– Я должен поблагодарить тебя за твое усердие и предприимчивость в деле пополнения запасов зерна, – вежливо обратился к нему Марий.
– Пока где-то в мире можно купить пшеницу, Гай Марий, это нетрудно сделать, – так же вежливо ответил Скавр. – Меня беспокоит иное: вдруг настанет день, когда негде будет достать пшеницы?
– В настоящий момент это исключено! К следующему урожаю Сицилия уже придет в норму.
Скавр отреагировал немедленно:
– При условии, что мы не потеряем все, что мы завоевали, коль скоро этот пустозвон Сервилий Авгур стал наместником!
– Война в Сицилии закончилась, – сказал Марий.
– Будем надеяться, консул. Но я не уверен.
– А где ты доставал пшеницу эти последние два года? – торопливо поинтересовался Сулла, желая предотвратить открытое столкновение.
– В Азии, – ответил Скавр, довольный, что его отвлекли этим вопросом. Ему нравилось быть curator annonae – куратором урожая, хранителем запасов зерна.
– Но ведь там не выращивают столько, чтобы продавать излишки, – заметил Сулла.
– На самом деле едва ли наберется модий, – ответил Скавр самодовольно. – Нет, нам следует благодарить Митридата Понтийского. Он очень молод, но чрезвычайно предприимчив. Завоевав все северные районы Понта Эвксинского и установив контроль над плодородными долинами Танаиса, Борисфена, Гипаниса, Данаприса, он получает приличный доход для Понта, а киммерийский излишек кораблями отправляет в Азию и продает его нам. Более того, я собираюсь следовать своей интуиции и снова купить зерно в Азии в следующем году. Молодой Марк Ливий Друз едет в Азию квестором, и я уполномочил его действовать от моего имени.
Марий фыркнул:
– Он небось непременно посетит своего тестя Квинта Сервилия Цепиона в Смирне, пока будет там?
– Без сомнения, – вежливо ответил Скавр.
– Тогда пусть Марк Ливий пошлет счета за зерно Квинту Сервилию Цепиону, – сказал Марий. – У него больше денег, чем в казначействе!
– Это голословное утверждение.
– Нет, согласно утверждению царя Копилла.
Наступила неловкая тишина. Потом заговорил Сулла:
– И сколько из этого азиатского зерна достигает нас, Марк Эмилий? Я слышал, что с каждым годом пираты наглеют все больше.
– Около половины, – мрачно ответил Скавр. – Каждая пещера, каждая укромная бухта на побережьях Памфилии и Киликии служит убежищем для пиратов. Конечно, они занимаются работорговлей, но раз они грабят зерно, чтобы кормить своих украденных рабов, то, стало быть, барыши у них огромные. А излишки украденного зерна продают нам снова, причем в два раза дороже, чем мы за него заплатили в первый раз. Зато гарантируют, что зерно доберется до нас, минуя разбойников.
– Поразительно, что даже среди пиратов есть посредники! – воскликнул Марий. – Пора что-то предпринимать, принцепс, так ведь?
– Конечно пора! – горячо согласился Скавр.
– Что ты предлагаешь?
– Дать специальные полномочия одному из преторов – назовем его наместником по особым поручениям, если существует такой зверь. Дадим ему корабли и моряков и поручим разорить пиратские гнезда вдоль всего побережья Памфилии и Киликии, – сказал Скавр.
– Можно назвать его наместником Киликии, – предложил Марий.
– Прекрасная идея!
– Хорошо, принцепс, давай как можно скорее созовем господ сенаторов и сделаем это.
– Согласен, – кивнул Скавр, олицетворение отзывчивости. – Знаешь, Гай Марий, я могу не соглашаться с тем, что ты делаешь, но мне действительно нравится твоя способность делать дела, не превращая все в цирк.
– Казначейство завопит, как весталка, приглашенная на обед в публичный дом, – усмехнулся Марий.
– Ну и пусть! Если мы не избавимся от пиратов, торговля между Востоком и Западом прекратится. Корабли и моряки… – задумчиво проговорил Скавр. – Сколько их потребуется, как ты думаешь?
– Восемь или десять флотов и, скажем, десять тысяч выученных моряков. Если наберем столько, – ответил Марий.
– Достать можно, – спокойно сказал Скавр. – Если возникнет такая необходимость, наймем некоторое количество в Родосе, Галикарнасе, Книде, Афинах, Эфесе – не беспокойся, найдем.
– А поведет их Марк Антоний, – сказал Марий.
– Что? Не твой собственный брат? – спросил Скавр, притворившись удивленным.
Но Марий усмехнулся, спокойный:
– Мой брат Марк Марий – новичок в морском деле, как и я. А все Антонии любят ходить в море.
Скавр засмеялся:
– Когда они не на море!
– Правда. Но он в порядке, наш претор Марк Антоний. Думаю, он справится с этим делом.
– Я тоже так думаю.
– А тем временем, – добавил Сулла, улыбаясь, – казначейство будет так стенать по поводу закупок зерна и пиратских нападений, что даже не заметит, сколько денег потратило на армии простолюдинов. Ибо Квинту Лутацию тоже придется набрать такую армию.
– О Луций Корнелий, ты слишком долго был на службе у Гая Мария! – воскликнул Скавр.
– Я подумал о том же, – неожиданно сказал Марий. Но больше не добавил ничего.
В конце февраля, покончив с делами, связанными с похоронами Юлиллы, Сулла и Марий уехали в Заальпийскую Галлию. Марция согласилась остаться в доме Суллы на некоторое время – присматривать за детьми.
– Не жди, чтобы я поселилась здесь навсегда, Луций Корнелий, – сказала она угрожающим тоном. – Теперь, когда мне за пятьдесят, я хочу переехать на побережье Кампании. Моим костям не по нраву здешняя сырая погода. А тебе лучше жениться снова, чтобы у твоих детей была хорошая мать и сводные братья или сестры, с которыми они могли бы играть.
– С женитьбой придется подождать, пока мы не покончим с германцами, – ответил Сулла, стараясь говорить вежливо.
– Ну что ж, тогда после германцев, – согласилась Марция.
– Но это будет года через два, – предупредил он.
– Два?! Один – и ни месяцем больше!
– Может быть, хотя лично я сомневаюсь. Рассчитывай лучше на два, дорогая теща.
– Ни секундой дольше, Луций Корнелий!
Сулла посмотрел на нее, вскинув бровь:
– А тебе лучше уже сейчас начать присматривать для меня подходящую жену.
– Ты шутишь?
– Нет, не шучу! – воскликнул Сулла, начинавший терять терпение. – Как по-твоему, я могу уехать сражаться с германцами и одновременно подыскивать себе в Риме новую жену? Если ты хочешь уехать в Кампанию сразу же после моего возвращения, тогда загодя подбери мне жену, да так, чтобы та была согласна.
– А какую жену ты хотел бы?
– Мне все равно! Только чтобы она была добра к моим малышам, – ответил Сулла.
