– Ничего ужасного, – возразил ботаник. – Это обыкновенная граната, только разряжается молниями.
– Не просто молниями, – покачал головой Редошкин. – Такой волны холода не даёт ни один взрыв. Хорошенькими контрабандистами, наверно, были пилоты яйца, классным оружием торговали.
– Мы не знаем точно, – сказал Максим, – торговали или нет. Может, просто перевозили как курьеры или обыкновенные работяги-пилоты.
– Обыкновенные курьеры не перевозят одновременно оружие и ширпотреб вроде одежды и обуви. Абсолютно уверен, что это были контрабандисты.
– Кому они везли оружие здесь? – спросил Редошкин с сомнением. – Деревьям, что ли?
– Во-первых, повторяю для забывчивых: мы не знаем ничего про лес и что его окружает. Может, это действительно Заповедник, как говорит товарищ майор, и где-то за его пределами, может, в десятках тысяч километров, существует нормальная цивилизация, представителям которой и везли оружие наши кентавры.
– Кентавры были четырёхногими, – робко напомнила Вероника, взглядом ища поддержки у Максима.
– Да какая разница? – отмахнулся Костя. – Я уже предлагал идею, что ракета кентавров попала сюда таким же путём, как и мы – из другого мира, из параллельного измерения. Так что равноправны оба варианта. Будете спорить?
– Кто же отважится спорить с таким специалистом? – язвительно проворчал Редошкин. – Кстати, если ты такой умный и разносторонний, ответь, какой взрывчаткой была наполнена граната?
– Скорее всего, это плазма, – не смутился Костя.
Редошкин посмотрел на Максима.
– Как тебе идея?
– Вполне, – усмехнулся майор. – Мыслить креативно этот товарищ умеет.
– А что если произошёл микроатомный взрыв и нас сейчас круто сквозануло радиацией?
– Счётчиков радиации у нас нет, – сделался серьёзным Максим. – Но что-то меня успокаивает, что к атомным гранатам этот мячик не относится.
– Лес успокаивает? – развеселился Костя.
Максим промолчал.
– Будем второй мяч испытывать? – спросил Редошкин.
– Нет, одного раза достаточно. Будем знать, что у нас теперь есть плазменные гранаты, взрыв которых накрывает площадь в триста квадратных метров.
– А я бы и второй мяч испытал, – заикнулся Костя, – чтобы убедиться.
Внезапно из-за леска, в центре которого прятался лагерь поселенцев, вывернулась туча бабочек и вихрем обрушилась на замерших людей.
– Твою курносую! – удивился Редошкин, отмахиваясь.
Начал махать руками и Костя.
– Стойте смирно! – гаркнул Максим. – Не отбивайтесь! Они не кусаются! Лес просто хочет убедиться, что мы не собираемся его жечь и уничтожать.
– Ага, – оскалился Костя, – эти бабочки даже шмелей уконтропупили.
– Тихо!
Все застыли, позволяя крупным, но хрупким созданиям кружиться вокруг и касаться лица, головы и рук крыльями и усиками.
Костя хихикнул:
– Щекотно, блин!
Бабочки, словно дождавшись этих слов, дружно взметнулись вверх, образовали кильватерную колонну и умчались прочь.
Редошкин расслабился.
– Не люблю, когда меня щекочут… что это было, командир?
– Лес погрозил нам пальчиком, – рассмеялся Костя, – чтобы мы не вели себя как слон в посудной лавке.
– Ты абсолютно прав, парень, – задумчиво проговорил Максим, прислушиваясь к затихающему в голове гулу. – Лес очень подозрительно и нервно реагирует на энергетическое воздействие, включая рубку кустов, а мы только что уничтожили целое дерево.
Все посмотрели на чёрную плешь, образовавшуюся на месте ракиты.
– И это возбудило его интерес к нам, – добавил Максим. – Бабочки – универсальный инструмент изучения возникающих экстримов, а при необходимости и элемент активной защиты.
– Отлично сформулировано, товарищ майор, – одобрительно сказал Костя. – Даже я не сказал бы лучше.
Редошкин закатил глаза.
Вероника осуждающе покачала головой.
– Ты невыносим со своим комплексом превосходства.
Костя поднял брови, не понимая, в чём он провинился.
– А чо я сказал? Я же первый предположил, что здешний лес является если и не разумной, то псевдоразумной системой, способной, несмотря на отсутствие обслуживающего персонала в лице птиц и насекомых, поддерживать комфортный экологический режим.
– Почему псевдоразумной? – полюбопытствовал Редошкин.
– Потому что он мыслит не так, как человек.
– Ну, человек тоже ещё не дорос до стадии полноценной разумности, да, командир?
– Это уж точно, – согласился Максим.
С неба послышался зудящий звон.
Все подняли головы.
На группу землян опускался небольшой отряд шмелей численностью в полсотни экземпляров, поводя носами из стороны в сторону.
– Только их здесь не хватало! – процедил сквозь зубы Редошкин.
– Это всего лишь разведка, – пренебрежительно заявил Костя.
– Как они нас находят? Отсюда до чёрного леса не меньше трёхсот километров.
Максим оценивающе последил за маневрами «разведгруппы»» четырёхкрылых созданий, не вписывающихся в отлаженную экосистему Заповедника. Было ясно, что чёрный лес воспринял появление людей негативно, как угрозу своему существованию, и начал следить за ними, проверив их боевой потенциал.
– Неси соляру.
– Ок! – обрадовался Редошкин, убегая.
– А вы нарвите тростника подлиннее, с метёлками.
Вероника бросилась к зарослям кустарника на опушке рощицы.
– Может, мы их гранатой? – предложил Костя азартно.
– Рви тростник!
Рой шмелей в нерешительности завис над местом проведения испытаний «теннисного мяча», не зная, за кем из разделившихся людей следовать.
Максим пожалел, что не взял мачете. Потом вспомнил о втором теннисном мяче, поднял его из травы. Ну что, мальчики в полосатых пижамах, рискнёте атаковать?
Прибежал Редошкин: в одной руке «котелок» – тот, что поселенцы использовали для варки чая и компота, на треть заполненный соляркой, в другой – два мачете.
– Держи, командир.
Шмели расплылись зонтиком над ними, продолжая наблюдать за действиями людей.
Редошкин крутанул над головой лезвие мачете.
– Что задумались, братва? Ждёте подкрепления?
– Помоги ребятам собрать тростник.
Редошкин метнулся к рощице, где возились Вероника и Костя.
Отделившаяся от роя струйка шмелей сопроводила его до цепочки «мангров».
