– Я рад, что хоть Силана держат в Риме.
– К счастью. Кто-то ведь должен управлять Римом! Какое избавление! Сенат с трудом добился продления срока наместничества Минуция Руфа в Македонии, уверяю тебя. А так как эта ниша уже занята, Силану ничего не оставалось, кроме Рима, где более-менее спокойно. Силан во главе армии – сам Марс побледнеет!
– Вот уж правда! – горячо подтвердил Рутилий Руф.
– И все же год неплохой, – сказал Марий. – Не только Испания спасена от нежных милостей Сципиона, но и Македония избавлена от Силана. Однако сам Рим – гнездо преступников, если мне позволено будет точно охарактеризовать наших консулов.
– Ты имеешь в виду комиссию Мамилия?
– Именно. Бестия, Гальба, Опимий, Гай Катон, Спурий Альбин – все были осуждены. И еще много судов предстоит, хотя стоит ли этому удивляться! Гай Меммий усердно помогал Мамилию в сборе доказательств тайного сговора патрициев с Югуртой, а Скавр – безжалостный председатель суда. Хотя он и выступал в защиту Бестии, но голосовал за приговор.
– Человек должен быть гибким, – улыбнулся Рутилий Руф. – Скавр оправдывался перед коллегой, выступая в его защиту, но это не помешало ему выполнить свой долг перед судом. Таков уж Скавр.
– Да! Таков уж Скавр.
– А куда направились осужденные? – поинтересовался Рутилий Руф.
– Некоторые избрали местом ссылки Массилию, а Луций Опимий предпочел Западную Македонию.
– А Авл Альбин выкарабкался?
– Да. Спурий Альбин взял всю вину на себя, и сенат голосованием позволил ему это, – вздохнул Марий. – Ничего себе юридический казус!
Схватки у Юлии начались на мартовские иды, и, когда повитухи сказали Марию, что роды будут трудными, он немедленно позвал родителей жены.
– Наша кровь слишком старая и жидкая, – раздраженно сказал Марию Цезарь, когда они устроились в таблинии – муж и отец, которых связывала взаимная приязнь и страх за жену и за дочь.
– Моя кровь помоложе и погуще, – отозвался Марий.
– Но это не может помочь ей! Это когда-нибудь поможет ее дочери, если она у нее будет. Возблагодарим за это богов! Я надеялся, что Марция добавит моему роду немного плебейской силы, но, кажется, Марция слишком еще знатна. Ее мать была патрицианкой из рода Сульпициев. Я знаю, есть люди, которые считают, что кровь должна сохраняться чистой, но я много раз замечал, что девушки старинных фамилий склонны во время родов к кровотечениям. В чем же причина более высокой смертности среди женщин знатных семей по сравнению со смертностью женщин более низкого происхождения? – И Цезарь провел рукой по своим волосам цвета позолоченного серебра.
Марий больше не мог усидеть на месте. Он поднялся из-за стола и стал мерить кабинет шагами.
– У нее лучшие врачи, денег я не пожалел. – Он кивнул в сторону комнаты роженицы, откуда пока еще не доносилось ни звука.
– Но прошлой осенью эти лучшие врачи не смогли спасти племянника Клитумны, – сказал уныло Цезарь.
– Ты имеешь в виду твою неутешную соседку?
– Да, эту самую Клитумну. Ее племянник скончался в прошлом сентябре после продолжительной болезни. Но этот молодой человек всегда казался совершенно здоровым. Врачи сделали все, что только могли придумать, а он все равно умер. С тех пор я постоянно об этом думаю.
Марий недоуменно взглянул на своего тестя:
– С какой стати ты должен об этом думать?
Цезарь пожевал губу.
– Все повторяется трижды, – проговорил он безрадостно. – Смерть племянника Клитумны случилась совсем рядом со мной и моими близкими. Следует ожидать еще двух смертей.
– Если и так, то смерти должны постигнуть семью Клитумны.
– Не обязательно. Просто – три смерти, каким-либо образом связанные между собой. Но пока не случится второй, я не поверю предсказательнице, что связь существует.
Марий всплеснул руками в отчаянии:
– Гай Юлий, Гай Юлий! Постарайся быть оптимистом, умоляю тебя! Никто еще не пришел и не сказал, что Юлия умирает. Мне просто сообщили, что роды ожидаются трудные. Я послал за тобой, чтобы ты помог мне перенести это ужасное ожидание, а не пугал меня!
Пристыженный, Цезарь сделал над собой усилие.
– На самом деле я рад, что Юлия уже рожает, – с наигранной бодростью произнес он. – В последнее время я не хотел беспокоить ее. Но как только она родит, надеюсь, у нее найдется минута поговорить с Юлиллой.
Лично сам Марий считал: единственное, что требовалось Юлилле, – это крепкая отцовская рука. Отшлепать баловницу по первое число. Но Марий постарался продемонстрировать интерес. В конце концов, он должен себе признаться, что сам может превратиться в такого же сумасшедшего отца, как Гай Юлий Цезарь.
– А что такого с Юлиллой? – спросил он.
– Она ничего не ест, – вздохнул Цезарь. – Мы уже давно не можем заставить ее проглотить хотя бы кусочек. Но за последние четыре месяца стало значительно хуже. Она все худеет и худеет! А теперь еще и обмороки. Идет, идет – и вдруг падает как камень. Врачи ничего не находят.
«Неужели я тоже буду таким отцом? – спросил себя Марий. – У этой избалованной девчонки ничего серьезного. Хорошая доза безразличия быстро ее вылечит!»
Однако это была хотя бы какая-то тема для разговора, поэтому Марий решил поддержать беседу.
– Я так думаю, ты хочешь, чтобы Юлия узнала у нее, в чем дело?
– Именно!
– Вероятно, она влюбилась в неподходящего для нее человека, – предположил Марий, случайно попав в точку.
– Чепуха! – резко возразил Цезарь.
– Почем тебе знать, что это чепуха?
– Потому что врачи тоже подумывали об этом, и я навел справки, – пояснил Цезарь.
– И у кого же ты навел справки? У нее?
– Естественно!
– Будет больше пользы, если расспросишь как следует ее служанку.
– Но Гай Марий!
– А она, часом, не беременна?
– Ты что, Гай Марий!
– Послушай, тесть, не надо смотреть на меня как на насекомое, – равнодушно произнес Марий. – Я член семьи, а не посторонний. Если даже я, при моем крайне ограниченном опыте общения с шестнадцатилетними девицами, могу предположить такое, то тем более можешь и ты. Вызови ее служанку и выколоти из нее всю правду. Гарантирую, она доверенное лицо Юлиллы, и, если ты правильно допросишь ее, она выложит все. Пригрози ей пытками, смертью!
– Гай Марий, но я не могу так! – возмутился Цезарь, придя в ужас от одной мысли о таких драконовских мерах.
– Тебе достаточно только прибить ее, – терпеливо объяснил Марий. – Пара ударов палкой по заднице и лишь упоминание о пытках – и ты будешь знать все, что знает она.
– Я не смог бы этого сделать, – повторил Цезарь.
