Ропот – предвестник нарастающего протеста – все усиливался. Раздался голос Метелла Нумидийского:
– Дать Гаю Марию полномочия в Заальпийской Галлии на многие годы? Через мой труп!
Рутилий Руф вскочил и вскинул кулак:
– О боги, куда вас несет! Квинт Цецилий, Квинт Цецилий! Неужели ты и сейчас не понимаешь всей сложности нашего положения? Нам нужен полководец масштаба Гая Мария!
– Нам нужны его войска. Нам вовсе не нужен сам Гай Марий! Есть и другие, не хуже его! – громко сказал Скавр.
– Ты имеешь в виду своего друга Квинта Цецилия Свина? – Рутилий Руф издал неприличный звук. – Чуш-шь! В течение двух лет Квинт Цецилий валял дурака в Африке. Я-то знаю – я же был там! Я имел дело с Квинтом Цецилием и заявляю: Свин – вот самое подходящее имя этому господину, потому что в голове у него такая дырка, как у женщины между ног. Служил я и с Гаем Марием. Впрочем, стоило ли мне надеяться на то, что этот уважаемый сенат вспомнит о моей военной карьере! Если бы вспомнили, то командование в Заальпийской Галлии поручили бы мне, а не Гнею Маллию Максиму. Но это дело прошлое, не о том сейчас речь. Говорю вам, положение слишком серьезное, чтобы потворствовать прихотям отдельных граждан, пусть и свалившихся с самого знатного генеалогического древа. Вам говорю – вам, сидящие в сенате: только один человек способен избавить нас от этой чумы, от страшной германской напасти, и это – Гай Марий! Что до того, что он не занесен в книгу знатных родов! Квинт Сервилий Цепион там числится, но посмотрите, что он с нами сделал?! Где мы оказались по его милости? По самые уши в говне! – Рутилий Руф уже кричал – гневно и в то же время со страхом, что они не станут слушать. – Уважаемые члены сената, друзья мои, лучшие люди Рима! Я призываю вас отказаться от предрассудков! Мы должны дать Гаю Марию проконсульские полномочия в Заальпийской Галлии на любой срок, сколько бы времени ему ни понадобилось на то, чтобы изгнать германцев обратно в Германию!
Последняя страстная мольба убедила их. Они услышали. Его понял Скавр. Его понял даже Метелл Нумидийский.
Поднялся со своего места претор Маний Аквилий, человек достаточно знатный, хотя род его, по правде сказать, более славился алчностью, нежели доблестью. Это отец Мания после войны с пергамским царем Атталом передал его царство Риму, а все фригийские земли продал Митридату Понтийскому за огромную сумму золотом.
– Публий Рутилий! Я хочу говорить! – воскликнул он.
– Говори! – велел Рутилий Руф и сел, совершенно истощенный.
– Говорить хочу я! – со злостью заявил Скавр, принцепс сената.
– После Мания Аквилия, – мягко ответил Рутилий Руф.
– Публий Рутилий, Марк Эмилий, отцы, внесенные в списки, – вежливо начал Аквилий, – я согласен с консулом. Есть только один человек, способный отвести от нас беду. И этот человек – Гай Марий. Но уважаемый консул требует слишком малого. Мы не можем ограничить проконсульские полномочия Гая Мария только Заальпийской Галлией. Что, если война выплеснется за ее пределы? Что, если она перекинется в Италийскую Галлию, в Испанию или даже в саму Италию? Что будет тогда? Ведь командование автоматически перейдет к наместнику или консулу года! У Гая Мария в этом сенате много врагов, и я не уверен, что Рим им дороже, чем собственные интересы. Отказ Квинта Сервилия Цепиона сотрудничать с Гнеем Маллием Максимом – пример того, как представитель древней фамилии способен поставить свое личное достоинство выше достоинства всех римлян.
– Ошибаешься, Маний Аквилий! – прервал его Скавр. – Dignitas Квинта Сервилия и есть dignitas римлянина.
– Благодарю за это замечание, принцепс! – льстиво произнес Аквилий и отвесил легкий поклон, в котором сквозила неприятная ирония. – Ты решительно прав, поправляя меня. Dignitas римлянина и dignitas Квинта Сервилия Цепиона – одно и то же. Но почему вы полагаете, что dignitas Гая Мария хуже, чем Цепиона? Да, Гай Марий богат. Карьера Гая Мария стремительна! Неужели кто-нибудь в сенате серьезно думает, что для Гая Мария Арпин, где он родился, стоит на первом месте, а Рим – на втором? У любого из нас найдется предок, который в свое время был «новым человеком»! Даже Эней, пришедший в Лаций из разрушенного Илиона, был в конце концов «новым человеком»! Гай Марий занимал должности претора и консула, он сам завоевал себе почет и славу, и все его потомки будут знатными людьми. – Аквилий обвел глазами зал. – Я вижу нескольких сенаторов, носящих имя Порций Катон. Их дед был «новым человеком», но сейчас мы видим в этих Порциях Катонах опору сената, славных потомков человека, который в свое время так же раздражал людей из семейства Корнелиев Сципионов, как Гай Марий – семейство Метеллов! – Он сошел с помоста и, подражая Рутилию Руфу, занял место недалеко от дверей. – Гай Марий, и никто другой, должен возглавить армию в войне с германцами. Где бы ни развернулись военные действия! Следовательно, облечь его полномочиями проконсула одной только Заальпийской Галлии – недостаточно. Ясно, что Гай Марий не может здесь сам выразить свое мнение, а время мчится, как обезумевшая лошадь. Гай Марий должен быть консулом! Его следует представить кандидатом на выборы – заочно!
В сенате поднялся глухой ропот, но Маний Аквилий упрямо продолжал:
– Станет ли кто-либо отрицать роль центуриатных комиций? Так позвольте самому народу решать, выбрать ли Гая Мария консулом в его отсутствие. Пусть сам римский народ, уважаемые отцы-сенаторы, избирает того, кто поведет их на германцев, кому доверят они свои жизни.
«О! Вот ведь хитроумный Улисс! – подумал Рутилий Руф. – Никогда бы не подумал. Как ловко он обезоружил клику Скавра! Конечно, смысла нет выносить этот вопрос на народное собрание, где властвует орущая толпа. Для людей, подобных Скавру, народное собрание – сброд, не способный отличить белое от черного. Голосование в центуриатных комициях – другое дело! Умница, умница Маний Аквилий! А ведь за ним надо присматривать: сидел годами тихо, как овечка, но подвернулся случай – овечья шкура сброшена, а под ней волк. Волк Маний Аквилий.
Сначала ты делаешь нечто неслыханное, предлагая выбрать консулом того, кто даже не присутствует здесь и не может выставить свою кандидатуру, а затем позволяешь фракции Скавра узнать о своем намерении предоставить решение вопроса римской знати! Если римской знати не нравится Гай Марий, то ей всего-то нужно позаботиться, чтобы первый и второй классы центурий проголосовали за двоих других. Если же Гай Марий их устраивает, достаточно проголосовать за него и одного из остальных. И я готов побиться об заклад, что третий класс не получит ни малейшего шанса выбирать!
В условии заочности кроется юридическая увертка. Хотя сенат на это не согласится и Манию Аквилию придется обратиться к народному собранию. Взгляни, как на своих скамьях корчатся от радости народные трибуны! Никто из них не наложит вето, решать вопрос они предоставят плебсу, и тот, ошеломленный картиной согласия десяти своих трибунов, примет специальный закон, позволяющий Гаю Марию избираться консулом заочно. И конечно же, Скавр, Метелл Нумидийский и остальные будут ссылаться на lex Villia annalis – закон Виллия, согласно которому во второй раз избраться консулом можно не ранее чем через десять лет. Но Скавр, Метелл Нумидийский и остальные проиграют».
