Появилась сила притяжения! Но не по направлению к покинутой тверди, а по направлению к интерференционному небу, куполом накрывшему равнину – «чашу» Заповедника.
– Отпад! – повторил Максим ещё одно словечко-паразит ботаника.
Подниматься (опускаться?!) дальше расхотелось окончательно. Феномен смены вектора силы тяжести требовал анализа и объяснений. Гравитация небес могла усилиться настолько, что антигравитационный движок воздушного мотоцикла не вытянул бы его обратно, и вернуться пилот не смог бы. Поэтому Максим развернул аппарат и направил его в обратную сторону, инстинктивно ожидая, что небеса не отпустят «космонавта».
К счастью, тревоги оказались напрасными.
Чаша Заповедника стала превращаться в равнину, горизонт ушёл в бесконечность, появились облака, и через час после старта аэробайк спикировал на поляну в лесу, где его ждали переселенцы.
* * *
Рассказ путешественника по космическим просторам произвёл на всех глубокое впечатление.
– Я же говорил: это не планета! – заявил Костя, как всегда игнорируя право старших первыми высказаться на затронутую тему. – Планеты такими не бывают! Космос выглядит абсолютно по-другому! Солнце является звездой, а тут оно представляет собой какой-то узел интерференции, излучающий свет.
– Можно подумать, что ты летал в космос и знаешь, как он выглядит, – иронически заметил Редошкин, – раз так авторитетно объясняешь, каким он должен быть.
– Я не летал, – отмахнулся возбуждённый ботаник, – но летали другие, и вообще мы все знаем, что такое космическое пространство. Здесь же это пространство совсем другое, наполненное воздухом, хотя и разреженным. Товарищ майор утверждает, что Заповедник с лесом стал виден как чаша, а небо над ним, с интерференционным муаром, выглядит как купол. Это значит, что вселенная Заповедника, куда нас забросило, является замкнутым сферическим объёмом, хотя и очень большим.
Мужчины переглянулись.
– Ты хочешь сказать, что мы находимся внутри сферы? – наморщила лоб Вероника.
– Да! Именно! Её радиус огромен, возможно даже, он больше радиуса нашей Галактики. Были бы у нас телескопы, мы бы определили. Но это точно шар! И лес растёт на его внутренней поверхности.
– И каким же образом нас кинуло внутрь шара? – скептически поинтересовался Мерадзе.
– Произошёл пробой между вселенными, нашей и Заповедника, только и всего. Может, они столкнулись каким-то образом, может, произошёл фазовый переход, о чём теперь часто пишут космологи. Я читал, что наша вселенная как минимум дважды проходила через фазовые сдвиги, до и после эры инфляционного расширения.
– Какого расширения, извините? – не понял лейтенант.
– Инфляционного, то есть сверхбыстрого.
Мерадзе посмотрел на Редошкина, и тот проворчал:
– Он у нас профессор, набит знаниями под завязку. Нет такой науки, в которой он не разбирался бы.
– Правильно, товарищ сержант, – сказал Костя без каких либо сомнений в голосе. – Я много чего знаю.
– Не понял, каким образом могут сталкиваться целые вселенные, – сказал Мерадзе. – Ну, там, планеты или звёзды сталкиваются – это можно представить. Но чтобы сталкивались вселенные…
– Да очень просто, – хмыкнул Костя. – Такие столкновения происходят в четвёртом измерении, а то и в последующих. Наш космос трёхмерен, но в нём есть и куча других измерений, невидимых.
– И где они прячутся?
– Они свёрнуты в мельчайшие объекты – струны, которые образуют вакуум. Ну, это отдельная тема.
– Всё, товарищи бойцы и примкнувшие к ним гражданские лица, – встал Максим. – Всем спать, ночь уже. Первым дежурю я, вторым Мир, последним Дом.
– Я могу, – сказала Вероника.
– А у вас был тяжёлый день, мадемуазель, отдыхайте.
Привыкшие выполнять приказы командира группы бойцы разошлись по шалашам.
Костя затеял было обсуждение теорий суперструн, но Вероника тоже скрылась в своём жилище, Максим слушал ботаника вполуха, и Костя в конце концов пошёл спать.
Зато через четверть часа появилась девушка. Смущённо улыбнулась под взглядом майора, поддерживающего слабый огонь костра.
– Не спится… Можно я посижу с тобой?
– Давай, – согласился он. Встал, постелил инопланетную простыню поверх деревянной колоды, которую в его отсутствие приволокли откуда-то Мерадзе и Редошкин.
Сам сел напротив.
Вероника тоже села, обхватив колени руками.
– Холодно? – спросил он. – Принести курточку? Скоро дождь пойдёт.
– Не надо, я так посижу. – Лицо девушки озарили отсветы огня, оно стало грустным. – По дому скучаю… Как ты думаешь, нас найдут?
– Обязательно! – подтвердил он уверенно. – Вернёмся домой, будет о чём рассказать друзьями и детям. Кстати, ты замужем?
– Поздно спрашиваешь, – улыбнулась она. – Я не замужем, и детей у меня нет, только папа, мама и брат. Отсутствие замужества и детей было непременным условием зачисления в экспедицию.
– Странно, такое впечатление, будто вас отправляли на заклание.
– Иногда мне самой кажется, что так и было. Все женщины экспедиции были в разводе или не замужем.
– Ничего, всё уже позади.
Вероника кивнула.
– Да, нам повезло, что вас направили спасать наших. Но я никогда не могла даже представить, что случится.
– Мы все вернёмся домой.
– А ты женат?
Он улыбнулся, подбрасывая в костёр сухой корень.
– Та же ситуация. В нашем отряде только один человек женат, это командир бригады ССН полковник Савельев. Иметь семью для людей нашей профессии не рекомендуется.
– А сколько тебе лет?
– Тридцать один год.
– И ты никогда не… – Вероника запнулась.
– Не был женат? Или не встречался с другими женщинами?
Она прикусила губу.
– Извини, бестактный вопрос.
– Всё нормально. Ты права, мы с тобой по сути даже не знакомы по большому счёту. Нам, конечно, дали инфу о вас при сбросе группы в Баир, поэтому я знаю, что тебе двадцать шесть и ты не замужем, и что твой дядя – президент России.
– Вас только из-за этого послали… в Африку?
– Ты догадлива. Наше командование решило сделать президенту сюрприз, а получилось, что ты до сих пор вместе с нами у чёрта на куличках.
Вероника покраснела, улыбнулась.
– Можешь не верить, я очень рада… что я с тобой.
Он встал, обошёл костёр, сел рядом с девушкой, обнял за плечи.
– Я тоже рад. Никогда не думал, что встречу такую девчонку за бог знает сколько километров от России и вообще от Земли.
