Она поежилась, оживилась немного.
– Этот секрет – тот же, что и сюрприз в ночь полнолуния?
– Да. Но ты должна держать все в тайне, включая и то, что я обещал тебе этот сюрприз. Клянешься?
– Клянусь!
– Ты должна незаметно выйти из дому в начале третьего часа темноты, на восьмой день, считая от этой ночи. Приходи сюда одна и спрячься в этих деревьях, – сказал Сулла, оглаживая ее бок.
Ее апатия исчезла.
– О-о-о-о! Это хороший сюрприз? – спросила она, взвизгнув на последнем слове.
– Это будет самый большой сюрприз в твоей жизни, – обещал Сулла. – И это не пустые посулы, дорогая. Но я категорически требую соблюдения двух условий.
Она по-детски сморщила нос и глуповато улыбнулась:
– Каких?
– Во-первых, никто не должен знать, даже малышка Вифи. Если кому-нибудь скажешь, твоим главным сюрпризом будет разочарование. И я очень-очень рассержусь. Ведь тебе не нравится, когда я очень-очень сержусь, правда, Клитумна?
Она вздрогнула:
– Нет, Луций Корнелий.
– Тогда сохрани нашу тайну. Награда тебя поразит. Абсолютно новое и совершенно незнакомое ощущение, – прошептал он. – На самом деле, если ты постараешься выглядеть особенно подавленной, будет даже лучше, обещаю тебе.
– Я буду хорошо себя вести, Луций Корнелий! – пообещала она горячо.
Он понимал, о чем она думает. Решила, что сюрпризом будет новый и восхитительный компаньон – женщина, привлекательная, бисексуальная, любительница поболтать, чтобы скоротать длинные дни между чудесными ночами. Но она слишком хорошо знала Суллу и понимала, что должна выполнить все его условия, иначе он отберет обещанный сюрприз. Может быть, оставит ее совсем одну – теперь, когда у него были деньги Никополис. Кроме того, никто не смел противиться Сулле, когда он говорил серьезно.
– Есть и второе условие, – сказал он.
Она прижалась к нему:
– Да, дорогой Луций?
– Если ночь не будет ясной, сюрприз не состоится. Поэтому следи за погодой. Если первая ночь влажная, подожди сухой.
– Понимаю, Луций Корнелий.
Итак, Сулла отбыл в Рим на нанятой двуколке, оставив Клитумну, преданно хранящую свой секрет и усердно пребывающую в глубокой депрессии. Даже Вифи, с которой Клитумна иногда спала, верила в безутешность своей хозяйки.
Приехав в Рим, Сулла призвал управляющего Клитумны. Он не уехал в Цирцеи, так как на вилле имелся свой управляющий, который в отсутствие хозяйки следил за порядком и очень умно обкрадывал ее. Впрочем, управляющий на Палатине поступал точно так же.
– Ямус, сколько слуг хозяйка оставила здесь? – поинтересовался Сулла. Он сидел за столом в кабинете и составлял какой-то список – лист пергамента лежал у него под рукой.
– Меня, двоих мужчин и двух женщин, мальчика для закупок на рынке, а также младшего повара, – доложил управляющий.
– Хорошо. Тебе предстоит нанять еще нескольких человек, потому что дня через четыре я собираюсь устроить праздник.
Сулла кинул список удивленному управляющему, который не знал, нужно ли ему протестовать. Госпожа Клитумна ничего не говорила ему ни о каком торжестве в ее отсутствие. А если он подчинится Сулле, то какие боги защитят его от гнева хозяйки, когда придут счета? Но Сулла его успокоил:
– Пирушку устраиваю я – я и буду платить. Тебя ждет большая награда при двух условиях: ты хорошо постараешься и поможешь мне устроить эту вечеринку и ничего не скажешь об этом госпоже Клитумне, когда она возвратится домой. Ясно?
– Абсолютно, Луций Корнелий, – сказал Ямус, лукавый раб, поднявшийся достаточно высоко, чтобы занять должность управляющего, и умевший отменно подправлять конторские книги.
Сам Сулла пошел нанимать танцоров, музыкантов, акробатов, певцов, фокусников, мимов и других артистов. Ибо этот праздник должен превзойти все былые, о нем заговорят по всему Палатину.
Напоследок Сулла зашел к Скилаксу, комедианту.
– Я хочу одолжить у тебя Метробия, – заявил он, с шумом вваливаясь в комнату, которую Скилакс обставил как гостиную, а не как кабинет. Это было обиталище сластолюбца – благоухающее ладаном и кассией, сплошь увешанное гобеленами, уставленное кушетками и пуфами.
Скилакс возмущенно выпрямился, глядя, как Сулла погружается в одну из кушеток, сразу объятый многочисленными подушками.
– Клянусь, Скилакс, ты нежен, как кремовый торт, и растлен, как сирийский властелин! – воскликнул Сулла. – Почему бы тебе не приобрести немного обычной мебели, набитой конским волосом? От твоей мебели всякий мужчина сразу начинает чувствовать себя так, словно угодил в объятия гигантской шлюхи! Уф!
– Мне нашрать на твой вкуш, – прошепелявил Скилакс.
– Если одолжишь мне Метробия, можешь срать на что угодно.
– А пошему я должен… ты… ты, дикарь? – Скилакс пригладил руками свои тщательно уложенные золотистые локоны, захлопал длинными ресницами, накрашенными сурьмой, и вытаращил глаза.
– Потому что мальчик не твоя собственность, – ответил Сулла, пробуя ногой пуфик, чтобы узнать, такой ли он мягкий, как кушетка.
– Он мой, телом и душой! Но ш тех пор, как ты выкрал его у меня и ташкал за шобой по вшей Италии, он уже не тот, Луций Корнелий! Я не знаю, что ты шделал ш ним, но ты определенно ишпортил его!
Сулла ухмыльнулся:
– Ты хочешь сказать, что я сделал из него мужчину? Не хочет больше есть твое дерьмо, да? – С этими словами Сулла поднял голову и заорал: – Метробий!
Парень влетел в комнату, кинулся к Сулле и стал покрывать его лицо поцелуями.
Поверх черной головы Сулла открыл один глаз, посмотрел на Скилакса и приподнял одну бровь.
– Сдавайся, Скилакс, твой мальчишка любит меня больше, – сказал он и подтвердил это, приподняв подол туники мальчика, чтобы видна была эрекция.
Скилакс разразился слезами, размазав сурьму по лицу.
– Пойдем, Метробий! – Сулла с трудом поднялся с кушетки. У двери он обернулся и бросил сложенный листок бумаги рыдающему Скилаксу. – Вечеринка в доме Клитумны через четыре дня. Это будет самая грандиозная вечеринка, так что прекращай хандрить и приходи. Если придешь, получишь назад своего Метробия.
Приглашены были все, даже Геркулес Атлант, считавшийся самым сильным человеком в мире. Он выступал на ярмарках и праздниках по всей Италии. В изъеденной молью львиной шкуре, с огромной палицей в руке, Геркулес Атлант был вроде непременного атрибута города. Однако его редко звали на пиры, потому что стоило ему выпить вина – и он становился очень агрессивным и злым.
– Ты с ума сошел – пригласить этого буйвола! – воскликнул Метробий.
Играя блестящими кудрями Суллы, он перегнулся через его плечо, чтобы взглянуть на список гостей.
