Я сказал бодро:
– Дык не сотню же миль трусцой и с песнями! Всего лишь вытащить из-под крыши. Уверяю вас, это того стоит. Вы так обрадуетесь, так обрадуетесь… Ну, я так думаю.
Глава 9
На их лицах было, что понадобится сто коней брабантской породы, чтобы сдвинуть эту махину с места, но доверие к сюзерену настолько велико, что помялись, попереглядывались в недоумении, но все же взялись за веревки.
Я влез в кабину, что не кабина, а весь просторный вагон. Здесь нет разделения на собственно шар и гондолу, хотя дирижабли чаще всего делаются в виде раздутых сигар, но были, насколько помню, элипсоидные, дисковые, линзообразные, тороидные и всякие прочие, уже дизайнерские.
Здесь же, насколько понимаю, горячий воздух, инертный газ или что-то такое с могучей подъемной силой находится в самой оболочке, прочной, но пористой, как вафли. Дирижабль абсолютно уравновешен, вес ему придают только пассажиры или перевозимые грузы, а поднять может достаточно много, бочек с горючим маслом здесь в прошлый раз было несколько десятков.
Дирижабль сдвинулся и достаточно легко покатил в сторону выхода. Видеть я не могу – но живо представил себе выпученные от изумления глаза турнедских лордов, не ожидавших у себя обнаружить такие стальные мускулы…
Когда они оттащили его на пару шагов от ангара и едва не уперлись спинами в стену, я высунулся наружу и крикнул:
– Любезный сэр Чарльз, и вы, благороднейший сэр Филипп!.. Прошу вас ко мне!
Они оставили веревки, на лицах все еще потрясение, сэр Чарльз спросил с запинкой:
– А не будет ли это ущербом для нашей…
– Чести? – спросил я.
Он помотал головой.
– Нет, совести, – ответил он. – Мы служим Господу, а это явно сатанинская штука, что подлежит уничтожению…
– Но я же здесь? – спросил я.
Он развел руками:
– Вы паладин! Вы и в аду побываете – не запачкаетесь, вас вера… или что-то еще, о чем и подумать страшно, оберегает.
– Ладно, – сказал я, – тогда отправлюсь на прогулку в гордом красивом одиночестве, как Чайльд Гарольд, печальный и загадочный…
Сэр Чарльз тяжело вздохнул, а стальграф сказал резким голосом:
– Да что с вами, мой доблестный друг?.. Сколько раз мы оба обагряли руки кровью невинных, разве это не больший грех?
Не дожидаясь ответа, он подошел и решительно влез в кабину, где и застыл в потрясенном непонимании всего, что узрел. Рейнграф еще раз тяжело вздохнул, но последовал за боевым соратником. Оба застыли на пороге, ибо в пол врезаны рядком обширные смотровые окна. Возможно, это и грузовые или бомбовые люки, но как открываются и открываются ли вообще, я не проверял. А так стекло или что это за материал, но оно достаточно крепкое. В прошлый раз дрались на нем против толпы, выдержало всех…
– Закройте двери, – посоветовал я, – а то вдруг вас какая ворона украдет… Кто знает, что там за вороны на высоте? Везде своя живность, эндем на эндеме…
Сэр Чарльз спросил с подозрением:
– Высоте?
Я отмахнулся:
– Да это так, фигура речи. Какая может быть высота на простом тихоходном дирижабле?
Они осторожно обходили окна в полу, через них виден пока только мусор на земле, а я старательно вспоминал, как и что делал в прошлый раз. Здесь же все просто, эти скайлеры – те же примитивные дирижабли, а их построили, как уже мне объяснили, из найденных в руинах старых городов запчастей. А запчасти делали не маги, а уже сильно захиревшие потомки, выжившие после последней Великой войны…
Такие дирижабли и я могу строить… может быть, и построю!.. Только мне точно не отыскать технологию создания подъемной силы в столь малых объемах. В то же время эти составные части корпуса не улетают сами ввысь, подъемная сила просыпается, только когда все это объединяется в цельный корпус…
Скайлер дрогнул, пошел было вперед, я поспешно потянул на себя другую ручку. Он затормозил, на шаг сдвинулся обратно, наконец начал медленно подниматься.
– Садитесь, – сказал я любезно. – Я не очень опытный всадник, а на этом коне проехался всего лишь раз… Простите, что пугаю таким заявлением, но в самом деле лучше сесть и держаться как за самолюбие, так и за ручки, что справа от кресел.
Их лица побелели, только сейчас поняли, что я не шутил, эта штука с ними внутри в самом деле начинает подниматься, подниматься, вот уже в боковых окнах вниз пошли крыши сараев, мастерских, а затем и стены самого замка начали опускаться быстро и пугающе…
Лорд Чарльз пугливо оглянулся на дверь.
– Ваша светлость, – спросил он подрагивающим голосом, но со всей почтительностью. – А как бы… ну не…
– Садитесь, – велел я дружески, но строго, – лучше нет красоты, чем… по… гм… смотреть с высоты.
Лорды сели под стеной, оба одинаково поставили между ног рыцарские мечи в ножнах с золотыми накладками, одна рука на рукояти, пальцы другой судорожно вцепились в поручень сбоку от кресла.
– Как прекрасно, – сказал я с чувством. – Взгляните направо, взгляните налево… Природа – это наше все! В ней просто и понятно. Если бы она имела столько законов, как наши королевства, сам Господь не в состоянии был бы управлять ею.
Рейнграф осторожно выглянул в окно, отшатнулся.
– Мы… мы все еще поднимаемся!
– Высота, – утешил я, – всего лишь продолжение глубины.
Он спросил с напряжением в голосе:
– И как долго?
– Что?
– Будем идти вверх?
– Пока не треснемся о небесный свод, – сказал я твердо и добавил: – В смысле расшибемся. Всмятку!
Он вздохнул.
– Ну да, все так просто?.. Без драк, крови, криков и убегания от драконов? Не поверю.
– Вот вы какой, – укорил я. – А вот наш любезный друг Филипп всему верит, потому просто наслаждается природой… Сэр Филипп, вы ведь насаждаетесь?
Бледный сэр Филипп вздрогнул, проговорил сиплым голосом:
– Ну да… еще бы… как тут не… А драконы скоро нападут?
– Скоро, – заверил я. – Они ж всегда стаями, как вороны… Та-а-ак, а теперь будем пробовать горизонтальные рули…
Даже я не ощутил, чтобы изменилось что-то, земля далеко внизу на прежнем месте, но дирижабли все слишком тихоходны, их скорость не превышает ста миль в час, а этот не намного быстроходнее, хотя и побыстрее, насколько помню.
Через несколько долгих мгновений картина внизу начала сползать под брюхо дирижабля, а впереди из туманной дали все резче проступают освещенные пики гор, мрачные стены разломов…
Сэр Чарльз наконец-то решился опустить взгляд на пол, побледнел, но сделал пару глубоких вдохов и даже напрягся, но наклонился, сидя в кресле и смотрел зачарованно, как внизу медленно-медленно ползут крохотные домики, поля, озера, пруды.
