомментировал Редошкин. – Давай дальше я бросать буду.
– Стой на месте.
Максим осторожно поднял шар, отметив его мягкую шерстистость и переливающуюся внутри жидким ядром массу. Все чувства обострились, лежащий в ладони «теннисный мяч» показался оживающим хищным зверьком, готовившимся укусить человека, и майор, нажав на чёрный бугорок, метнул шар изо всех сил в стоявшую одиноко посреди «секвой» округлую псевдоракиту.
– Ложись! – крикнул Редошкин из-за «мангра»».
Максим упал в траву.
Не долетев до ракиты, шар начал «кипеть», выбрасывая струйки белёсого дыма или пара, а потом вдруг взорвался с оглушительным треском как перегретый сосуд, превращаясь в гигантский клубок прозрачно-зелёных молний. Молнии ударили во все стороны, достигая ближайших деревьев, стоящих в двадцати и больше метров от эпицентра взрыва. Одна из них пронеслась над лежащим Максимом, породив волну чудовищного холода.
Вскрикнула Вероника.
Что-то восторженное прокричал Костя.
Молниеносный катаклизм закончился.
Стало тихо. При этом Максим всем телом почуял неслышимый ментальный вопль: это лес отреагировал на разряд «теннисного мяча».
Максим осторожно поднял голову, разглядывая изменившийся «полигон».
От ракиты, достигавшей высоты пятнадцать метров не осталось ничего, даже пня. Трава вокруг неё превратилась в слой пепла. Стволы «секвой» почернели, изъязвлённые порами диаметром с человеческую голову. Выглядело это место так, будто здесь долго бушевал пожар. Хотя никакой жары и открытого пламени взрыв шара не породил. Наоборот, на землю обрушилась волна дикого холода, и если бы Максим находился к эпицентру взрыва ближе метра на три, он попал бы в зону ударного воздействия мороза.
Он встал.
Вышли из-за укрытий и ошеломлённые масштабом испытаний «мяча» спутники.
– Ни хрена себе! – поскрёб в затылке Редошкин.
– Феноменально! – рассмеялся Костя с дрожью в голосе.
– Ужасно! – проговорила Вероника с отвращением.
