– Можешь не продолжать, – кивнула я. – На Валерия Львовича Кутепова никто не сделает стойку, в фитнес-зале и не предполагают, что на тренажерах занимается очень богатый холостяк.
– Верно, – согласился Костя, – хотя девушки нынче подкованные. У меня есть тест, проверяю им новых знакомых. Часы.
– Часы? – не поняла я.
Фокин протянул руку.
– Как они тебе?
– Извини, я плохо разбираюсь в мужских игрушках, – призналась я. – Ну, красивый циферблат с множеством окошек.
Костя взял с тарелки эклер.
– Я буквально сунул тебе при нашей первой встрече под нос «будильник», даже постучал по нему пальцем, сказал что-то вроде: «Пора обедать», а ты никак не отреагировала. Я понял, красавица не охотница на богатых мужиков.
Я изумилась.
– Да? Почему?
Фокин откусил половину пирожного и произнес с набитым ртом:
– Те, кто ловит парней с платиновыми кредитками, отлично знают, почем такие часики. Цена на эту марку стартует с пяти миллионов рублей.
– Надо же, – восхитилась я, вспоминая девушку Таню из супермаркета. Она с жаром объясняла подруге, что увиденный ими мужчина очень богат, а потом изобразила страдалицу с подвернутой ногой, чтобы с «принцем» познакомиться. – Без слез не взглянешь, а оказывается, они супер-пупер!
– Посмотрит охотница за деньгами на хронометр, и у нее в глазах… ну, не могу объяснить, – сказал Костя. – Короче, часы – это тест. А ты никак на них не отреагировала и вообще удрала.
– Оригинальный способ выявления нормальных женщин из толпы жадных крокодилиц, – усмехнулась я. – Но вернемся к моему первому вопросу: почему ты решил завязать знакомство с посетительницей бутика «Леопард и братья»? Только не надо опять говорить про поразившую тебя с первого взгляда любовь. Как ты узнал, где я работаю?
– Ну, это даже не просто, а очень просто, – сказал Костя. – Помнишь, я собирал рассыпанные из твоей сумочки вещи?
– Спасибо, – опомнилась я, – ты спас меня в тот день от смерти.
– Ерунда, – отмахнулся Константин, – обращайся по мере надобности. Так вот, я прикрепил к изнанке торбы маячок, крохотный такой, совсем незаметный. А потом на ноутбуке видел, куда ты поехала. У меня много компьютерных прибамбасов, кое-что всегда ношу с собой, на всякий случай.
– Какого черта ты за мной следил? – вскипела я. – Очень глупый поступок! Я могла взять другую сумку, найти «шпиона».
– Вероятно, – согласился Фокин, – женщины выбирают аксессуары под одежду, но ты не расставалась с этой сумкой, я постоянно знал, где ты, запросто выяснил место твоей работы.
– Зачем? – повысила я голос. – Какого черта тебе от меня надо?
Костя начал пальцем собирать со скатерти крошки.
– Где твой медальон? Золотой кулон с вензелем «АБ»?
– Он не мой, – удивилась я.
– А чей? – тут же спросил Фокин. – Где ты взяла его?
– Сначала ответь, почему ты им интересуешься? – уперлась я.
Константин сплел пальцы рук в замок.
– У меня была сестра Аня, намного моложе нас с братом, любимица мамы, а мать зовут Алла. Давным-давно на день рождения бабушка подарила нашей маме золотой медальон. Это семейная ценность. Несколько поколений подряд она передается от старшей женщины младшей в день, когда последняя празднует шестнадцатилетие. Поэтому девочек в нашей семье называют на букву «А». Мама не нарушила традицию, она повесила украшение на шею Анечке. Сестра ходила с ним пару лет, никогда не снимала, считала своим оберегом. А потом Аня пропала, ушла из дома на занятия и не вернулась. Ане едва исполнился двадцать один год, я тогда еще был не богат, больших денег в семье не водилось, а милиция не пожелала заморачиваться. Мы с мамой требовали начать поиск, писали заявления, но от нас только отмахивались. Менты говорили:
– Взрослая совершеннолетняя студентка просто загуляла, подождите, вернется. Сейчас где-нибудь с подружками чудит или с любовником веселится.
– Знакомые речи, – пробормотала я.
– Бесполезно было объяснять, что Аня – маменькина дочка, которая всегда ее предупреждала, даже если шла в кино, – продолжал Константин. – Нас просто футболили по кабинетам. Через два года после исчезновения Ани я стремительно разбогател и первым делом, получив деньги, нашел сыщиков, лучших специалистов, но они ничего не выяснили. Мама держится молодцом, она не завесила весь дом портретами дочери, не говорит об Ане ежечасно, пытается жить дальше. Фото сестры есть только в спальне матери, сестра там запечатлена улыбающейся, с медальоном на шее. Мне в раннем детстве украшение очень нравилось, я его часто рассматривал, а мама говорила:
– Костик, это для девочки. Если бог пошлет нам с папой дочку, медальон ей достанется, в противном случае мне придется ждать внучку.
Понимаешь мою оторопь, когда я вошел в лавку с шубами из кошек, нагло выдаваемых за соболей, и увидел покупательницу с нашей семейной реликвией на шее? Чуть было не схватил тебя и не заорал: «Немедленно отвечай, где раздобыла это украшение!»
Чудом удержался, решил познакомиться с тобой, проследить. Уже говорил, что всегда ношу при себе кое-какие штукенции, вот и запихнул одну в твою сумку.
– Похоже, ты крайне предусмотрительный человек, – сказала я. – Меня впечатлила аптечка.
– От некоторых привычек трудно избавиться, – кивнул Константин. – Бывших врачей не бывает. Я старался понять: кто ты, как связана с Аней? Сомневался, наш ли это медальон, вдруг просто похожий?
Мне стало жаль Константина.
– Поэтому и взял его в руки, когда я задремала в твоей машине?
Фокин отодвинул на край стола пустую чашку.
– Да, и сразу убедился, что подвеска мамина. Где она сейчас?
Мне очень не хотелось сообщать Косте правду, но и молчать в этой ситуации невозможно.
– Понимаешь, мне для спецоперации выдали все вещи: одежду, обувь, сумку, часы, мобильный телефон, с виду очень простой, но на самом деле настоящий компьютер с многими функциями, он умеет почти все. Ну и медальон.
– Можешь спросить у своего Фарафонова, где он его взял? – с надеждой воскликнул Костя.
Я сделала вид, что допиваю кофе. Где Влад добыл украшение? Полагаю, в специальном фонде, где хранятся разные вещи. Как они туда попадают? Ох, лучше не знать. Как правило, с невостребованных трупов.
– Ты мне поможешь? – не успокаивался Фокин.
Разговор прервал звонок его мобильного. На экране появилась фотография Егорки, затем я услышала его голос:
– Дядя Костик! Здесь так жарко! И в море нельзя утонуть, на воде можно лежать, как на кровати. Ты к нам приедешь? Ты обещал! Я хочу Бубенцу и Баранке пахучие листики с дерева привезти, им они понравятся.
Я поставила чашку на блюдце. Теперь ясно, кто оплатил Зинаиде с сыном пребывание в Израиле.
