– В будущем нам придется привыкать к этому зрелищу, Луций Корнелий, – мрачно заметил Марий.
– Ленат мог оказать им сопротивление – это правда. Но зачем? Ему казалось разумнее спасти остатки нашей армии для будущего, если только такое возможно. Поэтому он выбросил белый флаг и сам, с перевернутым копьем и пустыми ножнами, вышел навстречу их вождям. И они пощадили его, пощадили всех уцелевших римлян. И чтобы показать нам, какими жадными они нас считали, они даже оставили нам наш обоз! Они лишь забрали свои сокровища – те, что Кассий награбил в Толозе. – Сулла перевел дыхание. – Однако они составили арку из трех копий и прогнали под этим ярмом Попилия Лената и всех остальных – в знак полного их поражения. После этого они сопроводили римлян до Толозы и проследили, чтобы те ушли в сторону Нарбона.
– В последние годы мы слишком часто проходим под ярмом, – сказал Марий, сжав кулаки.
– Конечно, это главная причина общего возмущения в Риме Попилием Ленатом, – продолжал Сулла. – Против него будут выдвинуты обвинения в измене. Но, судя по тому, что он сказал мне, сомневаюсь, чтобы он остался в Риме до суда. Думаю, он планирует собрать все ценности, какие у него есть, и сразу же отправиться в добровольную ссылку.
– Это разумное решение. По крайней мере, он сохранит то немногое, что сможет. Если он дождется суда, государство конфискует у него все. – Марий стукнул кулаком по карте. – Но мы не повторим ошибок Луция Кассия! Честно или обманом, но мы ткнем Югурту лицом в грязь! И тогда уж мы отправимся домой – требовать мандата у народа, чтобы драться с германцами!
– Ну, Гай Марий, за это я и выпью! – воскликнул Сулла, поднимая чашу.
Поход на Капсу, против всяких ожиданий, оказался успешным, но – как признали все – исключительно благодаря Марию, который блестяще провел кампанию. Его легат Авл Манлий распустил среди кавалерии слухи, будто Марий отправляется в обычную фуражную экспедицию. Этой кавалерии Марий не слишком-то доверял, потому что среди конников имелось несколько нумидийцев. Правда, те утверждали, будто они люди Рима и царевича Гауды. Благодаря предусмотрительности Гая Мария известие, которое Югурта получил от своих шпионов, совершенно не соответствовало действительности.
Таким образом, когда Марий появился с армией у Капсы, царь продолжал считать, что римлянин находится за сотню миль оттуда. Никто не сообщал Югурте, что римляне уже запаслись водой и зерном, прежде чем пересечь засушливые земли между рекой Баградой и Капсой. Когда крепость, считавшаяся неприступной, вдруг увидела себя окруженной морем римских шлемов, она сдалась без боя. Но Югурте опять удалось бежать.
Настало время как следует проучить Нумидию и особенно гетулов, решил Марий. Итак, несмотря на тот факт, что Капса не сопротивлялась, он разрешил своим солдатам грабить ее, насиловать там и жечь. Все взрослое население крепости было перебито; ее сокровища и огромные деньги Югурты погружены в римские повозки. Потом Марий вывел свою армию из Нумидии на зимние квартиры под Утикой. Это произошло еще задолго до начала дождей.
Его армия, состоявшая из неимущих граждан, заслужила отдых. Марию доставило большое удовольствие написать в сенат сладкозвучное письмо, которое будет зачитывать там Гай Юлий Цезарь. В этой эпистоле Марий восхвалял решительность, храбрость и высокое состояние духа своей армии. Он не мог не добавить, что после потрясающе неумелого командования Луция Кассия Лонгина, его старшего коллеги-консула, Риму определенно понадобятся дополнительные армии, составленные из простого люда.
Вот что написал Публий Рутилий Руф в письме Гаю Марию в конце года:
О, как много видел я покрасневших лиц! Твой тесть огласил твое послание выразительным, зычным голосом, так что даже те, кто заткнул уши, были вынуждены услышать все до последнего слова. Метелл Свин, теперь известный как Метелл Нумидийский, выглядел так, словно вот-вот убьет кого-нибудь. Оно и понятно: его старая армия почти полностью уничтожена у Гарумны, а твои разношерстные герои живы и побеждают. «Нет справедливости!» – сказал он потом, на что я обернулся и очень вежливо ответствовал: «Правильно, Квинт Цецилий. Ибо если бы справедливость существовала, ты не назвал бы себя Нумидийским!» Ему это не понравилось, но Скавр рассмеялся – конечно! Что бы ты ни говорил о Скавре, он человек с юмором. Другого такого я не знаю. Поскольку я не могу сказать того же о его приятелях, то иногда невольно задаюсь вопросом: уж не выбирает ли он себе в друзья таких, чтобы втайне потешаться над их напыщенностью?
Но что меня поражает, Гай Марий, так это сила твоей счастливой звезды. Я знаю, что ты в ней не сомневался, но теперь могу сказать тебе: не думал я, что у тебя был шанс продлить свое командование в Африке еще на год. И что же случается? Луций Кассий пал вместе с самой большой и самой опытной армией Рима – и вот уже сенат и его лидирующая фракция бессильны противостоять тебе. Твой народный трибун Манцин пошел в народное собрание и обеспечил тебе плебисцит, благодаря которому твое наместничество в провинции Африка было продлено без всяких препятствий. Сенат молчал. Даже сенаторам было ясно, что ты можешь понадобиться. Ибо сейчас в Риме очень непростая обстановка. Угроза германцев нависла над ним как рок, и многие говорят, что нет такого человека, который в состоянии избавить Рим от этого рока. «Где Сципион Африканский, где Эмилий Павел, где Сципион Эмилиан?» – в горести вопрошают они. Но у тебя есть преданные сторонники, Гай Марий. После смерти Кассия они все громче и громче заявляют о том, что ты именно тот человек, который появится в решающий момент и отразит нападение германцев. Среди них – обвиненный в измене легат из Бурдигалы Гай Попилий Ленат.
Поскольку ты невежественный италийский деревенщина, расскажу тебе маленькую историю.
Однажды жил-был очень плохой и злой сирийский царь по имени Антиох. Поскольку он был не первый сирийский царь, которого звали Антиох, и совсем не великий (а его отец приказал именовать себя Антиохом Великим), то после его имени поставили порядковый номер. Он был Антиохом IV, четвертым Антиохом, царем Сирии. Хотя Сирия была богатым царством, у царя Антиоха IV текли слюнки на соседнее царство – Египет, где совместно правили его кузены Птолемей Филометор (он же Птолемей IV Справедливый), Птолемей Эвергет Пузатый (он же Пузырь) и Клеопатра (она тоже имела цифру после своего имени и была известна как Клеопатра II). Хотел бы я сказать, что их правление было счастливым и согласным, но это было далеко не так. Братья и сестра, мужья и жена (в царских семьях восточных стран инцест разрешается и даже приветствуется) в течение многих лет ссорились, и в результате им почти удалось уничтожить красивую и плодородную страну на великой реке Нил. Так что, когда сирийский царь Антиох IV решил завоевать Египет, он думал, что легко справится с этой задачей, которую существенно облегчали ему ссоры двух Птолемеев и одной Клеопатры.
Но, увы, как только он покинул Сирию, несколько неприятных бунтарских инцидентов вынудили его повернуть обратно. Он вернулся домой, отрубил несколько голов, расчленил несколько тел, выбил несколько зубов и, вероятно, вырвал чью-то матку. И за четыре последующих года очень много голов, рук, ног, зубов и маток расстались со своими владельцами. И тогда царь Антиох IV решил сделать вторую попытку завоевать Египет. На сей раз в его отсутствие Сирия вела себя тихо и покорно. Царь Антиох IV вторгся в Египет, взял Пелузий, прошел маршем к дельте Нила, до Мемфиса, захватил его и направился обратно, вверх по течению Нила, по направлению к Александрии.
