– Средство… быстро передвижение… ждать… – Голос истончился и пропал.
Насекомые собрались в длинный хвост, который рванул в небо, превратился в точку и затерялся в синей бездне.
Мигомберо расслабился, размышляя, правильно ли он понял Голос, последнее слово которого прозвучало как «ждать».
Заныла рука.
Он поднёс её к глазам, рассматривая вздувшийся в месте укуса волдырь.
– Вот дерьмо! Союзничек! Я ж к вам добровольно… скунс поганый! Найду – раздавлю в мокрое пятно!
Захотелось обмыть рану чистой водой.
Мигомберо повертел головой, определяя возможное присутствие водоёма – реки или болотца, выбрал направление и рысцой отправился в путь. Через минуту впереди блеснула излучина реки, и он выбежал к обрыву, чистому от кустарника и травы.
* * *
Ждать возвращения посланцев чёрного леса на одном месте он не стал.
Искупался, поел, забив двух «дикобразов», убедился в отсутствии отравления от укуса летающего паразита (опухоль стала спадать), отдохнул на берегу реки и снова двинулся в путь, уверенный в том, что шмели его найдут.
Вечером оборудовал на краю «арахисовой» рощицы лежак из травы и лёг спать.
Спал без каких-либо тревог и волнений. Память об убитых соратниках из Союза освобождения Африки его тоже не беспокоила. Африканец давно привык жить только в соответствии со своими желаниями, и судьбы окружающих генерала людей волновали его меньше всего. Этим он не отличался ни от чернокожих головорезов Сомали (и Африки в целом); ни от смуглолицых бородачей-исламистов, потомков персов, «освободителей» Ливии, Афганистана, Ирака и Сирии; ни от белых бандитов, собранных в частные военные компании.
Ночью он не раз слышал странный гул, проникающий в глубины мозга назойливым зудом мелких насекомых, но глаза открывал лишь на миг, чтобы убедиться в отсутствии опасности. Гул проходил сквозь голову и растворялся в пространстве снов.
Утром следующего дня его и нашли шмели, разбудившие Мигомберо звонким стаккато крыльев.
Он встал, протирая кулаками глаза, потянулся. Подумал, что на родине, в Баире, он бы так спокойно не спал в лесу и не просыпался бы без автомата под рукой.
– Прилетели, господа вампиры? Чего скажете?
Шмели образовали зонтик над головой.
– Человеческая особь… Господин повелевает… – раздался под черепом знакомый механический Голос.
Он хотел было вспылить, заявив, что никто не вправе отдавать приказы комбезе, однако вспомнил о своей укушенной руке и передумал качать права.
– Слушаю.
– Транспортное средство… будет выделено… ждать недолго… быстро двигаться… совсем быстро…
– Понятно, без проблем, а что за транспортное средство мне предоставят?
– Прибытие транспортное средство быстро… двигаться немедленно…
– Надеюсь, бежать не придётся? – пошутил Мигомберо.
Шмели дружно подались вверх, образуя эллипсоидальной формы сгусток, но не улетели. Рой начал медленно кружить над африканцем, постепенно поднимаясь выше.
Мигомберо хотел было послать ему прощальный поцелуй, и в этот момент из-за кроны ближайшего древесного гиганта свалился на поляну крылатый зверь, словно свитый из жил, чешуй и костяных пластин! Больше всего зверь походил на черепаху с мордой крокодила и четырьмя крыльями – на горбе и под брюхом. Лап у зверя не было видно при полёте, но стоило ему спикировать к земле, как они появились – четыре, похожие на ноги кузнечика.
Мигомберо шарахнулся к кустам, шаря рукой на поясе, где у него висел всего лишь нож в чехле. Вспомнил о «Глоке», вытащил его из кармана штанов.
– Дьявол! Эт-то ещё что за исчадие ада?!
Шмели снова накрыли его зонтиком. Послышался знакомый Голос:
– Транспортное средство… пользоваться… лететь быстро…
– Транспортное средство?! – ошалело повторил Мигомберо. – Вы шутите?! Это же летучий крокодил! Он меня сожрёт в два приёма!
– Транспортное средство… лететь… быстро…
Мигомберо опустил пистолет.
– Чтоб я сдох! Лететь на этой зверине?!
«Исчадие ада» открыл пасть, набитую острыми иглами зубов, зашипел, вытянул в стороны верхние кожистые крылья и, свернув к бокам панциря нижние, обросшие сизой шерстью, шагнул к африканцу.
– Садиться… лететь… – заскребло под черепом.
Мигомберо облизнул пересохшие губы, помедлил, опасливо разглядывая летающего монстра, тело которого казалось ажурным из-за множества жил и чешуй. Впечатление складывалось такое, будто оно состоит из отдельных узлов, соединённых друг с другом пружи-нами.
«Аэрокрокодил» снова разинул пасть, словно улыбнулся человеку, оценив его опасения, опустил крыло длиной около трёх метров.
Мигомберо наконец преодолел родовой генетический страх, обусловленный долгой войной племени с земными крокодилами, ступил на крыло, упруго прогнувшееся под ногами, и влез на горб чудовища.
Тотчас же за воротником головы из туловища выросли два чешуйчатых валика, и он вцепился в них руками, сообразив, что зверь вырастил ему рукояти, за которые следовало держаться во время полёта.
Шмели дружно взлетели выше, образуя стреловидную струю.
«Аэрокрокодил» оттолкнулся от земли своими упругими и очень сильными ногами-рычагами, с треском развернул нижние крылья и стал тяжеловесно подниматься в небо, пока не достиг двухсотметровой высоты. Потом словно включился форсаж: он рванул вперёд с такой силой, что Мигомберо едва не свалился со спины, чудом не разжав руки.
– Полегче, приятель!
Зверь не обратил на его реплику внимания.
Верхние крылья заработали с возрастающей частотой, изредка хлопая по нижним, в то время как нижние больше вибрировали, чем делали взмахи. В ушах наездника и в чешуях спины «аэрокрокодила» засвистел ветер. У Мигомберо, естественно, не было спидометра, но всё же он прикинул, что его «транспортное средство» разогналось до приличной скорости в сто – сто двадцать миль в час. Удивился, подумав о земных птицах, самая быстрая из которых могла двигаться со скоростью не больше восьмидесяти миль в час, да и то лишь благодаря малой массе
[3]. Зверь же под ним весил не меньше тонны, а размах его крыльев достигал шести-семи метров, тем не менее он мчался почти как земной вертолёт, не обращая внимания на вес и размеры всадника.
Сначала Мигомберо нравилось чувствовать себя повелителем гигантского создания, исполненного мощи и угрозы.
Потом встречный ветер стал пронизывать африканца насквозь, и он начал мёрзнуть. Крикнул, дёрнув за «рукояти»:
