Алена не отличается большим умом. Она подумала, что в применении слабительного средства нет ничего ужасного. Если мелкая месть Виолетте поможет Ксюше окончательно похоронить прошлое, то почему бы и нет? И Алена через несколько дней нафаршировала пирожное, которое я собиралась слопать, ни на секунду не сомневаясь: новенькая спустя четверть часа оккупирует сортир. Косорукова даже представить не могла, что пирожное принесет смерть. Как все нормальные люди, Алена никогда не задумывалась об убийстве, ей в голову не могла прийти идея решать проблемы с помощью чужой смерти.
Я верю Алене. Почему? Когда Козлову уносили из офиса, перепуганная Косорукова спросила: «Инфаркт? А можно от поноса сильно заболеть? Если желудок внезапно расслабился?»
В тот момент я не обратила внимания на ее слова, как, впрочем, не всполошилась, заметив трясущиеся руки Алены. Если твою только что здоровую товарку уносят на носилках, то, ясное дело, задрожишь от волнения. Но сейчас я понимаю: Алена испугалась, что именно лекарство навредило Вере, вызвав потерю сознания. Чуть позже, рассказывая мне про смерть Козловой, Косорукова бросила и вовсе странную фразу. Она с явным облегчением произнесла: «Слава богу, у нее инфаркт оказался». Почему «слава богу»? С какой стати возносить хвалу Господу за кончину молодой женщины от сердечного заболевания? Да потому что «слава богу, инфаркт, а не отравление слабительным, которое я добавила в пирожное». Вот как следовало понимать слова Алены.
Покушение на меня с помощью римиталиса не удалось. Ксения требует у нее сказать, куда завтра утром я пойду. И снова Алена настороже.
– Зачем это тебе? – спрашивает она.
– Пора нам помириться, – отвечает Ксюша. – Не буду ей гадить, я передумала. Подойду к тому магазину, предложу Виолетте кофе попить. Лучше внезапно с ней встретиться, чем заранее договариваться, получится сюрприз.
– Ты молодец! – похвалила подругу Алена и без колебаний сообщила про меховой бутик «Леопард и братья».
Я никому не рассказывала про случай с мотоциклом, поэтому Алена ничего не знала о попытке Ксении наехать на меня. И вот почему, встретив меня утром в офисе, она спросила, есть ли у меня хорошие новости. Косорукова ожидала услышать рассказ про воссоединение сестер. Но я ничего не сказала. Аленушке же безумно хотелось узнать подробности встречи. Она позвонила Ксюше и воскликнула:
– Ну, помирились?
– Не получилось у меня вчера с работы удрать, – соврала Ксения. – Слушай, дай ее домашний адрес.
Косорукова с радостью продиктовала название улицы, номер дома, квартиры и на другой день задала мне вопрос:
– Ну, как встреча?
А я опять удивилась. Косорукова сообразила, что у Ксюши снова не получилось пообщаться с сестрой, и она обратилась к Мухамадовой с вопросом:
– Опять вы с Виолеттой не поговорили?
Ксения почему-то ответила ей не сразу и произнесла странные слова:
– Почему ты решила, что мы с сестрой не виделись?
– Так она мне ничего не сказала, – обиженно воскликнула Косорукова.
– Кто? – нервно поинтересовалась Ксения.
– Виолетта, – ответила Алена. – Она в кабинете сидит, радостью не поделилась. Ну когда же вы помиритесь?
– Кто? – невпопад переспросила Мухамадова. – Кто и где сидит?
– Виолетта, – повторила Алена, – в нашей комнате.
– Она пришла на работу? – со странной интонацией уточнила подруга. – В синем плаще?
– Ну да, что тут удивительного? – не поняла Косорукова.
Мухамадова молчала. А я, слушая рассказ Алены, понимала, почему Ксения лишилась дара речи. Она считала Виолетту погибшей утром под автобусом. Ан нет! Опять произошла ошибка. Представляю, какое усилие воли понадобилось преступнице, чтобы проскрипеть:
– Ты права, не успела я к ней вчера подъехать. Скажи, куда Виолетту сейчас направляют?
Спустя короткое время Алена разузнала про пиццерию в магазине мебели и сообщила подруге адрес. У Косоруковой не возникло никаких подозрений. Лишь когда секретарша Людмила принесла весть о кончине Карины Егоровны, да еще назвала улицу, где случилось несчастье, в голове у Алены что-то щелкнуло. Она немедленно позвонила Ксюше, рассказала про смерть Карины и залепетала:
– На фирме невесть что происходит! Сначала Козлова умерла, теперь Карина Егоровна, мне страшно. Может, мне уволиться?
– Не смей! – заорала Ксюша. – Сиди тихо. Иначе у полиции могут возникнуть подозрения. Вчера вечером под автобусом погибла Таранова, а ты спешно увольняешься.
– Кто погиб? – залепетала Косорукова. – Ты что-то путаешь. Виолетта в порядке, она на работе. Под «Икарус» угодила Карина, и не вечером, а утром, когда спешила на службу.
– А-а-а! – завизжала Ксения, потеряв способность сдерживать эмоции. – Ее сам дьявол бережет! Сначала одна дура пирожное сожрала, потом другая в ее одежде к метро поперла! Это была не Виолетта! А ее плащ?
– Чей плащ? – боясь осознать правду, прошептала Алена.
– Ты сама мне все уши прожужжала, какой шикарный тренч купила Виолетка! – бесновалась Мухамадова. – Завистью исходила: «Мне б такой! Синий-синий! С капюшоном!» Что я должна была подумать, когда эта сука рано утром из своего дома в плаще цвета берлинской лазури вышла? А? Кто она? Виолетка!!! Вечером я ее снова под автобус пнула! Почему она утром опять жива? Ненавижу! У-у-у!
Крик Ксении перешел в вой. Алена в полном ужасе выкинула из телефона симку, бросилась домой, схватила кое-какие вещи и спряталась у своей двоюродной сестры, наврав, что у нее дома из-за аварии отключили и горячую, и холодную воду. Там Косорукову и нашли люди Влада Андреевича Фарафонова, которым я изложила все, что узнала. Но эту историю Влад не собирался рассказывать журналистам. Он изложил лишь то, что касалось Бориса Никитина, и под конец спросил:
– Будут вопросы?
– Да! – дружно заорали репортеры.
Влад указал на парня в очках.
– Начинайте.
– Радио «Фанфары», – представился юноша. – А что делает здесь писательница Арина Виолова, убийца адвоката Николая Семеновича Литягина?
Глава 32
Фарафонов сказал:
– Отличный вопрос. Начинается самое интересное. Тишина в зале!
Огромная толпа народа затихла. Влад указал на меня рукой.
– Благодаря Виоле Ленинидовне мы смогли поймать маньяка. Никаких прямых доказательств его вины не было. Литягин молодец, у него талант сыскаря, он понял, кто настоящий убийца, догадался, как тот подставил Ивана Радченко, но где улики, а? ДНК? Отпечатки пальцев? Ну хоть что-нибудь, при помощи чего можно привязать Никитина к делу. Он депутат, человек со связями, деньгами, окружен лучшими адвокатами, имеет влиятельных друзей, легко выходит на контакт с любым начальством в полиции, прокуратуре. А что у нас? Бла-бла! И тогда родился план бросить наживку. Мы очень надеялись, что Никитин заглотит ее вместе с крючком. Огромное спасибо всем, кто нам помогал. Адвокату Литягину, Неле Барабанщиковой, которая оказалась замечательной актрисой и «проболталась» в нужный час журналистам. И, конечно, мы наградим коллектив ежедневника «Желтуха» грамотой.
