— Я не только не стану расставаться с ней, но и намерен содержать ее и дальше. Наряды, драгоценности — она будет их получать столько, сколько пожелает и сколько я захочу ей подарить. И это даже не обсуждается.
Мне захотелось сползти под стол и спрятаться под скатертью. Девушки внезапно оглохли, ослепли и поглупели. А еще оголодали. Ничем иным я не могу объяснить внезапно проявившуюся активность в поглощении диетической кашки.
Слабительного им, что ли, опять подлить? Бесят меня все. И невесты эти, которые никак не разъезжаются, а я уже устала придумывать, чем их отпугнуть. И начальник, который за мой счет изводит их. И призрак, который летает по столовой и дышит в затылок и в декольте то одной, то другой даме. Хорошо хоть молчит, но всё равно раздражает и отвлекает.
Я зыркнула на Касселя. Тот как раз в этот момент глянул на меня и поймал волну моего негодования.
— Потерпи, дорогуша. Осталось всего две, — ухмыльнулся он.
Воспарил к потолку, превратив свою нижнюю часть в дымчатый хвост, как у кометы, облетел несколько раз вокруг пыльной хрустальной люстры и вдруг начал декламировать:
Пятнадцать юных леди мешали домочадцам,
Две призрака боялись, осталось их тринадцать.
Тринадцать юных леди на вилле развлекались,
Одна упала в обморок, осталось их двенадцать.
Двенадцать юных леди перины взбивали гусиные,
Одна ругалась громко, осталось их одиннадцать.
Одиннадцать юных леди— их конкурсы жутко бесят.
Одна была слишком робкой — и их уже ровно десять.
Десять юных леди от голода в жутком гневе.
Одна вдруг психанула — осталось их сразу девять.
Девять юных леди о новых конкурсах спросят...
Прислуга одной разъярилась, и вот уж их ровно восемь.
Восемь юных леди любовницу мужа делили.
Четыре из них беспринципны — осталось тоже четыре.
Четыре юных леди в разврата торжестве
Участвовать не стали — и вот их только две.
Две стойких юных леди...41
Кассель покружил, дирижируя себе рукой. Опустился ниже и завис над столом.
— У меня не хватает исходных событий для завершения считалочки. Эрика, драгоценная ты наша. Как будем изгонять последних кур?
Давясь смехом, я пожала плечами.
— Бесстыжая! — прошипел кто-то из четырех оставшихся дам.
Оказывается, пока я внимательно слушала поэтические экспромты фамильного привидения, Риккардо успел уйти. И я осталась в обществе кур, которые видели, что я наглым образом хихикаю, вместо того чтобы стыдливо краснеть или вообще покинуть приличных дам. Поскольку... Ну да, репутации у меня не осталось. Как бы выдержать этот год и сбежать отсюда подальше, обратно к Марике и привычной жизни? Трудной, скромной, бедной, временами голодной, но моей и привычной.
— Не отравитесь собственным ядом, — мило поморгала я.
— Весь свет непременно узнает о... вашем неподобающем поведении, — глянула на меня Консуэла.
— Разумеется, — согласилась я. — И о вашем тоже.
— Мы не сделали ничего плохого, — повела она плечом.
— Ой, бросьте, девушки. Передо мной хоть не надо притворяться. Приехать в дом к холостяку, участвовать в каком-то сомнительном отборе, подглядывать друг за другом по ночам, карауля у спальни лорда... Я уж молчу о том, что вы категорически и по веским причинам не нравитесь сыну этого лорда.
— Он бастард, его мнение никто не собирается учитывать, — поджала губы Габриэлла.
— Это фатальная ошибка той, кто планирует выйти замуж за моего шефа. Бастард Лексинталь или нет, не ваша забота. Но он уже взрослый мальчик, личность. Он маг, умница, красавчик, каких поискать. К тому же, учитывая материнскую кровь, обладает магией эльфов. Вы действительно полагаете, что он смирится и безропотно позволит и дальше шпынять себя? Очнитесь, леди! Ему четырнадцать лет. Именно столько лет он рядом с маркизом. И в противовес — потенциальная супруга, которая нежеланная, ненужная, нелюбимая, навязанная ее величеством. Как считаете, кто из вас будет сидеть в самом дальнем поместье взаперти? Вы или Лексинталь?
— Маркиз не посмеет, — как-то неуверенно протянула Габриэлла и переглянулась со своей конкуренткой.
— Да? — хмыкнула я. — И кто же ему запретит? Напомните-ка мне, какие права у мужа и у жены в браке? И сколько неугодных жен внезапно захотели удалиться в монастырь, служить богам? Что в светском обществе говорят на этот счет?
С каждым моим вопросом лица невест становились всё более кислыми.
— А ты злая, дорогуша! — радостно сообщил мне Кассель, слушающий нашу беседу. — Му-а-ха-ха! У-у-у-у... — С протяжным воем он полетел прочь из столовой.
Находящиеся здесь вздрогнули от неожиданности, но визжать или падать в обморок не стали. Привыкли, наверное, за эти дни.
— Вы думаете, лорд... Он отошлет супругу? — кашлянув, поинтересовалась компаньонка Габриэллы. — А как же вы?
— Не сомневаюсь, что отошлет. Хотя бы вот даже сюда. Фамильному призраку требуется компания, чем не причина? А вот маркизу жена не нужна, еще более веская причина. Что же касается меня — я буду там, где маркиз. Он вам ясно это озвучил.
Мысленно добавила «ближайший год» и скрестила пальцы под столом.
— И каково ваше мнение, леди Эрика? Что вы нам посоветуете? — бросила на меня взгляд из-под ресниц Консуэла. Хитрая и расчетливая девица, прямо уважаю. А с виду — тихоня тихоней.
— В мою компетенцию не входит давать советы кому бы то ни было, кроме господина Лексинталя. Он несовершеннолетний и находится под моим присмотром по распоряжению отца. Вам самим решать, чего вы хотите в этой жизни. — Я встала из-за стола.
Тут прогрохотали шаги, в столовую вошел маркиз.
— Эрика, в чем дело?! — рявкнул он прямо с порога. — Почему вы до сих пор не одеты?!
— Э-э-э? — опешила я и даже осмотрелась. Да вроде всё в порядке, симпатичное платье из купленных на средства маркиза нарядов. Прическа сделана. Туфли на ногах.
— Я ведь сказал, что уезжаю в город, меня ждет работа. Почему вы до сих пор не готовы?! — со зверским лицом вопросил он, сердито хлопнув себя по бедру перчатками, которые держал в правой руке.
— Но... — потерялась я, пытаясь понять, что от меня нужно-то.
— Марш переодеваться! — скомандовал Риккардо. — Не могу же я ехать без своего ассистента. Куда я, туда и вы. Да поторопитесь, вы меня задерживаете!
— Ах это! — выдохнула я. — Бегу, ваше сиятельство. Прошу прощения. Буквально десять минут, и я буду готова.
— Пять! Поторопитесь.
