– Действительно, делали ее по-другому, – произнесла она, дружески тряхнув Евтиха. – Поэтому мы все должны присматривать за ней.
Вскоре после этого Гай Юлий Цезарь прибыл домой из Италийской Галлии с донесением Мария из Верцелл. Он просто постучал в дверь, и управляющий впустил его, помог внести вещи. И Цезарь отправился искать жену.
Аврелия была в дворовом саду – надевала на зреющие гроздья винограда маленькие кисейные мешочки. Услышав за спиной шаги, она даже не обернулась.
– Никогда бы не подумала, что в Субуре так много птиц, – проговорила она, не оборачиваясь. – Но в этом году я намерена поесть винограда. Посмотрю, помогут ли эти мешочки.
– Я тоже очень хочу попробовать винограда, – сказал Цезарь.
Она резко обернулась, мешочки посыпались на землю.
– Гай Юлий!
Он протянул к ней руки. Она упала в его объятия. Никогда поцелуй не был таким нежным. А потом еще, еще, еще… Гром аплодисментов вернул их к действительности. Цезарь взглянул наверх, увидел, что на балконы высыпали все жильцы, и помахал им рукой.
– Большая победа! – крикнул он. – Гай Марий уничтожил германцев! Рим не должен больше их бояться!
Оставив жильцов радоваться и распространять новость по всей Субуре, прежде чем узнает об этом сенат и народ Рима, Цезарь обнял Аврелию за плечи и прошел с ней в узкий коридор между гостиной и кухней. Кругом все было аккуратно, чисто, изящно и недорого отделано. Повсюду вазы с цветами. «Аврелия – прекрасная хозяйка», – удивленно думал Цезарь.
– Мне немедленно надо увидеть Марка Эмилия Скавра. Но я не собирался идти в его дом, пока не посещу свой. До чего хорошо дома!
– Это замечательно, – сказала она, дрожа всем телом.
– Будет еще чудеснее ночью, жена, когда мы начнем делать нашего первого мальчика! – Он снова поцеловал ее. – О, как же я тосковал по тебе! Воистину, ни одна женщина с тобой не сравнится. А ванну можно принять?
– Я видела, как Кардикса побежала туда минуту назад, так что ванна уже наполняется. – Аврелия, вздохнув от удовольствия, прильнула к его груди.
– И как это тебе не тяжело следить за домом, воспитывать наших девочек и вообще присматривать за всем этим местом? Я знаю, ты всегда говоришь мне, что агенты берут слишком большие комиссионные, но…
– Ничего, Гай Юлий! Этот дом в полном порядке, а наши жильцы лучше всех, – твердо сказала она. – Я даже справилась с небольшой трудностью – таверной у перекрестка. Теперь это очень спокойное и чистое место. – Она засмеялась, радуясь тому, что так легко упомянула об этом. – Ты не представляешь, как все стараются помочь, как сразу хорошо себя ведут, едва узнают, что я свояченица Гая Мария!
– Сколько цветов! – заметил Цезарь.
– Правда, красивые? Я получаю их через каждые четыре-пять дней.
Он прижал ее к себе:
– Так у меня появился соперник?
– Не думаю, что тебя это будет беспокоить, когда ты познакомишься с ним. Его зовут Луций Декумий. Он убийца.
– Кто?!
– Нет, любимый, я шучу, – успокоила она его. – Это он говорит, будто он убийца. Подозреваю – для поддержания своей власти над братьями. Он квартальный начальник.
– Где он достает цветы?
Она тихо засмеялась:
– Дареному коню в зубы не смотрят. В Субуре все по-другому.
Публий Рутилий Руф информировал Гая Мария о событиях в Риме, произошедших сразу после того, как Цезарь доставил сообщение о победе.
В здешнем воздухе чувствуется что-то отвратительное, главным образом из-за того, что тебе удалось уничтожить германцев, а народ Рима настолько тебе благодарен, что, выставь ты снова свою кандидатуру на должность консула, тебя бы вновь избрали. Но у всех высокородных на устах слово «диктатор», и граждане первого класса уже начинают вторить им. Я, конечно, знаю, что у тебя в клиентах ходят много влиятельных всадников и есть друзья среди граждан первого класса. Но ты должен понять: политическая структура Рима и все его традиции предназначены для того, чтобы подавлять желающих возвыситься над людьми высшего общества. Единственный допустимый Первый – это первый среди равных. После пяти сроков консульства, когда три из них были получены в твое отсутствие, становится слишком понятно, что ты возвышаешься над твоей так называемой ровней. Скавр, конечно, возмущается, но с ним-то ты договоришься, если потребуется. Нет, настоящее дерьмо на дне праздничного пунша – наш с тобой друг Свин, умело поддерживаемый своим сынком-заикой Свиненком.
Как только ты двинулся на восток от Альп, чтобы соединиться с Катулом Цезарем в Италийской Галлии, Свин и его Свиненок задались целью раздуть вклад Катула Цезаря в кампанию против кимвров выше всех разумных пределов. Так что, когда пришла весть о победе под Верцеллами и сенат собрался в храме Беллоны, было уже много желающих послушать, что скажет Свин.
Говоря коротко, он предложил отметить лишь два триумфа: твой – за Аквы-Секстиевы и Катула Цезаря – за Верцеллы! Тот факт, что в сражении при Верцеллах главнокомандующим был ты, а не Катул Цезарь, совершенно игнорируется! Его аргумент – чисто юридический: участие принимали две армии, одна под командованием консула, то есть тебя, а другая – под командованием проконсула, то есть Катула Цезаря. Количество трофеев, сказал Свин, к сожалению, невелико. Недостаточно, чтобы праздновать три триумфа. Поэтому, поскольку ты еще не отмечал свой триумф за Аквы-Секстиевы, ты можешь это сделать сейчас, а Катул Цезарь отметит триумф за Верцеллы. Второй триумф за то же сражение, положенный тебе, был бы излишеством.
Луций Аппулей Сатурнин вскочил и начал было возражать, но его заглушили криками, поскольку в этом году он не занимает государственных постов и, следовательно, не может заставить уважаемых сенаторов уделить ему внимание. В результате сенат проголосовал за два триумфа. Твой – только за Аквы-Секстиевы, прошлогоднее сражение, поэтому менее важное. А Верцеллы – сражение нынешнего года и поэтому в глазах всех самое важное – представлены чуть ли не исключительной заслугой Катула Цезаря. Таким образом народу будут навязывать мнение, что ты не имеешь никакого отношения к поражению кимвров в Италийской Галлии, что героем сражения был Катул Цезарь. Твоя собственная глупость отдала ему бóльшую часть трофеев и все германские штандарты, захваченные на поле боя. Это окончательно решило вопрос. Когда у тебя хорошее настроение и твоя щедрость затмевает твой разум, ты совершаешь свои самые грубые ляпсусы.
Не знаю, что ты сможешь сделать по этому поводу. Все это было подготовлено заранее, подтверждено голосованием – официально и записано в архивы. Меня душит гнев, но те, кто «делает политику» (как их называет Сатурнин), или «хорошие люди» (как их именует Скавр), одержали верх. Тебе не достигнуть заслуженного престижа. Много лет назад в Нуманции мы увековечили грязевую ванну, которую Метелл принял среди своих сотоварищей-свиней, навесив на него свиное прозвище.
