Она наморщила нос.
– Просто привыкла доверять мужчинам. Не во всем, конечно, это было бы совсем дико – я не решусь поручить им пересчитать пальцы на одной руке, все равно ошибутся, но вот насчет подраться… у вас частенько получается.
– Спасибо, – сказал я с чувством. – За доверие.
– Не за что, – ответила она безмятежно. – Вы уже показали себя хоть и недостаточно умным, но это мужчине и не надо, зато сильным и драчливым.
Деревья толстые и стоят тесно, ветви начинают расти там, где могут ухватить хоть немножко солнца. Мне показалось, что въезжаем в некий храм, где свод поддерживают эти величественные колонны, исполинские и прямые, крон даже не видно в сияющей вышине, откуда глаза слепит солнце.
Зайчик идет между могучими деревьями бодро, Бобик вообще метнулся вглубь, издали донесся жалобный писк убегающего в ужасе зверька, а я ломал голову, пытаясь вспомнить, не тот ли это лес, куда я убедил переселиться троллей.
Нет, тот вроде бы должен быть ближе к Армландии. Я убедил их покинуть чахлый лес на границе с Шателленом, Армландией и Турнедо и передвинуться примерно на сотню миль в глубину турнедских земель. Теперь там либо армландские, то есть мои, либо барбаросьи, тоже не как бы, а фактически мои, хотя по договору и не мои.
Ну что кривиться, я ж не провидец, чтоб догадываться о будущем этих земель. Тогда я барахтался, только бы выжить, для этого и подгадил Гиллеберду с этими троллями, обезопасив заодно армландские рубежи и дороги. Но поговорка насчет неплевания в колодец не устаревает и в те времена, когда колодцев уже и не будет…
Ротильда должна ехать сзади, но там ей еще страшнее, то и дело пускает коня рядом. Ее взгляд чаще обращается ко мне, чем на страшные деревья впереди, за которыми пугающая неизвестность.
Кони наши идут ноздря в ноздрю, Зайчик смотрит вперед, по сторонам ничего интересного, вид у него такой, что уже навидался всяких нестандартных мест по самое не могу.
Стук копыт стал звонче, ощущение такое, что подковы бьют в камень. Вообще-то кони идут по ровному ковру из опавших листьев, багряных, пурпурных и красных с примесью оранжевых и желтых, – очень красиво, но под ними явно каменные плиты…
Дальше вообще начали попадаться выступающие из земли руины. Некоторые настолько покрыты толстым слоем мха, что неотличимы от пней, есть даже в мой рост, и тоже коричнево-зеленые. Семена травы кое-где сумели пролезть в щели и выпустили оттуда длинные стебли.
– Здесь зачарованный город, – проговорила она дрожащим голосом. – Они скрыты, но все видят…
– А чего им скрываться?
– Не знаю, – ответила она, – но если город зачарован, то они должны…
– Да, – согласился я, чтобы ее поддразнить, – как руины, так и зачарованные. А еще в них спрятаны несметные клады…
Она оживилась, быстро посмотрела по сторонам.
– Где?
– Настоящая женщина, – сказал я поощрительно, – жадная, цепкая, хваткая…
Она с достоинством выпрямилась в седле, красивая и гордая, одинокий лучик солнца проник сквозь зеленые кроны и воспламенил жарким пурпурным огнем роскошную копну волос.
– Мне клад не нужен, – отрезала она гордо, – я достаточно богата и весьма щедра… бываю! Но среди древних вещей попадаются очень красивые серьги, ожерелья, подвески…
– Настоящая женщина, – повторил я, – красивые побрякушки вырвет из лап самого дьявола.
– Сэр Ричард!.. Или вы не сэр?
– Это когда как, – ответил я.
Она вскинула брови и оглядела меня внимательно.
– Это как?
– А когда как мне удобнее, – ответил я нагло. – Демократ, одним словом. Политкорректный демократ.
Руины заброшенного города проступают все четче, чем дальше продвигаемся в этот зачарованный лес. Мне казалось, что такое встречалось разве что в тропиках Индии, да еще в джунглях, где находят пирамиды майя, хотя вообще-то после великого отступления Рима с его европейских земель лесом заросли не только знаменитые римские дороги, но и брошенные имперскими гарнизонами небольшие города…
Этот город, конечно, не римское наследие, хотя копыта арбогастра гулко бьют в покрытый опавшими листьями камень точно так же, как если бы и был римским, а я осматривался с беспечным для Ротильды видом, но настороженный настолько, что если мне сзади над ухом сказать «Гав!», я даже не знаю, удержу ли перепуганный мочевой пузырь от адекватной реакции. Да и сфинктер…
Чуточку в сторонке от прямой линии, которой держусь, нечто странное горит золотым огнем, словно гигантская свеча. Я присмотрелся: все-таки не свеча, пусть даже огромная, больше похоже на крест…
Дорога наша идет мимо, я незаметно скорректировал галоп Зайчика, огненный крест начал приближаться. Высотой в два моих роста, массивный, солидный, создан не то из идеально ровного камня, не то из металла, но полыхает жарко только верхняя часть, а скупо раздвинутые в стороны крылья выглядят вообще холодными.
Пламя почти прозрачное, кажется безобидным, но земля покрыта мелкими птичьими костями тех дур, что посмели пролететь над ним. Это не считая тех упавших, кого зверьки затащили в норы.
Она сказала задумчиво:
– Интересно, зачем установлен…
– Догадываюсь, – ответил я. – Вы не рискнете подойти, Ваше Величество?
Она удивилась:
– Я? Конечно, не побоюсь. А вот вам опасно…
– В самом деле?
– Я уверена, – отрезала она.
Ее конь страшился подойти ближе, фыркал и упрямился, ветерок иногда меняет направление, и в нашу сторону дует достаточно жарким воздухом.
Я соскочил на землю, протянул к ней руки, но она достаточно ловко опустилась на землю, не забыв напомнить:
– Я часто сопровождала супруга на охоту!
Мы подошли к кресту, воздух в самом деле жаркий, я осторожно коснулся кончиками пальцев середины, где чистое от рун место, а так ими исчерчены все три конца креста. Возможно, и четвертый, но он глубоко в твердой, как камень, и выжженной земле.
Поверхность, как ни странно, холодная, даже ледяная. Я вздрогнул от неожиданности, отдернул руку.
Ротильда тут же отодвинулась от меня, во взгляде появилось острое подозрение.
– Не подходи ко мне, – предупредила она. – У меня есть нож!
Ее рука в самом деле выудила из складок платья короткий нож с тонким лезвием.
Я сказал раздраженно:
– Не прикидывайся, вампирша.
Она ахнула:
– Я?
– Ты, – сказал я обвиняюще, – а самой слабо коснуться?
– Это ты, – сказала она, – нежить или нечисть. Никто из людей не смог бы победить столько вооруженных воинов. Так что не надо прикидываться!
