– И что?
– Да так, – ответил я. – Просто вежливость, как вот начинают разговор о погоде.
Он процедил сквозь зубы:
– А зачем нам вежливость?
Я согласился с довольным вздохом:
– Ни к чему, все верно. Сколько кораблей еще в вашем архипелаге?
Он посмотрел на меня с вызовом:
– Скоро сам узнаешь.
– Узнаю, – согласился я. – Только на этот раз сами туда придем. Да ты это прекрасно понимаешь, не зря стал верховным ярлом. Почему-то мне кажется, стал им не потому, что в родстве с верховным конунгом… а за боевые подвиги. Я угадал?
Он поморщился, но лесть действует на всех безотказно, проговорил с гордым самодовольством:
– За подвиги я стал эрлом, ярлом, стекъярлом, а хавдингом и верховным ярлом меня избрали за умелые захваты островов, что должны были принадлежать нашему королевству!
Я сказал довольно:
– Так и думал. Настоящего полководца видно сразу. Должен сказать, что и эта твоя операция была продумана до мелочей и осуществлена безукоризненно. И обязательно увенчалась бы блистательной победой, если бы в королевстве Сен-Мари было все по-прежнему!
Он спросил сумрачно:
– А что изменилось?
Я посмотрел внимательно:
– Не догадываешься?
– Просто скажи, – буркнул он.
– Уже нет королевства Сен-Мари, – ответил я, – ну, каким оно существовало века. И к которому вы привыкли.
Он поморщился, но я видел, что и до моего прихода ломал голову, что же случилось, почему безукоризненный план не сработал, все было просчитано до мелочей.
– А что, – спросил он размеренно, – есть?
– Мир меняется, – сообщил я ему сногсшибательную новость. – Ты не учел, так как просто не мог знать, что из северных королевств сюда идут и идут могучие армии людей злых и ожесточенных. Они умеют воевать гораздо лучше, чем эти изнеженные, ты прав, сен-маринцы!
На его лице сменялись противоречивые выражения, от гордости, что был прав, а потерпел поражение из-за того, чего никто не знал и не мог учесть, до трагического осознания судьбы островов.
– И всю эту армию посадишь на корабли? – спросил он.
– Сперва их нужно построить, – заметил я. – Но это сделаем.
Он сказал зло:
– Мы утопили все ваши большие корабли! Затопим и те, что строите.
– Новые будут вдвое больше, – заверил я. – И будет их уже не три кораблика. Может быть, тридцать. А потом и триста…
Он фыркнул, я сам ощутил, что вроде бы задесятьтысячкурьерился, но тут же вспомнил, как Испания двинула в одну только битву против Англии полторы тысячи кораблей, и почти все они были покрупнее наших каравелл.
– Что вы планировали делать с городами? – поинтересовался я.
Он взглянул на меня с удивлением:
– Как будто не понимаешь.
– Понимаю, – ответил я. – Просто приятно услышать, чего удалось избежать.
Он подвигал плечами, цепи зазвенели.
– Если уж порт приходится брать с такими усилиями, – ответил он небрежно, – то надо сделать так, чтобы его никогда больше не строили. Для этого нужно всего лишь уничтожить местное население. Начисто!.. И тогда угрозы нашему архипелагу не будет. Нас бы встретили не только как победителей.
– Как спасителей?
Он кивнул.
– Народ этого не знает, но правители понимают, насколько материки могут быть опасны. У вас и людей больше, и ресурсов.
За палаткой послышались торопливые шаги, звякнул металл, когда стражи загородили кому-то дорогу, в ответ раздался злой голос барона Альбрехта.
Я кивнул верховному ярлу, прощаясь, и вышел из палатки. Резкое солнце, отражаясь от раскаленного белого песка, больно ударило в глаза.
Прищурившись, я поинтересовался:
– И что вам не празднуется, барон?
Он сказал раздраженно:
– В плен сдалось столько, что у меня недостает людей, чтобы их охранять! Я держу их на берегу, вплавь точно не уйдут, но вдруг оттуда придут еще корабли?
– Барон, – сказал я, – все проблемы решаемы. Сейчас вот первый этап…
Я кивком подозвал стража, он подбежал, вытянулся.
– Ваша светлость?
– Как зовут?
– Ганс, ваша светлость!
– У тебя острый меч, Ганс?
Он сдержанно улыбнулся.
– Да, только добавилось зазубрин. Но я уже начал точить снова…
– Хорошо, – сказал я. – В этой палатке самый главный гад, что привел их сюда. Через минуту ты должен показать мне его отрубленную голову.
Он чуть вздрогнул, потом в глазах появился злой блеск.
– Разрешите выполнять?
Я кивнул.
– Действуй.
Барон задержал дыхание, когда страж повернулся и нырнул в палатку. Там послышался короткий шум, через пару мгновений Ганс вышел, держа за волосы голову верховного ярла. Кровь щедро льется из обрубка шеи, и Ганс брезгливо отодвинул ее на вытянутой руке.
– Прекрасно, – сказал я, – теперь ее на пику и показать пленным.
Барон сказал быстро:
– Это их разъярит!
– Они не рыцари, – напомнил я. – Не разъярит, а понизит боевой дух. Что и без того уже не весьма. Ганс, сделай это все, а потом у меня есть для тебя еще одно поручение, раз уж сторожить больше некого.
Он вытянулся:
– Располагайте мной, ваша светлость!
– Сперва голову на копье, – напомнил я.
Он умчался, я повернулся к барону:
– Вы знаете, что они намеревались фактически уничтожить все население Сен-Мари, чтобы строить корабли было уже некому?
Он хмуро кинул.
– Логика простая. Таким образом отводили от себя угрозу.
Я сказал мирно:
– Мы от себя отведем тоже.
Глава 9
Военачальники подходят один за другим, у всех идеи насчет пленных, но все сводятся к тому, чтобы превратить их в рабов, а дальше только варианты: то ли в каменоломни, то ли рубить лес для кораблей, то ли всех раздать в дома горожан, пусть работают за одну еду… Я устал повторять, что церковь точно будет против. Христианин не может иметь рабов, а если ссылать в каменоломни… то у нас нет столько карьеров, да и зачем так много камня, а дать топоры и послать рубить лес – придется держать армию для охраны: топоры, даже плотничьи, – тоже оружие.
Там же, в лагере, я велел вызвать ко мне командиров лучников, арбалетчиков и тяжелой пехоты, а когда они явились, пытливо оглядел их и остался доволен. Все зрелые, битые жизнью, повидавшие зло и добро, понимающие, что мир не совсем таков, каким хочется видеть.
