При этих словах Мамилий повернулся к толпе, естественно собравшейся поглазеть на спектакль, и крикнул:
«Народ Рима, призываю тебя в свидетели! Я накладываю вето на дальнейшую деятельность Марка Эмилия Скавра как цензора!»
Таким образом делу был положен конец. Скавр свернул подряды и отдал все своим служащим. Потом велел слуге сложить кресло из слоновой кости, встал и принялся отвешивать поклоны на все стороны под аплодисменты толпы, которая обожает наблюдать столкновения между администраторами и всем сердцем любит Скавра за смелость и дерзость. Затем он величественно спустился со ступеней храма, проходя мимо Александровых полководцев, похлопал чалого коня Пердикки, взял Мамилия под руку – и покинул поле битвы увенчанный лаврами победителя.
Цезарь вздохнул, откинулся на спинку стула и решил прокомментировать новости, которые Марий сообщал из римской провинции Африка. В войне против Югурты Метелл увяз в трясине противоречивых действий и плохого руководства армией. По крайней мере, такова была версия Мария. Она сильно не совпадала с содержанием докладов, регулярно присылаемых Метеллом сенату.
Вскоре ты услышишь, если еще не слышал, что сенат продлил срок командования Квинта Цецилия в провинции Африка. Я уверен, что это тебя не удивит. Думаю, взяв эту планку, Квинт Цецилий снова продвинется по военной лестнице. Раз сенат продлил срок его наместничества, он может быть уверен в том, что сохранит эту должность, пока не сочтет, что опасность, грозящая его провинции, миновала. Прозорливая тактика – бездействовать, пока не закончится срок консульства. Тогда уж точно ему воздадут полагающиеся почести.
Да, я согласен, что ваш начальник ужасно медлит. Лето почти закончилось, а он даже не начинал кампанию. Но в его рапортах говорится, что армию необходимо обучить более тщательно, и сенат верит ему. И я до сих пор не могу понять, почему он назначил тебя, пехотинца, командовать кавалерией. Использовать Публия Рутилия в качестве praefectus fabrum – начальника снабжения – точно такая же профанация таланта. Куда больше пользы принесет он на поле брани, нежели занимаясь снабжением и ремонтом. Однако это прерогатива полководца – использовать людей, как он пожелает.
Весь Рим радовался, когда пришла весть о взятии Ваги, хотя ты пишешь, что никакого штурма не было – город сдался сам. И – если ты простишь мое выступление в защиту Квинта Цецилия – я не понимаю, почему ты столь возмущен назначением Турпилия, его друга, начальником гарнизона в Ваге. Разве это так важно?
Твое описание битвы на реке Мутул произвело на меня куда большее впечатление, нежели версия, изложенная в сенаторских рапортах Квинта Цецилия. Это должно несколько утешить тебя в качестве компенсации за мой скептицизм. Уверяю тебя, что я на твоей стороне. Ты прав, когда говоришь Квинту Цецилию, что наилучший способ выиграть войну с Нумидией – захватить самого Югурту. Как и ты, я верю, что он источник силы сопротивления нумидийцев.
Сочувствую! Этот первый год был таким тяжелым для тебя! Да еще Квинт Цецилий, очевидно, решил, что может победить, не используя в полной мере таланты твои и Публия Рутилия. Через год тебе будет намного труднее стать консулом, если в предстоящей Нумидийской кампании у тебя не появится возможности блеснуть по-настоящему. Но я не жду, что ты безропотно подчинишься своему бездарному назначению. Я уверен, ты найдешь способ выдвинуться, несмотря на худшее, что может сделать Квинт Цецилий.
Закончу письмо еще одной новостью с Форума. Из-за потери армии Силана в Заальпийской Галлии сенат аннулировал один из последних действующих законов Гая Гракха, а именно тот, который ограничивал количество призывов на военную службу. Призывной возраст уже не определяется в семнадцать лет. И если человек отслужил десять лет и участвовал в шести кампаниях, это не избавляет его от нового призыва. Знамения времени. Риму практически не из кого набирать свои легионы.
Будь осторожен, береги себя. Напиши мне сразу, как только мои слабые попытки слегка оправдать Квинта Цецилия изгладятся из твоей памяти и ты сможешь думать обо мне без раздражения. Я все еще твой тесть и до сих пор очень хорошего мнения о тебе. Прощай.
Гай Юлий Цезарь решил, что это письмо стоило того, чтобы послать его скорой почтой. Оно полно новостей, хороших советов и поддержки. Гай Марий получит его еще до наступления нового года.
Лишь в середине декабря Сулла сопроводил Клитумну в Цирцеи, окружив ее заботой и нежностью. Хотя он беспокоился, что со временем настроение Клитумны может измениться и нарушить его планы, но судьба продолжала ему улыбаться: Клитумна оставалась в глубокой депрессии.
Как все виллы на побережье Кампании, вилла Клитумны была не слишком большой. И тем не менее она была намного больше дома на Палатине. Римляне, которые могли себе позволить иметь собственные загородные виллы, любили, чтобы было просторно. Построенная на вулканическом мысе, имеющая свой пляж, вилла располагалась южнее Цирцей. Соседей поблизости не было. Три года назад один из тех строителей, что часто наведывались на побережье Кампании, построил ее за одну зиму. Как только Клитумна узнала, что строитель может провести водопровод, она не задумываясь купила дом. Так что на вилле имелась ванна.
Таким образом, первое, что сделала Клитумна после приезда, – приняла ванну. Потом пообедала, а затем они с Суллой пошли спать в разные комнаты. Он пробыл в Цирцеях только два дня, но посвятил все время мачехе. Та продолжала оставаться угрюмой, хотя и не хотела, чтобы Сулла уезжал.
– У меня для тебя сюрприз, – сказал он в день своего возвращения в Рим, когда они прогуливались на территории виллы рано утром.
Даже эти слова оставили ее равнодушной.
– Да? – переспросила она.
– Ты получишь его в первую ночь полнолуния, – продолжал он загадочно.
– Ночью? – спросила она чуть-чуть заинтересованно.
– Ночью – и в полнолуние! То есть при условии, что будет ясная ночь и ты сможешь увидеть полную луну.
Они стояли под высоким передним фасадом виллы, которая, как и большинство других, была построена на склоне холма. Владелец виллы мог сидеть на лоджии и любоваться видом. За узким фасадом находился сад-перистиль, а за садом располагалась собственно вилла. Конюшни размещались в цокольном этаже переднего фасада; над ним были устроены комнаты для конюхов.
Лужайка перед виллой, поросшая травой и кустами диких роз, со всех сторон была искусно окаймлена деревьями. Таким образом, она была скрыта от любопытных глаз случайных прохожих.
Сулла показал на большую группу солончаковых сосен и стреловидных кипарисов.
– Это секрет, Клитумна, – проговорил он горловым голосом.
Клитумна полагала, что это рычание служило знаком к продолжительному и особенно восхитительному занятию любовью.
– Какой секрет? – спросила она, заинтересовавшись еще больше.
– Если я скажу тебе, это уже не будет секретом, – прошептал он, покусывая ее ухо.
